Евгений Бухин - Записки бостонского таксиста

Стать писателем в наше время проще пареной репы. Насчёт гонораров и всемирной славы — ничего не могу сказать. А вот заработать право носить столь гордое звание может каждый. Теперь не то что при проклятом царизме, когда, например, Достоевский был отправлен, по образному выражению г-на Пушкина, «во глубину сибирских руд», а над другим писателем, Гоголем, издатели просто потешались. В лицо, можно сказать, хохотали. А молодой человек был нервный и сжёг свои великие произведения. Двадцать лет — возраст неустойчивый. Ну кто мог предполагать, что он станет классиком русской литературы. Вот и приходится теперь, в 21-м веке, заполнять пробелы в школьной программе шедеврами современной прозы.

Всё, что я рассказал, присказка, а главное, конечно, впереди. Сегодня на вершину Парнаса ведут разные пути, а значит, надо выбрать наиболее доступную дорогу. Всё равно что на высочайшую вершину мира Эверест можно подняться по западным отрогам, а можно и по южным. Успешное восхождение зависит от вашей ловкости. Итак, каждому, кто претендует на гордое звание писателя, есть над чем поразмыслить.

Самый простой путь — завести дружбу с главным редактором газеты или журнала. Как это сделать — не могу подсказать. Сами думайте. Но как события будут развиваться дальше, поясню на личном примере. Однажды знакомый мне главный редактор одной газеты организовал интервью со мной, и сделал это весьма квалифицированно — на то он и главный редактор. После этого из номера в номер стали публиковать отрывки из моего произведения, которое, как я утверждал, будут читать даже через сто лет. После этого я обошёл всех своих многочисленных приятелей, а также знакомых моих знакомых, и попросил прислать положительный отзыв о моём великом произведении. Конечно, я обратился не к каким-нибудь мальчишкам, а к людям солидным, пенсионного возраста. К таким людям у потенциального читателя больше доверия. В общем моего знакомого главного редактора по моей просьбе завалили письмами. А письма читателей всякое уважающее себя издание вынуждено печатать, что и было сделано, и тогда миллионные массы поняли, что моё произведение будут читать даже через сто лет. Но, естественно, все эти миллионы читателей захотели прочитать великую книгу не через сто лет, а сейчас. Вот вынь да положь им на стол немедленно. Итак, в моём случае получилось, что маленькая снежинка, вместо того чтобы бесследно растаять, стала причиной снежной лавины.

Для тех, кто захочет воспользоваться моим примером, приведу для подражания образцы положительных отзывов. Цитирую только опубликованные тексты. Вот что написал мой лучший приятель, который был моим многолетним собутыльником сначала в Киеве, а теперь и в Бостоне:

— Дорогой главный редактор! Я знаю Евгения Бухина с детства; и мы продолжили нашу дружбу в Бостоне, где он поддержал мою идею о создании «Ассоциации русскоязычных водителей», в которой Евгений стал президентом. За годы совместной работы я и мои товарищи убедились в том, что Евгений целеустремлён, энергичен, является чутким товарищем и прекрасным оратором, чётко выражающим существо вопроса. Теперь же, прочитав главы из его великой книги, я обнаружил, что Евгений ещё и тонкий психолог, вдумчивый и чрезвычайно талантливый писатель.

Другой читатель, который был хорошим знакомым моего знакомого, написал следующее:

— Дорогие мои! Меня зовут Захар. Я живу в субсидированном доме и мне 88 лет. Я прочёл отрывок из романа Евгения Бухина, и что удивительно, написано очень профессионально — хочется читать дальше. Вроде бы типичная житейская история, но ведь как написано! Какая психология, какая красота изложения! Будете ли вы продолжать печатать роман?

А вот что написала одна дама, которая живёт не в Бостоне, а на другом конце Америки, но является приятельницей моей соседки:

— На днях, когда я зашла в библиотеку нашего дома, моё внимание привлекла публикация с интригующим названием. На фотографии был изображён автор — интересный мужчина на фоне исписанных листов. Я быстро отлистала страницы и залпом прочла всю эту публикацию. Ну что можно сказать? Автор всё описывает так реально, со знанием той жизни и очень простым и красивым языком. Просто удивительно, что это перо человека, который не получил гуманитарного образования, а является всего лишь обыкновенным таксистом. Но перо это, без всякого сомнения, золотое! Я пришла домой и, позвонив друзьям, порекомендовала им прочесть эти материалы, чтобы получить то же удовольствие, что и я.

В жизни очень часто на передний план выходит злопыхатель, который стремится в бочку мёда добавить ложку дёгтя. Так и случилось в моём 6 случае; и эту негативную роль, как всегда в прошлом, исполнила моя жена, которая, в отличие от меня, имела гуманитарное образование. — «Что у тебя за слог, — сказала моя супруга. — Посуди сам». Сделав такое заявление, она тут же зачитала вслух следующий абзац из моего романа:

«Будучи лет на шесть старше Сабины, и вообще, волею жизненных обстоятельств рано повзрослев, не исчерпав в период холостых предсупружеских поисков выделенного ему природой запаса ласки и проявляя всё более потребность в отцовстве, Марик непроизвольно естественно репетировал на своей Сабине ожидаемую им реальную роль и, бесконечно счастливый этой возможностью, благоговея, отдавал ей всё наилучшее из того, что в нём было. Лишь перед сном, лёжа на широкой постели, когда по ставшей привычной должна была продолжаться, но уже иная игра, Сабина строптиво воспринимала марикино ограничивающее нововведение, имеющее убедительные доводы, опирающиеся на советы врача».

— Что за стиль, — сказала моя супруга. — твои фразы похожи на танковую колонну — также длинны и тяжеловесны. И вообще, кто такая эта Сабина?

— Это плод фантазии автора, — отговорился я. — Сабина — образ собирательный.

— Допустим, — сказала моя жена, — но как разговаривают твои герои, что за язык! Так разговаривают по-русски евреи и молдаване на улицах Кишинёва или киевские таксисты. Тут следует оговориться, что моя жена родом из Кишинёва. Но моя супруга, имеющая высшее гуманитарное образование, на этом не успокоилась:

— Вот ещё пример твоего блестящего в кавычках русского языка: «Марик был в этих мыслях, когда услышал звук будто капающего дождя, а затем и шум струи, ударившей об асфальт».

— Почитай, что люди пишут о моём романе, — сказал я с обидой. — Можно подумать, что ты самая умная на свете.

Однако жена продолжала добивать меня:

— Вот другой перл: «Жгучая, разрывающая на болючие клочья сердце и душу обида захлестнула Марика». Ты бы предложил свои тексты какому-нибудь заезжему эстрадному юмористу. Успех был бы потрясающий.