Дэймон Гэлгут - Арктическое лето

– Я сказал ему, что у вас разрешение начальника станции.

– Но ведь это неправда!

– Я считать немного лжи необходимо в жизни.

Такой ответ заставил Моргана замолчать, но на следующей остановке контролер остановил трамвай, вышел из него и позвонил по телефону на станцию. Последовал еще один ожесточенный спор, после чего чиновник позволил трамваю следовать дальше, оставив Моргана с его другом в покое.

После всего крика, который звучал в трамвае, тишина казалась мертвой. Наконец Морган спросил:

– Все ли в порядке? Я знал, что было бы лучше заплатить.

Темные глаза кондуктора потемнели еще больше, хотя лицо его оставалось безмятежным.

– Меня увольнять, – сказал он Моргану.

– Что?

Морган принялся вглядываться в лицо юноши, надеясь, что тот просто шутит.

– Но это же ужасно! – произнес он.

– Почему? Я сделал хорошее дело, – ответил Мохаммед.

Подкупающе-искренний ответ. И в это мгновение Морган увидел своего друга совершенно в ином свете. Мохаммед был готов лишиться источника собственного существования, но к англичанину за помощью не обращался. Напротив, успокаивал своего английского знакомого. Видя, как расстроен Морган, он спросил, словно ничего не произошло:

– Пожалуйста, ответьте на вопрос. Когда вы путешествовать в Индия, сколько миль это быть?

– Да откуда же мне знать? – воскликнул Морган, ум которого отчаянно искал способ совершить новое приобретение на еще не исследованной территории.

– Когда я снова увижу вас? – спросил он.

Кондуктор подумал и ответил:

– Я могу встретить вас одним вечером. Возможно, не в форме.

Потрясенный до опьянения, Морган покинул трамвай. Чувства нахлынули, когда он смотрел, как трамвай уносил маленькую темную фигуру, стоящую особняком от пассажиров. И чувства эти не были радостными. Как он мог принимать подарки от человека, во много раз беднее и незащищеннее, чем он сам? По странному капризу в каком-то полусне он принес большое несчастье молодому человеку, о чьем благосостоянии, наоборот, собирался позаботиться.

На следующее утро он отправился к Робину Фернессу. Тот знал многих, и если кто-то и мог предложить решение этой проблемы, то, конечно, Робин. Хотя и с ним к делу нужно было подходить со всей осторожностью. Морган с Робином многое понимали относительно друг друга, но до сих пор не все между ними было сказано и не обо всем можно было говорить. А уж в подобных вопросах Морган вполне мог нарваться на полное непонимание.

Поэтому он заговорил о прекрасном молодом человеке, которого встретил в трамвае, о том, насколько этот юноша лучше прочих представителей его класса, и о его особой доброте, проявившейся в отказе от денег Моргана, и о том, как он, Морган, заинтересовался этим юношей, возможно, ошибочно, но из самых благих побуждений. И еще о том, что самые добрые намерения чаще всего ведут в ад, и их вполне невинные отношения привели к самым ужасным для молодого человека последствиям…

И таким образом, спотыкаясь через слово и ходя вокруг да около, Морган объяснил создавшееся положение.

Робин кивнул.

– Так уж вышло, – сказал он, – что мне знаком этот начальник станции. Я поговорю с ним и сообщу тебе его ответ.

– О, как прекрасно! – воскликнул Морган. – Возможно, дело будет улажено!

– Возможно, что и будет, – сказал Робин, стараясь не встретиться с глазами Моргана, и скользнул за свой рабочий стол.

К полудню Моргану в офис Красного Креста прислали записку от Робина, где тот писал, что все обстоит хорошо, но что он хотел бы вечером встретиться с Морганом в клубе и обсудить происшествие.

Морган пребывал в приподнятом настроении. Он делал нечто важное для своего нового друга. И соответственно, многоречивой была его благодарность Робину. О, замечательный подвиг доброты! Робин оказал любезность не столько трамвайному кондуктору, которого никогда не видел, сколько ему, Моргану, и, если у Моргана появится возможность оплатить свой долг перед Робином, тому достаточно лишь молвить слово! Британская империя непоколебима, пока ею управляют такие люди, как Робин, и все несправедливости тем или иным способом улетучиваются, когда люди поступают правильно…

Высокий и сухощавый, состоящий как бы из сегментов, похожий на большую неряшливую птицу, Робин всегда выглядел так, словно ему не по себе. И особенно это было заметно сейчас, когда он беседовал с Морганом.

– Да, все верно, и хорошо, что ты так говоришь, – сказал он, протестующе подняв руку. – Но тем не менее, Морган…

– Что?

Робин сразу стал предельно серьезным.

– Не мне давать тебе советы, – сказал он. – Я уверен, что ты все уладишь сам. Но в подобных делах, где ты на каждом шагу встречаешься с такими различиями… Ну, сам понимаешь: класс, мировоззрение и все такое прочее…

– Конечно, я понимаю.

– Осторожность здесь не бывает излишней. Люди болтают, ты же знаешь; люди замечают разные вещи. Нам следует заботиться о приличиях, о соблюдении правил. Мне так же, как и тебе, нравятся здешние люди, подобно твоему знакомому, пытающиеся подняться над своим окружением. Но нельзя всегда верить тому, что тебе говорят. Например, этого молодого человека никто не собирался увольнять. Он должен был просто заплатить штраф.

– Я думаю, он неправильно выразился. Его английский далек от совершенства.

– Возможно, – согласился Робин. – Но уверен ли ты, что он тебя не обманывает?

– Штраф для человека в его положении – уже серьезный удар, – покачал головой Морган.

– Я тебя понимаю, – сказал Робин. – Но и ты пойми меня. Я просто говорю, что тебе следовало бы для начала побольше узнать.

Он испытующе посмотрел на Моргана поверх своего стакана с бренди и закончил:

– Прежде чем… выказывать свой интерес. Мы же ничего, в сущности, не знаем об этих людях. Они демонстрируют дружелюбие на лицах, и нам хочется им верить, но ситуация может быстро измениться. Как та, которую мы сейчас так счастливо разрешили. Однако в следующий раз…

– В следующий раз все может оказаться не так просто.

– Именно, – кивнул Робин. – Я очень надеюсь, что ты меня понимаешь. Я говорю с тобой как друг. Пока же, думаю, тебе следует воздержаться от поездок в том трамвае. Ты вытащил парня из затруднительного положения, и довольно с него. Может быть, потом ты и возобновишь знакомство, но пока…

Предупреждение, сделанное Робином, отрезвило Моргана. И в течение нескольких часов он размышлял над тем, что имел в виду его друг. Робин знал, чем все может закончиться, и убедил его.

Но длилось все это не очень долго. Следующим днем на протяжении всего времени, проведенного на работе, Морган думал о Мохаммеде, вспоминая, с каким спокойным лицом тот заявил, что сделал доброе дело. Качества, подмеченные в нем Морганом, никак не вязались с тем, о чем его предупреждал Робин. Нет, Мохаммед не обманщик; он олицетворял ту никому не известную часть Египта, о которой мечтал Морган; и если бы он поддался сейчас своим страхам, то никогда бы ее не познал.