Евгений Касимов - Назовите меня Христофором

Когда Денисов пришел в молодежную газету, его послали в отдел культуры. Это был такой своеобразный отстойник, где можно было вполне комфортно и безопасно писать о традиционных осенних и весенних выставках Союза художников, ни черта не разбираясь в живописи, освещать помпезные фестивали искусств, солидно писать о литобъединениях и народных театрах, глубоко презирая в душе всю эту самодеятельность. Но его иногда прорывало, и он писал желчные статьи, которые ответственный секретарь газеты читал, похохатывая, а потом объяснял Денисову, почему это невозможно напечатать. Хорошо написано, старик, хорошо! По делу! Но, ты понимаешь, старичок, уж больно ты как-то… по-кавалерийски! Наскоком! Шашкой наотмашь туда-сюда! Ну, так нельзя. Мне потом самому секир-башка сделают. Ты чего, не понимаешь?! Да все понимал Денисов. Но ведь он хотел, чтобы все по-честному. Чтобы лучше стало. Уныло и зябко становилось от этих откровенных бесед. Так и пробавлялся случайными статьями, тщательно процеженными сквозь мелкоячеистое сито, но рано или поздно запивал с тоски. Читал лекции по литературе на подготовительных курсах в железнодорожном институте, но когда трое абитуриентов забрали документы и ушли в университет на филологию, то ему с недоумением показали на дверь.

И чувствовал он себя прескверно, как может себя чувствовать вполне нормальный человек, впавший в тяжкий запой, чтобы только не видеть эту вялотекущую жизнь. Только и держались на Любиной учительской зарплате. Но наступили новые времена. И открылись невиданные пути-дороги. Как ломанулись в бизнес-то! Все стали такими делаварами, что хоть святых выноси. Что-то покупали, что-то продавали, а серьезное дело мало кто заводил. Но уж кто завел и повел правильно, тот сейчас и на коне. Денисов же, недолго поколебавшись, отринул бизнес как жизнедеятельность и пошел работать на городское радио простым корреспондентом отдела культуры. И работал как черт. И не было у него ни выходных, ни отпусков — весь пыл свой нерастраченный, весь жар он отдавал работе и уже через два года стал главным редактором этого самого радио. И деньги появились, и дочку Лизаньку они родили, хотя было им уже далеко за сорок, но опять жили надеждой, что еще вот-вот, еще немного — и все образуется, и та самая мечта, которую лелеяли они в своей молодости, наконец станет реальностью. И даже пресловутый кризис девяносто восьмого не воспринимался ими как катастрофа. А потом треснула жизнь, как льдина.

Что там произошло — дело темное. Судачили, что Люба кем-то увлеклась, а некоторые уверяли, что это Денисов загулял и у него даже родился ребеночек на стороне, но так доподлинно и не известно, что же случилось на самом деле. Может, ничего такого и не было вовсе, но только Люба вдруг стала ходить в церковь и сделалась ревностной прихожанкой Михайловского прихода, сыновья уехали покорять Москву, а Петр Степанович занял денег, купил на соседней улице небольшую квартиру, отремонтировал ее своими руками, обставил ее с любовью новой мебелью и перевез туда жену с маленькой Лизой. И каждый вечер ходил к ним ужинать. Что-то, видно, все-таки произошло в их жизни, потому что долгое время ходил Денисов понурым, сумрачным и с оловянным блеском в глазах. А однажды даже написал стихотворение, хотя такого греха за ним сроду не водилось, и было в этом стихотворении все как-то очень сумрачно и нехорошо: звезды недружелюбны, ночь холодна, сердце, типа, раскололось, и все такое. Утром перечитал Денисов печальные строки со скверными рифмами, и стало ему стыдно. Сжег он над пепельницей бумажку, а пепел смыл в унитазе. И просветлела душа.

Сейчас они с Любой живут порознь, но считаются семьей. Люба настойчиво предлагала обменять обе квартиры на большую трехкомнатную, но Денисов отмалчивался или неубедительно говорил, что надо подождать более спокойных времен. Но, похоже, скоро они съедутся.

Лизанька! Доченька! Солнце мое! — с острой нежностью думал Денисов и вспоминал, как тетешкал малышку, нюхал за ушком, целовал в шейку, а Лизочек только глазками лоп-лоп. Глазки, глазыньки, глазенапы…

Он, конечно, любил и сыновей, но они уже были взрослыми, и с ними он дружил и за них переживал, но так же он переживал и болел за товарищей своих. А вот Лизу он любил без памяти, как, наверно, любят своих внуков, которые кажутся постаревшему человеку чистыми ангелами. И тем острее была его любовь, что тоскливо понимал состарившийся Петр Степанович: обречен Рим, и распад его неизбежен, а значит, и беды будут нешуточными, и беды эти встанут в полный рост перед потомством его. И пусть он был нацелен делать жизнь, хоть как-то своим участием в этом деле отдаляя окончательный бесповоротный конец — нет, не великой эпохи, а гигантского русского мира! — оставалось только лгать дочери, что все будет хорошо, и продолжать беспамятно любить ее. И было ему страшно за Лизу. И опять закрадывалась робкая беспомощная мысль о чуде, но мысль эта была слабая и быстро вытеснялась ежедневной рутиной.

Денисов ждал Василича на троллейбусной остановке, которые по нынешней моде назывались остановочными комплексами и представляли собой скамейку, рекламный щит и стеклянные павильоны, набитые пивом, сигаретами, просроченным печеньем, жвачкой и презервативами. Дневной мужской народ — все больше сумрачный и опухший — интересовался пивом в пластиковых баклушах или сиськах, тут же этим живительным пивом затаривался, затоваривался и тут же на остановочном комплексе его и потреблял, дожидаясь троллейбуса, везущего в холодное чрево района, где еще теплились отдельные цеха Завода Заводов, который напоминал гальванизированный труп. Денисов от нечего делать стал изучать пестрый ковер бумажных объявлений, густо налепленных на железный лист.

Красно-черная листовка с развратной бабищей, явно сканированной из какого-то порнографического журнала, призывала:

ДЛЯ ТЕХ, КТО НЕ ВСЕ!

SPA-САЛОН «БУДУАРЪ» предлагает:

— королевский массаж;

— массаж «РОЗОВОЕ ШОУ»;

— шведский массаж;

— кальян;

КРУГЛОСУТОЧНО!

Ужасно некрасивая коротконогая девица в красном хитоне и неестественной напряженной позе манила:

Женский клуб «ГЕЙША»!

Базовый курс: 10 занятий — 10 000 р.

— Алхимия экстаза;

— Даосские сексуальные техники;

— Древнейшие храмовые практики;

— Женские магические пассы древних индейцев;

— Квадрат Пифагора;

— Генетический транс;

— Курс Веселого Волшебства;

— Вумбилдинг (развитие женских интимных мышц).

В общем, курлы-мурлы.

А вот белесый юноша с сильно накрашенными лживыми глазами представлялся как магистр магии Семион Семионов: