Георгий Эсаул - Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ

Пряник с хитринкой, вместо сладкой ванильной начинки - живой тарантул, мудрый, с глазами-жемчужинами, философ среди ядовитых пауков.

Паук на меня набросился, жвалы ядовитые тянет к глазам, задумал ребенка жизни лишить - правовед Королевский.

Я извернулся (у чёрта в чёрном лесу подглядел приёмы борьбы), лаптем отшвырнул ядовитое насекомое, и - батюшке в рот отправил гада цвЕта свинцового неба.

Отец тарантула проглотил, вскрикнул с чувством гадливости, сжал мою шею, душит меня, но вижу - не хватит сил у отравленного отца, умрёт раньше, чем я задохнусь - цыплёнок несмышлёный в лапах дракона.

"Убить тебя хотел, сынок, за непочтение к старшим - стакан фиолетового крепкого не подал мне, головастик!

Но сам от злого пряника погибаю, не справился, обмишурился, и теперь - призраком по ночам в твою опочивальню - когда ты женишься - буду входить, подсматривать, мерзко хихикать и давать глупые советы бывалого покойника.

Никогда не исполнится моя розовая девичья - я девушка в душе - мечта - подрезать веревку под ногами канатоходки!" - отец страшно закричал, а я остатки пряника доедаю, тороплюсь, чтобы черти не отняли трапезу.

Вдруг, в погребальную тишину отцовской агонии ворвался шум весельной лодки - чёрт на лодке за отцом приплыл по реке Забвения; бешено глазами вращает, рылом в меня метит, поражает лихими виражами опытного пирата.

Зеркало в комнате волнами пошлО, затем раздробилось, и холопчики карлики с красными носами выскочили из Зазеркалья.

Я карликов молотком истребляю, как тараканов - за нужным занятием не заметил, как чёрт отца в лодку погрузил, и в ад отправились, словно наложницы к Королю Людвигу!

Отец не обманул, и ты не обманешь, убийца с глазами-пуговицами!

Защищайся! Выходи на благородный бой ради спасения утопленников!" - рыцарь сбросил шкуру оборотня, красиво отставил правую ногу - танцовщик со стажем, сжимал в правой руке меч - зловещие тени пробегали по лезвию заколдованного меча; в левой руке - народная дубина с шипами.

Разве честный бой? если я - хилый, некрасивый, тщедушный с карманным ножиком против богатыря с вечным оружием Счастья и Истребления.

Рыцарь красуется, выгодно напрягает мышцы - гора мускулов из Средиземья!

Русалки, наяды, утопленницы, валькирии, феи - набежали, налетели, хихикают в кустах, высовывают любопытные лица, и груди безразмерные из чащи вылетают испуганными зайцами.

Нечисть на рыцаря любуется, а на меня плюют с высоты своего девичьего привилегированного положения; ставят на рыцаря состояние, а на меня - ни гроша, словно я - медуза на тарелке Короля.

Не догадываются, что дохлая медуза в добрых сказках побеждает великана.

Горько мне от непонимания, осуждаю красавиц, голову опустил, кудри редкие расчесываю костяным (из рёбер эльфа) гребнем.

"Что же вы, о неправде мечтаете, когда монстр в набедренной повязке, вооруженный по последней моде, на меня зло поглядывает, как мышь на отравленную крупу.

Если бы пировал я с рыцарем - яд бы ему в фиолетовое крепкое подмешал - без цвета, без запаха, без вкуса яд вурдалака!

На сеновал бы залезли, сонному в ухо дурман-травы - смертельную дозу - напихал бы - благородно, без боли, без корчей и кровавый пены из глаз ушёл бы рыцарь в Мир иной, чистюля я!

Но он задумал - мечом меня разрезать, а кости дубиной перемолоть вам на потеху, для фарша, а вы - не домохозяйки с колбочками сахарной пудры: вы - тщеславные девушки, замуж вас Принц не возьмёт, поэтому крови моей желаете, строгие прачки тёмного Мира!

Подозревал, что девушки меня не любят, но сейчас вижу - ненавидите, красавицы с насмешливыми улыбками старых дев!" - высказался, с души камень сбросил, подошёл к ведьме - она интеллигентно на меня смотрела - может быть, в глубине коварной души сочувствовала, - сделал ставку на себя - медный грош, один я за себя болел, знал, как атмосфера подействует на исход боя.

Оглянулся, а рыцарь красиво нападает - подпрыгнул, в воздухе перевернулся три раза, - высветил мужское достоинство под набедренной повязкой, словно коромысло поперек неба протянул.

Дамы взвизгнули в едином восторге - продажные караси с холодными телами!

Каждая мечтала, чтобы рыцарь опустился не на меня, а на неё - устроительницу половых отношений.

Меч надо мной мелькнул, и я отпрыгнул, трусливо перекатился обугленным зайцем, в грязи испачкался - позор, понимаю, что наяды и русалки меня испачканного сами бы разорвали за непристойности - не радую их взор - так тощая корова не обрадует оборотня цыгана.

Вскочил - неприятная неожиданность для рыцаря и его обнаженных поклонниц из разных Миров, - крылья у меня чёрные выросли, адские - чёрт подарил в награду за мою службу, дракон за мной не угонится.

Рыцаря за голову схватил, поднялся над лесом - красиво, далеко видно, благодать: горы, реки, сражения, драконы, золотые купола дальних городов с танцовщицами и фиолетовым крепким.

Люди разные, законы разные, а везде - танцовщицы и фиолетовое крепкое - любимый напиток зверей в зоопарке.

Рыцарь на высоте присмирел, раскаивается, жалеет, что на себя поставил, а не на меня!

"Победил ты меня, убийца, перехитрил, поднял над лесом, словно я - закат!

Сбросишь в скалистые горы, где гигантский дракон терзает красавиц Принцесс!

Сапожнику - вздорную толстую бабу с бородавкой на носу, дракону - благородную барышню с алмазным личиком!

Считался ли я - гордец с татуировкой розы на левой ягодице - с твоим мнением, когда затеял ссору?

Обидно, что знаю день и час своей смерти, никогда не стану кучером или хлебопёком!

До этого часа думал, что жизнь - чередование чёрного и белого люда на площади Восстания в Магрибе!

Но в полёте, когда каждая секунда - сто лет - осознал, что ничего не знал о чёрном и белом, оставался младенцем в знаниях, в детскую соломенную пеленку меня заверните, а не в саван из лобковых волос гнома.

Что есть жизнь?

Подними меня к Солнцу, убийца, взгляну на Звезды; грезил о далёких Мирах, о Чёрных дырах, а не догадался, что главный Мир, Вселенная - в душе человека, в сердце!"

Рыцарь меня разжалобил, рыдаю, не вижу сквозь слёзы облака, но встречный ветер осушил влагу, и я окреп, закостенел в своём желании - опорочить рыцаря, представить его в дурном свете, в чёрном, адском.

"До Солнца не долечу - крылья обожгу, я не Икарус с воском между ягодиц!

И в скалистые горы тебя не брошу на съедение големам!

Швырну тебя под ноги поклонниц - пусть почувствуют, что от красоты, силы и молодости до кучки мяса с раздробленными костями - один полёт гордого убийцы на крыльях ночи!

Рыцарь заверещал, проклинал меня и мою коварную задумку, обзывал ростовщиком, продавцом душ!

Но я крепился, успокаивал дыхание и, наконец, как бочку с мёдом, сбросил рыцаря - красиво летел, размахивал руками, грезил о крыльях аиста - в толпу восторженных наяд, русалок, нимф и фей - железная постель им на свадьбу, человеконенавистницы!