Мишель Жуве - Похититель снов

Позже, после массажа, спустившись вниз и намереваясь идти к поезду, я бросил взгляд на мой сегодняшний гороскоп. И еще раз убедился в необычайных способностях к предвидению у астрологии, этого учения или науки, доселе мне неизвестной.

«Скорпион. Вас не покидает неприятное чувство, будто кто-то вас использует. Каре из Солнца в Деве и Плутона в Стрельце придаст вам силы и откроет глаза на взаимоотношения с одним из ваших старых друзей. („Хе-хе, неужто это Бьянка?“ — подумал я.) Вы очень напряжены. Желательно немного расслабиться. (Хорошо сказано! Отправлюсь-ка я во второй половине дня по музеям и пообедаю в хорошем ресторане.) Вы доведены до предела. Вам абсолютно необходимо усилить самоконтроль и направить переживаемый вами стресс в нужное русло».

Совершенно верно. Вот завтра и схожу на консультацию к доктору Перуккио в Падуе.

Я покинул Монтегротто около девяти часов. «Я не вернусь ни к обеду, ни к ужину», — заявил я служащим у стойки регистрации. У меня было сильное искушение сказать им, что я не вернусь никогда!

«Зачем Бьянка позвала меня на этот конгресс по психологии сна?» — спрашивал я сам себя, сидя в поезде. Это что, та самая ловушка, на которую намекал мой гороскоп? Однако в прошлом году, на конгрессе на Капри, насколько я помню, именно Бьянка защищала меня от наскоков психологов, и я не верю, что она способна на такое предательство. Скорее всего, она просто подумала, что нужен еще и нейрофизиолог, чтобы противостоять триумфу римской школы, а может, и микропсихоанализу.

В Лионе Бьянка объяснила мне все основные методики этой науки: тщательный анализ почерка пациента, семейные фотографии, включая родителей, дедушек и бабушек, домиков, садиков и т. д. Сеансы анализа должны продолжаться по пять шесть часов каждый день!

В конце концов, я буду очень рад увидеть ее снова в Венеции! В Лионе она всегда бывала весьма элегантна, впрочем, как и большинство итальянок, посещавших мою лаборатории. Часто на ней был большой белый шелковый шарф. «Бьянка, которая вся в белом» — так, несколько ревниво, называли ее некоторые мои сотрудницы… «В белом», значит.

Внезапно я понял, что образ белой как снег женщины, явившийся мне во сне, должно быть, связан с нею! Сон-желание, столь дорогой для Фрейда! А все эти маленькие «фрейдики», которые пробежали по ее телу, а потом исчезли! Конечно же, это микропсихоанализ! Я желал Бьянку, ту, которая ушла из микропсихоанализа или от которой он сам ушел… «Но куда, в какую сторону?» — снова подумал я, осознав, что никогда не осмелюсь пересказать ей свой сон…

Это уже третий сон-ребус после моего приезда в Монтегротто. А ведь раньше мне редко снились подобные сны! Похоже, что-то случилось с моей «онейрической машиной», раз во время парадоксального сна, когда я каждый раз просыпался с эрекцией, меня стали посещать такие сны. Сегодня послание было ясным. Я уже желал или начинал желать эту Бьянку.

Прибыв в Венецию, я отметил, что за всю дорогу ни разу не вспомнил о Муранелле и ее загадке. Ее место заняла Бьянка. Это, безусловно, был «онейрический остаток», направлявший мои мысли.

Бьянка встречала меня на вокзале Санта-Лючия. Улыбающаяся, в красном платье с белым воротником. Она представила мне двух психологов, бородатых и молчаливых, учеников профессора С. из Рима. Мы сели в мотоскафо [55] Motoscafo — небольшой катер (итал.). , чтобы добраться до конгресса, который проводился со стороны Кампо Авогариа, позади от Дзаттере. «Прощай, мой сорок первый», — подумал я.

Во главе конгресса был мой «коллега и друг», профессор Аугусто Н. из Неаполя. Он, как говорится, «носил две шляпы сразу» — был в одном лице и нейрофизиологом, и психоаналитиком. Это позволяло ему быть специалистом в области и объективного, и субъективного изучения сновидений. Как настоящий фокусник, он обладал умением и талантом делать так, что открытия современной нейробиологии в области сновидений бесследно исчезали в огромной, бездонной шляпе фрейдистского психоанализа!

Мой друг Аугусто Н. сердечно меня приветствовал.

— Спасибо, что приехали, дорогой мой коллега и друг. Нам пришлось оторвать вас от эвганейских наслаждений и грязевых ванн, чтобы спуститься в подземелье мозга, также полное грязи. Грязи бессознательного, первым исследователем которого был Зигмунд Фрейд… Ну, и так далее, и так далее, и тому подобное…

Зал был полон. Там, вероятно, было около сотни слушателей, а установка для аудио-визуальных демонстраций явно устарела. Но какое это имело значение? Ведь диапозитивы я все равно не собирался показывать.

Я уселся рядом с Бьянкой, когда профессор С. из Рима начал свою речь на английском, показав таким образом, что он будет официальным языком конференции, так что я смогу понять малейшие нюансы происходящего.

Сначала он поблагодарил меня за то, что я покинул Монтегротто, «Моне Эгроторум», «гору больных», чтобы приехать в Венецию. Город, принадлежащий в равной мере и морю, и суше, и фантазиям, и науке. После такого вступления (камешек в мой огород, подумал я) он объявил тему конференции: «Предположение, что REM-sleep (или парадоксальный сон) — эквивалент сновидений, не имеет под собой объективных оснований. Сновидение есть нечто субъективное».

Хорошенькое начало! Но, любопытно, что на этот раз я не мог сосредоточиться на проблеме, в отличие от того, что было год назад на конгрессе на Капри.

Тут глава римской онейрологической школы напал на всех нейрофизиологов сразу, главенствующих сейчас в научном мире из-за своего авторитета, спеси, престижа своей дисциплины и своей ложной доктрины. Писать, как они это делают, что REM-sleep — это эквивалент сновидений, все равно что ставить барьеры на пути всех дальнейших исследований. Эта такая же чушь, как и предположение, что животные, те же кошки, видят сны! Таким вот образом одна из самых на сегодняшний день интересных проблем психологии оказалась принесенной в жертву устаревшей, упрощенной, отброшенной и ложной модели.

Он заявил, что сделает обзор всех тех данных, которые противоречат гипотезе об изоморфизме между так называемым REM-сном и сновидениями. Он привел статистические данные из старых работ 60–70-х годов; согласно этим данным спящие, которых пробуждают из non-REM-сна (то есть сна обычного, ортодоксального, с медленными волнами в электрической активности коры головного мозга), в тридцати процентах случаев также рассказывают о переживании сновидений. А в настоящее время, уточнил он, этот процент достиг уже пятидесяти четырех! (В его лаборатории.)

Я быстренько подсчитал, что к 2020 году эта цифра достигнет ста процентов. А все почему? Да потому, разумеется, что нет четкого и общепринятого определения того, что считать сновидением.