Мишель Жуве - Похититель снов

Четверг, 16 сентября 1999 года

Я встретил Бьянку в девять часов утра перед буфетной стойкой отеля, переполненной всякими яствами. Она встретила меня с той же улыбкой, что и вчера вечером.

— Вы хорошо спали, Маурицио? Вы оказались правы, у вашего брата действительно есть родинка с правой стороны!

— Бьянка, я должен перед вами извиниться. Я в самом деле полностью влез в шкуру моего двойника. Я был уверен, что вы мне поверили. Как вы раскрыли, что это я, а не мой близнец?

— Профессор, вы не умеете лгать. Действительно, на некоторое время я поверила, что это ваш близнец, настолько вы переменились. Но вы слишком болтливы! Зачем вы упомянули мою работу над Санте де Санктисом в Турине? Ведь вы были единственным, профессор, кто ознакомился с моей диссертацией! Невероятно, чтобы ваш «близнец» это знал… Как вы спали?

— Неплохо, — соврал я (на самом деле я не сомкнул глаз до рассвета)… Я позабыл все свои сны, кроме последнего. Это был смешной сон: я в Санкт-Петербурге, стою перед статуей Петра I на огромном коне. Царь окружен толпой детей, карабкающихся по камню его пьедестала. Кто-то незнакомый говорит мне в правое ухо, что Петр I стал «царем ребятишек» [93] По-французски — tsar à gosses. . Я хорошо запомнил эти слова, так как ими завершилось мое сновидение.

— Вы думаете, это был сон-ребус?

— «В прошлой жизни» я бы решил, что мое левое полушарие шлет какое-то сообщение правому полушарию, хоть и не знаю, что это сообщение означает. Я редко вижу сны про Россию. Кроме разве что одного случая, связанного с крейсером «Аврора»… но, когда я нахожусь в полудреме, у меня часто бывают грезы или всплывают старые воспоминания о Санкт-Петербурге [94] Современная сомнология проводит четкое различие между эмоционально-насыщенными сновидениями, происходящими во время парадоксальной фазы сна, и неэмоциональными гипногагическими галлюцинациями, возникающими при засыпании (примеч. В. К.). . А вы, Бьянка? Могу я попросить вас пересказать мне какой-нибудь свеженький сон? Если помните, я предлагал вам разделить наши сновидения…

— Я от вашего близнеца получила совсем иное! Мне и так-то редко снятся сны. А вы думаете, этот ваш «братец» оставил мне время поспать?

— Давайте помиримся, Бьянка! Не бередите рану…

— Пусть это послужит вам уроком! — ответила она.

— Бьянка, такая хорошая погода! Давайте погуляем по Дзаттере, сходим в уголок антикваров и букинистов? Если повезет, встретим того антиквара, которого я навестил в прошлом году. У него есть один весьма странный предмет, настолько необычный, как будто он явился из какого-то безумного сна!

— О чем идет речь? — спросила Бьянка.

— Пусть это остается тайной, пока мы не найдем того антиквара. Получится сюрприз.

Бьянка оставила свой багаж в гостинице. Она заберет его вечером, перед тем, как отправиться на скорый до Турина. Я провожу ее до Падуи, а там пересяду на ночной поезд до Монтегротто.

Мы вышли на улочки позади отеля, которые извивались и пересекались каналами, сверкавшими на солнце разноцветными переливами. Мне показалось, что некоторые стены были еще больше изъедены пятнами, чем год назад; но достаточно было нескольким росткам жимолости обвиться вокруг стены, чтобы к ней вернулась вся ее живописность.

Утреннее солнце отражалось даже в самых узких каналах, и его яркие лучи заставляли забыть о постепенном подтоплении Венеции. Мы шли медленно, так как боли в правой ноге, увы, за ночь не исчезли. Нет, нужно все же как-то растянуть эти шикарные туфли, либо их обменять, а то я без трости шагу не смогу ступить. Наконец мы доползли до букиниста, который только что открыл лавку.

— Бьянка, давайте остановимся. У букинистов и в музеях я тотчас забываю о своих болях.

Я объяснил торговцу, что ищу старые книги по медицине, анатомии и физиологии, датированные XVIII веком, и бухнулся в кресло.

— Я также интересуюсь, — продолжил я, — старыми книгами о снах, например, сонниками.

Я хорошо знал, что в Венеции труднее найти старые научные книги, чем в Падуе. Ведь в Венеции никогда не было своего университета [95] Автор, видимо, ошибся — в Венеции есть университет, в Западном Дорсодуро, возле церкви Св. Себастьяна (примеч. В. К.). . Но если повезет…

Букинист предложил нам кофе. Я листал старые книги, просто чтобы их почувствовать, пощупать. Случайно мне попался в руки один томик размером в четверть листа, переплетенный в тонкий, мягкий пергамент, с обрывками тесьмы на обложке. Он был погребен под старыми молитвенниками и церковными книгами. Это была очень странная книга — «Arithmetica seraphica» [96] Арифметика ангела (лат.). , написанная испанским монахом Джеронимо Лорте-и-Эскартин.

— Это арифметика жизни святого Франциска Ассизского, — объяснил букинист. — Она написана одним францисканцем и издана в 1695 году.

Эта старая книга была основана на методе мнемотехники и нумерологии. В ней автор излагал свою удивительную концепцию «ангельского счета». Жизнь, нрав, изречения и смерть святого Франциска Ассизского были представлены в виде последовательности чисел, которые можно было связать между собой, пользуясь методами комбинаторики. Использовалась и каббала, поскольку число 666 представляло дьявола. Результатом этих бесчисленных расчетов явилась своего рода арифметическая история францисканского движения. Внутри книги в сложенном виде была вклеена «хронографическая» таблица, состоящая из трехсот шести клеточек, в каждой из которых находилась одна из букв алфавита. Эта таблица позволяла комбинировать почти до бесконечности два предложения, посвященных Деве Марии, образуя всякий раз новые фразы, так сказать, «наделенные смыслом».

— Видите, Бьянка, с помощью такой системы, казалось бы, лишенной всякой логики, можно производить вполне осмысленные фразы. Вот так и мозг формирует сознание с помощью электрических ритмов разной частоты…

Я повертел книгу со всех сторон. На ней был рукописный экслибрис монахов-доминиканцев из Тунжи.

— Тунжа, — пояснил букинист, — это такой старинный городок в Новой Гренаде, которая теперь называется Колумбией.

— Этот францисканец — настоящий Бэкон, — продолжил я. — Вот поистине новый метод для когнитивных наук: в клеточках таблицы вместо букв расставить разные мозговые структуры, скажем, номера корковых зон и ритмы электрической активности мозга: альфа, бета, дельта, гамма, тета и мю — для объяснения сознания в бодрствовании и во время сновидений… «А где эта книга была напечатана? На титульном листе — название: Caesar Augustae», — задумался я, а вслух спросил у Бьянки: — А вы знаете, где находится этот «Сезар Огусте — Цезарь Август»?

— Полагаю, где-то в Италии?