Александр Проханов - Губернатор

На эту публикацию мгновенно отозвались газета «Обозреватель», блогер Клевый, блогер Кант, телеканал «Карусель», радиостанция «Свежий ключ», желтый листок «Все грани». Отклики изобиловали выражениями: «Коррупция – мать порядка», «Губернатор опустил конец в воду», «Лондонский след губернатора», «Фото с нудистского пляжа», «Голая правда», «А у меня длиннее».

Буря летела по Интернету, как мусорный ветер, переносилась из губернии в губернию, врывалась в столицу, обволакивала имя Плотникова ядовитой пылью.

Плотников проснулся разбитый, с больной головой, словно его всю ночь раскачивали и били теменем о каменную стену. Было рано, жена не вставала. Мысль о ее болезни пугала, побуждала действовать, отыскивать лучших врачей, звонить в элитные клиники. Но было в этой мысли цепенящее, останавливающее, лишавшее воли. Жена оставалась в спальне, и в ней, в ее усталом, вялом теле, поселилось что-то страшное, шевелящееся, медленно и бесшумно простиравшее липкие щупальца во все закоулки ее обессилевшей плоти.

Он вызвал машину и спозаранку поехал на работу, чтобы в тишине огромного кабинета просмотреть документы и письма.

Одни документы он подписывал, другие, с резолюцией, рассылал заместителям, третьи откладывал, чтобы еще раз внимательнее с ними ознакомиться.

Его тронуло письмо из интерната для отсталых детей, в котором директор просит срочно помочь с ремонтом, ибо здание пришло в негодность и в любой момент может случиться авария. Плотников положил это письмо на особый контроль.

В другом письме руководитель народного хора просил создать в селе музыкальную школу, ибо народ в селе наделен абсолютным слухом, сочиняет музыку и среди одаренных детей таятся будущие великие композиторы. Плотникову захотелось побывать в селе, послушать хор, познакомиться с руководителем хора.

Он нашел письмо из Японии, где побывал в прошлом году и вел переговоры об открытии в губернии филиала «Ямаха». Японцы подтверждали свою заинтересованность и были готовы приехать в Россию – осмотреть территорию технопарка.

Тогда, в Японии, он мчался по хайвею из Токио в Йокогаму вдоль Токийского залива, погружался в ревущую тьму туннелей, взмывал в пылающую белизну небес. И повсюду, непрерывно, вдоль моря тянулись заводы, корпуса цехов, трубопроводы, цилиндрические хранилища нефти, полусферы с жидким газом. Химия, металлургия, электроника. Гигантские верфи с заложенными судами. Аэрокосмические производства. Всемирно известные компании «Мицубиси», «Тойота», «Хонда». И снова кубические громады заводов, огромные пирсы, к которым причаливают супертанкеры с ближневосточной нефтью, отплывают многопалубные автомобилевозы, увозя машины в Америку и Европу. Поражал этот сгусток индустрии, грандиозная мощь цивилизации, могучий мускул, дрожащий от непомерных усилий. Плотников с завистью, восхищением смотрел на плоды японского гения, мечтал, чтобы подобная мощь явила себя в России.

Он разобрался с документами до начала рабочего дня. Услышал, как здание администрации наполняется голосами, звуком шагов. Зазвонили телефоны в приемной, секретарша отвечала. Плотников провел скоротечное совещание с министрами и, захватив неизменного заместителя Притченко, поехал в область.

Он хотел посетить автомобильный завод «Фолькс ваген», который еще недавно был местом сборки автодеталей, привозимых из Германии по железной дороге и воздуху. Но постепенно, стараниями Плотникова, рядом с германским заводом возникали русские фирмы, производящие бамперы, диски, фары. Все больше русских элементов входило в состав немецкой машины, и Плотников мечтал, что когда-нибудь последняя немецкая деталь будет вытеснена русской и возникнет долгожданный первоклассный русский автомобиль.

Завод «Фольксваген» занимал огромную белесую пустошь, окруженную лесами.

Серо-стальные, почти бесцветные корпуса казались тенями проплывавших облаков. К цехам подходили железнодорожные пути, на которых стоял состав с контейнерами, прибывшими из Германии. Вела высоковольтная линия с кружевной вязью подстанции. И вся окрестность была плотно уставлена рядами недавно изготовленных автомобилей, разных расцветок и модификаций, похожих на коллекцию нарядных жуков. То и дело отъезжали двухъярусные автомобилевозы, в которых машины еще больше напоминали сцепившихся жуков.

В заводоуправлении, похожем на граненый бокал, Плотникова встретил управляющий производством Франц Грюнвальд, немец родом с Волги и поэтому выбранный руководством концерна для управления дочерним предприятием в России. Он был полный, благодушный, с рыжеватой бородкой и пятнистым румянцем немолодого, не желавшего стариться лица. Бледные синие глаза, чуть навыкат, смотрели спокойно и мягко, словно в них никогда не возникали тени гнева, изумления или страха. Именно так, с дружеской безмятежностью, взирали теперь эти глаза на Плотникова.

– Ну что, Франц, будем с помощью Германии строить идеальный русский автомобиль? – Плотников пожимал теплую, сдобную руку немца. – Хочу неподалеку отсюда посадить производство автомобильных стекол. Зачем их возить из Германии?

– Мы будем приветствовать производство стекол в России, – ответил Франц. – Но не уверен, сумеют ли русские создать идеальный автомобиль. Танк – да. Самолет – да. Подводную лодку – да. Но автомобиль – сомневаюсь. Русскому человеку не интересно создавать машины для комфорта. Это не в характере русского человека.

– В характере русского человека, Франц, делать любые машины. Просто нам слишком долго угрожали войной, сжигали наши города и дворцы. И мы должны были создавать первоклассное оружие. Теперь, я надеюсь, у нас возник некоторый запас времени, свободного от войны. Мы им воспользуемся и создадим идеальный автомобиль.

– Вам надо, Иван Митрофанович, создавать идеального человека. Русские всегда стремились создать идеального человека.

– А вы думаете, Франц, мы пригласили вас сюда, чтобы вы создавали идеальный автомобиль? Ваш завод выпускает совершенный автомобиль, но он также выпускает усовершенствованных людей. Русские рабочие, которые строят немецкие машины, скоро буду строить совершенные русские автомобили.

– Мы возим ваших рабочих в Германию, и они очень восприимчивы к новым технологиям.

– Мы пересадили сюда небольшое деревце немецкой цивилизации. Но постепенно это деревце дает отростки, и уже возникает целая роща. Мы переносим сюда вашу цивилизацию и благодарны за это. Мы отстали за эти трудные годы. Вы помогаете нам наверстать упущенное.

– Мы рады вам помочь, Иван Митрофанович.

Они смотрели один на другого с симпатией, и природа этой симпатии у каждого была разной. Немец, родившийся в России, помнил огромную синеву поднебесной реки. Русскую речь, в которой звучали самые нежные и чудесные переживания детства. Дорожил заводом, который строил для России прекрасные машины, принося концерну немалую прибыль. Дорожил престижной должностью управляющего, который, в силу происхождения, умел уладить с русскими множество несуразных, возникавших в России проблем.