Виктория Беляева - Корпорация

Не любит он ее. И если до сих пор еще нет у него другой женщины – так будет непременно. Живой же он человек, в конце концов…

Голова разболелась. Надо бы таблетку выпить. Она встала с постели, прошла в ванную. Стянула через голову ненавистное платье. Умылась. Глянула в зеркало. Ох ты, господи… красные мешки вместо глаз, нос распух… С остервенением расчесалась, приглаживая поднятые на дыбы волосы. Идиотка…

Что же делать теперь?… То, что произошло – это что же, разрыв?… Это конец?… Она села на краешке ванны, прижала к груди полотенце.

Невозможно это. Разрыв? Конец? Невозможно!… Как жить дальше в этом уютном доме, как жить теперь рядом чужими людьми?… Как садиться за стол, как разговаривать с детьми, как возвращаться вечером в тепло общей постели?… Как это вообще может быть, чтобы Олег стал ей вдруг чужим человеком?…

Она схватила с вешалки халатик, бегом почти выбежала из ванной. Надо все остановить… просто голова разболелась, извини… покормлю – и спать… а поговорим завтра, да, завтра, не сейчас… Она ткнулась в дверь, обнаружила, что заперт замок, не могла и вспомнить, когда его закрыла. Отодвинула щеколду, сломав второпях ноготь. Пробежала по коридору, вошла в кабинет…

На полу, возле замшевого дивана – пепельница, полная окурков. Открытый коньяк. Туфли, сброшенные впопыхах. С дивана свешивается безжизненная рука – Олег спит.

Она оглянулась. Фотография в стеклянной рамке стояла на его столе. Перед столом, на паркете, поблескивали осколки стакана. Со спинки кресла она сняла плед, осторожно укрыла мужа и, погасив свет, на цыпочках вышла из кабинета.

В эту ночь они впервые так спали – под одной крышей, но в разных комнатах…

7 июля 2000 года, пятница. Москва

Ведущий объявил перерыв, люди заговорили, завставали с мест, но к выходу никто не спешил. Взгляды участников внеочередного заседания Союза российского бизнеса были устремлены туда, где возле огромного круглого стола в плотном кольце охраны невысокий светловолосый человек говорил что-то на прощание председателю СРБ, крепко тряс ему руку и явно собирался уходить.

Этот маленький человек, почти неразличимый за спинами телохранителей, присутствовал на заседании СРБ впервые. И именно из-за него собрались здесь сегодня все, кто имел к Союзу хоть какое-то отношение – вдруг да выйдет случай представиться, попасть на глаза, заинтересовать. Да и послушать интересно: что скажет им этот мужчина в светло-сером костюме, с галстуком, завязанным чуть вкось, с настороженными глазами, глядящими всегда исподлобья. Для большинства присутствовавших этот человек еще оставался загадкой: кто? откуда взялся? как сумел протиснуться меж чужими спинами и взлететь столь высоко?… Чуть больше года назад никто не знал его, никто о нем не слышал, а сегодня – нате, пожалуйста! – вот он, выразитель народной воли, олицетворение будущего, главный стратег, непогрешимый гарант, первое лицо, отец родной, Президент Российской Федерации.

В последний раз пожав кому-то руку и улыбнувшись – улыбка гасла так же внезапно, как возникала – он развернулся и четким шагом пошел из зала вон. По дороге зацепил кого-то взглядом, что-то произнес вполголоса одному из подручных – и скрылся за высокими дверями со всей своей свитой.

Следом повалили из зала остальные – банкиры и промышленники, президенты крупных холдингов и экономисты-теоретики, государственные чиновники и рыночные аналитики, председатели всевозможных фондов, политологи, пиарщики, депутаты Думы… То и дело возникали в дверях пробки – участники заседания останавливались, чтоб переброситься парой слов, немедленно подбегали к ним журналисты – с диктофонами, с микрофонами, с целой кучей вопросов.

– Господин Хорьковский, как вы считаете, можно ли расценивать выступление Президента как гарантию того, что «нулевой вариант» будет принят?

– Я бы воздержался от однозначной оценки. Но, по крайней мере, сегодня Президент дал нам понять, что не имеет предвзятого отношения к приватизации девяносто шестого года, и это отрадно. Потому что в ином случае в воздухе запахло бы переделом собственности, а это всегда – процесс крайне болезненный, не только для самих собственников, но и для сотен тысяч людей, чья жизнь так или иначе зависит от судьбы приватизированных предприятий.

– Вопрос господину Чахнашвилли. Каха Андреевич, скажется ли, на ваш взгляд, сегодняшняя речь Президента на капитализации крупных российских предприятий?

– Это было бы логично. По существу, Президент если и не выразил недвусмысленного согласие с «нулевым вариантом», то, по крайней мере, и не отрицал его возможности. Поэтому, мне показалось бы логичным, если бы акции тех предприятий, о которых сегодня шла речь – приватизированных через залоговые аукционы – немножко подросли в ближайшее время. Тем более, что в последнее время – а это связано, прежде всего, с действиями генпрокуратуры относительно «Росинтера» – капитализация данных предприятий день за днем снижалась.

– Олег Андреевич, говорят, инициатива сегодняшнего заседания СРБ принадлежит вам?

– Эта инициатива принадлежит активу Союза. И совершенно естественно, что для обсуждения взята наиболее актуальная сегодня тема – судьба предприятий, приватизированных по системе залоговых аукционов. Если вы внимательно слушали наших докладчиков, то вы увидели, что большинство этих предприятий – ЮКОС, ЛУКОЙЛ, Снежнинская горная компания, многие другие – благополучно пережили наиболее сложные в экономическом смысле времена, успешно функционируют, успешно выступают на мировом рынке. А это значит, что предприятия грамотно управляются, и обеспечивают не только своих собственников, но и целые регионы базирования, а в совокупности являются значительной частью экономики страны… О, извините, я должен отвлечься…

Старцев вырвался из цепких рук журналистки и подошел к невзрачному человеку в сером. Тот, склонившись к самому уху президента «Росинтера», произнес несколько слов, и Старцев, кивнув, последовал за ним куда-то по коридору отеля.

… В холле подавали кофе, передвигались с чашками в руках. Кофе стыл едва пригубленным – слишком много вопросов, слишком непростые ответы. Вот сомкнулся вокруг кого-то плотный кружок журналистов, над которым нависает на длиннющей «удочке» узнаваемый микрофон НТВ – в косматом меховом чехле он похож на растрепанный малярский валик.

Вот энергичная дама с лакированной башенкой на голове сердито спорит с главой Новолипецкого комбината: «Вот уж вы бы на этот счет не заикались, ей-богу! Вот уж о вашей-то приватизации мне хорошо известно!».

Вот председатель Счетной палаты с пухлым лицом обиженного дитяти переговаривается о чем-то вполголоса с дородным главой «Газпрома», а снизу откуда-то уже тянется в этот приватный якобы разговор любопытствующий диктофончик газетчика.