Михаил Веллер - Бог войны

И среди всего этого бардака и безобразия ровно взрычали ГТСы противотанковой батареи. Приземистые гусеничные машины с приплюснутыми и разлапистыми длинноствольными пушками на прицепе подползли к повороту из аллеи и остановились: ворота уже закупорил застрявший танк, размявший о бетонный столб полевую кухню, разъяренный повар клялся сжечь соляркой поганую бандуру и вытравить мышьяком всю танковую роту, экипаж заводил буксир и отругивал и подавала советы.

Фигура, торчавшая в люке переднего тягача, сказала спокойно, негромко:

– Рахманов, давай вокруг второго ангара к курилке. – И, прижав к горлу ларингофоны: – Все за мной.

В противоположном конце парка его головной тягач выдавил пролет забора, и короткая колонна утянулась в темноту, не обратив на себя ничьего внимания.

Грузовики с резервистами заблудились на проселочных маршрутах, однако развертывание приемного пункта запоздало еще больше, задерганные вещснабженцы швыряли обмундирование тюками, отяжелевшие на гражданке люди напяливали кому что досталось, приобретая вопиюще нестроевой вид: куцее торчит, мешковатое висит, вкось давит и вкривь болтается: «Строиться!» – «Ладно, потом поменяемся…» Партизаны флегматично ждали команд и, следуя им, тыкались туда, где их вовсе не ждали, потому что посыльные перехватывались по дороге офицерами и усылались с другими распоряжениями. Поучительные воспоминания бывалых о давней службе бесили девятнадцатилетних сержантов: «Р-разговоры в строю!!»

С рассветом задождило, палатки шуршали и хлопали, хлюпало, булькало, народ промок, подустал, приуныл.

Утряслось все кое-как только к шести утра. Командир полка стал меньше ростом. Лейтенантов, принявших во взводы пополнение, трясло от изнеможения. Солдаты безнадежно мечтали поспать и с надеждой – пожрать. Командующий наблюдал происходящее со покойной брезгливостью дипломата, обнаружившего в тарелке мокрицу:

– Летчики говорят, что когда господь бог наводил порядок на земле, авиация была в воздухе. Мало они той земли видели!

Свита с высоты своего безопасного положения осуждающе покачала головами.

Хмарь слизнуло с прозрачно-лимонного неба, солнце брызнуло сквозь мокрый лес на заляпанную технику, нечетко-ровный строй касок, лаковые козырьки начальства: подразделения получили задачи.

На выбитой разъезженной трассе БМП, взревывая и дымя, наматывая на колеса тонкий слой грязи и взметая из-под нее пылевую завесу, покачиваясь и кренясь на виражах – одна за другой не укладывались в норматив.

– Почему мало тренируются?

– Согласно учебного расписания… все часы…

– Знаю твои часы. В год раз сдадут норматив – на одной машине – а остальные в парке в смазке стоят. Так?

– Никак нет.

– Раз не умеют – значит, мало ездят. Мало! Почему?

– Лимиты горючего, товарищ генерал-лейтенант…

– Вот на войне и объяснишь про лимиты. Изыскать! С отличного полка за мелкие нарушения не взыщу. Какой год служишь?

– Двадцать четвертый.

– Так что, мне тебя службе учить? Не можешь полком командовать?

– Могу, товарищ генерал-лейтенант.

– Н-не вижу! Чему ты своих водителей учишь?

– Всему, что положено, товарищ генерал-лейтенант.

– А им ведь, по сути, одно положено: техникой владеть. Боевой специальностью. Может не уметь строевой, не знать всякой словесной премудрости – плевать! но чтоб был водитель! Вези на стрельбище – посмотрю твою пехоту.

Стрельбище ничем не улучшило настроения командующего. Офицеры нервирующе выкрикивали команды, стрелки поочередно бежали к огневому рубежу, падали, передергивали затворы – и в основном мазали. Мухлевать было невозможно – наблюдать в траншею к мишеням командующий отрядил своего адъютанта.

– А что они у тебя орут на солдат? – неприязненно спросил он, шагая к линии огня. – Стрельба требует спокойствия. И вообще – что за манера дергать людей? Взял у очередного неудачливого снайпера автомат:

– Сколько служишь, гвардеец?

– Год и восемь месяцев, товарищ генерал-лейтенант.

– А сколько раз стрелял?

– Три.

– Вот так вот… Мрачно – командиру:

– Это – стрелок? Чем он врага поразит – знанием устава и надраенной бляхой? Патроны изыскать!! Стрельбе учить! В прицеливании тренироваться ежедневно!

– Есть!

– Если стрелок не умеет стрелять, все остальное ничего не стоит. Ты его гоняешь, муштруешь, мучишь, а потом он промажет – и вся судьба. Ходячая мишень, пушечное мясо, пешка! Моду завели: кое-как умеет стрелять один человек на отделение, так его титулуют аж снайпером!

Солдат тянулся, опустив глаза в неловкости, что присутствует при разносе своему начальству.

– Смотри сюда. – Командующий отпустил на полную длину ремень автомата, захлестнул его под рожок и накинул на левое плечо, упершись левой ладонью сбоку в накладку. – Видишь? Стоит мертво, как в станке. – Протянул руку назад, не глядя: – Дай-ка десяток патрончиков. – Лег, скомандовал: – Позвони там пулемет поставить.

Вдали встали три низких зеленых щита, сливаясь с травой. Треснули слитно три короткие очереди – силуэты исчезли.

– Вот так, – в один прием. Ничего трудного, только целься. – Протянул автомат владельцу и тяжелым ровным шагом пошел обратно.

– Время обедать, товарищ генерал-лейтенант, – деловито-несмело доложил командир полка, надеясь, что хороший обед, как водится, смягчит настроение человека.

– Хорошее дело, – отозвался командующий и направился к своему газику. – Вези на танкодром, там и пообедаем. Полковник изменился в лице.

С обедом на танкодроме случилась заминка – пищу еще не подвезли. Полковник отдал тихий приказ незаметному капитану.

– Если узнаю, что обед забрали у других – накажу, – ровно и доброжелательно бросил командующий. Полковник насильственно улыбнулся, как веселой шутке. Командующий демонстративно сдвинул обшлаг над часами.

Когда из «хозяйки» (ГАЗ-66) сняли термоса и контейнер с мисками, он взял миску, перевернул на траву и ухватил пятерней за бока. Сжал, приподнял, – жирноватая на ощупь миска выскользнула из пальцев.

– Перемыть, да некогда, – прокомментировал он. – Дежурному по кухне передайте пять нарядов от меня лично. Завстоловой – трое суток гауптвахты. Мыть с горчицей! – или ее вам тоже не хватает?

Ефрейтор в белой куртке и колпаке, торопливо отвернувшись, протер миску полотенцем, черпанул гущи со дна, снял жирка сверху – протянул с улыбкой.

– В Жукова играет, – зло прошептал полковник командиру танковой роты. – Солдатский демократ… Ну с-смотри, если твои подведут!

Командующий сел за раскладной столик в тени штабной машины, задумчиво помешал ложкой и велел адъютанту:

– Неси-ка за мной.

Подошел к ближнему танку – выше низкорослого экипажа на голову, похожий на огрузневшего правофлангового офицерской парадной коробки: