Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 4

– Ты настолько доверяешь ему? Думаешь – достоин? – Не отставал я от кота.

Но кот лишь срал. Минут десять он срал не останавливаясь. Что по видимому означало самую положительную оценку.

– Итак, у нас есть два кандидата – Подытожил я выбор – Один в мокром, а другой в коричневом.

Какой же будет наш окончательный выбор?

И с нетерпением стал снова смотреть на кота.

Тот не спеша стал загребать того что был в коричневом.

– Ура! Выбор сделан! – Радостно закричал я. И даже захлопал в ладоши – от радости.

Не обращая на меня внимания, кот зевнул и стал медленно удалятся с ящика. Так же загадочно и бесшумно передвигаясь по комнате как до этого он пришёл в ящик.

Действительно, какая-то потусторонняя тварь. – Подумал я – Почему он пришёл туда именно в тот момент?

А не позже. Или раньше.

И вдруг я всё понял. Так было задумано!

Он всё предсказал заранее.

– Ох и интуиция у кота! – Восхитился я вслух. – С ним – не ошибёшься!

И пошёл доставать из серванта шампанское. Которое берег для особого случая.

Кот не спеша лёг прямо передо мной и стал одобрительно помигивать своими зелёными глазами. В которых опять светилось что-то загадочное, потустороннее и слегка весёлое.

Я не знаю кто там сидит, за его зелёными глазами, но он нравится мне!

Кот снова подмигнул мне.

– Совершенно верно приятель!

Скоро мы будем с тобой жить лучше! До 100 лет!

Даже не сомневайся!

Я против терроризма. В любых его проявлениях. В любом обличье.

Который как чёрная тень которая крадётся среди белого дня.

Как страшный сон.

Как солнечное затмение.

Как сама смерть

У которой нет ни жалости ни сострадания.

Он вне цивилизации и законов.

А значит без будущего.

Я смотрю на фото женщины. Ту, которая одела пояс смертника.

– Зачем он тебе?

Твои руки … Посмотри на них. Ты же знаешь – они созданы чтобы гладить любимого.

Твои волосы – чтобы нравится ему.

Твоё тело – чтобы рожать.

Ответь же тогда – зачем же тебе пояс смертника?

Твои груди – остры. Они ждут ласки. Тепла.

А не боли …

Хочешь, я коснусь их едва касаясь твоих сосков. Чтобы ты почувствовала как это …

Острые соски твоих грудей … я знаю что они хотят – ждут чтобы наполнится молоком.

А не ужасом и болью.

Я чувствую это.

Посмотри же на своё тело – разве оно не нравится тебе?

Его создал всевышний.

Сними же своё платье … проведи по нем рукой.

Твоя талия – упруга и гладка. Твои ноги – нежны и мягкие.

Неужели ты так и не поняла – почему?

Тогда я помогу тебе понять это … только представь что я рядом … что медленно стягиваю с тебя одежду … тихо спрашивая едва прикасаясь губами к мочке уха – разве жизнь не прекрасна?

Разве она не волшебна?

А затем касаясь твоей руки – Так не лучше ли жить и давать жизнь другим?

Так оглянись же! Посмотри вокруг!

И небо над нами, как будто услышав мой голос – вдруг вспыхнет яркой весёлой радугой вдалеке, как будто желая помочь мне переубедить тебя.

Глажу ладонью по твоим коленям – чувствую как они теплы, нежны. Они хотят любви … ласки. Я знаю это. И ты знаешь тоже … ты не убираешь их от меня … не отводишь мою руку … и я вдруг загораюсь ответным огнём … а потом неистово глажу их с такой нежностью на которую только способен. Всё выше подымая ладонь по твоим ногам. Вверх. Чувствуя как твоё дыхание учащается …

Но ты вдруг останавливаешь мою руку – Не надо! Хватит!

Снова смотрю тебе в глаза.

– Разве я не искренний? Не переубедил тебя?

Разве ты не хочешь полюбить жизнь?

Или в твоих глаза – светится упорство?

Тогда поверь мне … не надо бороться. Расслабься … позволь мне снова прикоснуться к твоим ногам … к коленям …

Я помогу тебе понять что жизнь прекрасна!

И не дожидаясь ответа, губами нежно касаюсь твоих глаз а мои руки – снова опускаются вниз … и жарко гладят твои ноги … колени … ляжки … снова нежно подымаясь по ним всё выше и выше … пока не касаются твоих трусиков … и задирают их край.

– Зачем?

– Чтобы показать тебе – настоящий рай – Шепчу на ухо снова. И тут же впиваюсь поцелуем в твои губы, неистово при этом сдирая с тебя одежды … шепча тебе сладкие слова, я медленно ввожу его … туда … прямо в тебя.

И ты вдруг ногами обхватишь моё тело … жарко и страстно … а руки положишь на плечи. И мы начнём наш танец … самый древний танец в этом мире … сначала плавно и медленно … а затем всё скорее и скорее … и вдруг ты откроешь глаза, посмотришь на меня как будто видишь впервые … а я начну целовать тебя в шею …

Это рай дейс

(Обожди читатель … сейчас штаны расстегну. А то писать мне трудно … Продолжаю.)

Ты почувствуешь как моя правая рука гладит тебя там … прямо между ногами … перебирая волосинки … одну за другой, как будто знакомясь с каждой из них, и признаваясь в любви … едва касаясь время от времени твоей волшебной точки … такой маленькой, нежной. От которой у тебя сразу переводит дыхание, и ты сжимаешься. Провожу по ней пальцем снова и снова, пока ты не расслабляешься, а затем вдруг на мгновение, легонько проталкиваю палец туда … прямо в тебя … как бы невзначай … и ты вскрикнув как будто от боли, вдруг прижмёшься ко мне всем телом …

Обождите. Буду писать только левой рукой. Правая занята.

И тогда я вопьюсь страстным поцелуем в твои губы и прижму тебя всем телом … раздвину твои ноги шире и ты почувствуешь что такое люб . … ююю.ыва. .фывм .йу.фывэйва

ыва

фвацу

м

ыва

упйук

йу

укк

ук

(Дописано через 5 минут).

Как я уже писал, терроризм не допустим в современном обществе. Ни в каких проявлениях. И я тоже говорю ему – НЕТ.

На чем и подписываюсь.

(Конец статье)

– Ах ты дрянь!

Крик под окном заставил Виталика вскочить на ноги.

– Я научу тебя как с матерью разговаривать!

Шмяк! Шмяк!

Раздались звуки ударов. Кажется били ладонью по лицу.

– А -.а – а -а! Послышался протяжный вой.

Изнемогая от любопытства Виталька выглянул в окно – сомнений не было. Выясняли отношения в первой квартире что была этажом ниже, прямо под ним.

– Я ненавижу тебя! – Звучал высокий девичий голос.

– Ну и пошла вон отсюда! – Кричал кто-то в ответ хриплым.

– И уйду … уйду … ненавижу тебя …

Голос захлёбывался в рыданиях. А затем вдруг прервался на полуслове … раздался звон падающей посуды.

– Пошла вон дура! – Голос мамаши от волнения звучал хриплым, почти басом. Виталька с трудом узнал его.

Раньше он часто видел эту женщину – высокая, Жила без мужа. Худая как жердь. И вообще – страшная.

Зато дочка – очень симпатичная, студентка первого курса, красивая блондинка с офигительной фигуркой.