Александр Руджа - Бесконечное лето: Город в заливе

Найти негодяев в этих водах будет даже не сложно, а, мягко говоря, затруднительно - здесь, между островами Кут и Мак лежат десятки островков поменьше, и на каждом можно оборудовать убежище, которое не найдешь без микроскопа. А ведь пираты могут тут и не задерживаться, и рвануть сразу в Роанапур - чертовски удобное место, и потеряться там еще удобнее, чем посреди моря. А могут сделать круг по воде и повернуть в сторону Камбоджи... нет, туда вряд ли, слишком далеко, но все равно - не очень радостная ситуация.

Я стоял на носу "Черной Лагуны", держась за леера, и настолько глубоко, наверное, погрузился в размышления, что даже не расслышал, как позади прошелестели легкие шаги. А когда обернулся, чтобы пройтись для увеличения притока крови к мозгу - есть у меня такая привычка - то тут же и встал в остолбенении.

- Реви? - она была точно так же, как и всегда, черная майка, синие шорты, зеленые ботинки с развязанными шнурками, две кобуры. Темные волосы, завязанные в хвостик, развевались на ветру. И - никаких следов ранения, ни крови, ни рубца, ни даже белого, выделяющегося за загорелой обветренной коже, шрама.

Все точно, как и обещала Славя.

- Не похожа? - Реви прищурилась. Выглядела она расслабленной, ироничной, совсем не похожей на себя вчерашнюю, быстро и сухо, как майор в штабе, рассказывающую мне сегодняшнюю диспозицию. Может, это смертельное ранение так на человека влияет?

- Но ты же... тебе нужно лежать и поправляться...

- Не будем о ерунде, - отмахнулась Реви. Глубоко и с удовольствием вздохнула, окинув взглядом безоблачный горизонт. - Ты чем тут занимаешься?

- "На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн, и вдаль глядел", - по привычке легко отшутился я. - Куда "Титаник" плывет - об этом размышляю, главным образом.

- Нет, - покачала головой Реви. - Ты зачем здесь?

- В каком смысле? Сопровождаю вашу посудину, обеспечиваю безопасность по мере сил, ты же сама Датча убедила тогда, что мне и девчонкам...

- Ты что-то совсем ничего не понимаешь - с умственной деятельностью, видимо, все совсем плохо, - заключила Реви. - И что она в тебе нашла?

- Не понял...

- Ты здесь не просто так, - разделяя слова паузами, четко проговорила Реви. - А с какой целью, и что тебе делать дальше - подумай и реши. Только быстро. Времени осталось не так много.

В этот момент катер как-то особенно сильно качнуло, я потерял равновесие, зацепился за мокрый и скользкий комингс, упал и довольно чувствительно приложился головой об ограждение. А когда снова поднялся на ноги, на палубе уже никого не было, с севера начинал дуть какой-то серый шершавый ветер, и море на глазах приобретало неприятный лиловый, с желтыми барашками пены, оттенок.

Тогда я подумал как следует, и упал снова.

***

Фантомные боли - это не очень весело. Одно дело, когда ты валяешься без движения потому, что тебе прострелили руку, скажем. Или ногу. Или пробили легкое, и из груди через рот вылилось пол-литра крови. Это уже не говоря о более мирных повреждениях - ушибах там, вывихах и прочих мелких неприятностях. Совсем иное - когда у тебя болит то, что болеть не может в принципе. Сто лет назад вырванный зуб, давно зажившая рана - или душа, скажем.

- Как ты, Саш? - оказывается, я лежал на кровати... стоп, на "Черной лагуне" есть всего одна относительно пристойная кровать, и она принадлежит...

Да, это была каюта Датча, а надо мной со стаканом воды стояла обеспокоенная Славя.

- Мне приснилось, что меня съели волки на Коннектикутской платной автостраде, - прохрипел я. Надо к любому событию подходить творчески, я так считаю.

- У тебя был приступ, - мягко сказала Славя. Я от неожиданности стукнул дрожащим стаканом о зубы. - Датч перенес тебя сюда.

- В свою каюту? - поразился я. - А сам уступил?

- Почему бы и не уступить? - Славя улыбнулась. - Если я прошу.

Я вспомнил про аномально доверчивых пиратов несколько часов назад и не стал развивать эту тему.

- А где... Реви? Я видел...

Во взгляде девушки снова появилась озабоченность.

- Реви лежит в отключке, обколотая морфием, и после нашей с тобой операции даже не пошевелилась. Она меня сейчас беспокоит меньше всего. Как ты себя чувствуешь? Голова болит?

- Голова - нет, - честно ответил я. - Нога очень тянет зато, правая. Там у меня старые шрамы - бандитская пуля родом из лихих девяностых.

Соврал, конечно. И пуля, и девяностые тут были совершенно не при чем, да и в этом теле у меня ничего подобного быть не могло. Но было поздно: с языка одна за другой срывались легкие, простые фразы, и медленный мозг просто не успевал уследить за всеми.

- Нога? - Славя нахмурилась. - Это тоже не очень хорошо. Я посмотрю сейчас, ладно?

Тут меня осенило: Реви-то на палубе была ненастоящая! То-то она и несла всякую ахинею, и выглядела здоровой как лошадь. Галлюцинации, дорогой товарищ - именно так они и начинаются. У одних от чрезмерного количества выпитой водки, у других - от чрезмерного количества очаровательных девушек вокруг. Каждый сходит с ума как умеет. Но и это еще не все! Ненастоящая Реви вполне могла означать, что и эта Славя сейчас тоже...

- Извольте, сударыня, - галантно дрыгнул я коленкой.

Странное это ощущение - когда реальность плывет. Сквозь каюту будто проходили медленные волны солнечного спектра, словно неторопливые разноцветные облака, движущиеся с разной скоростью, соприкасающиеся и сталкивающиеся с гулким колокольным звуком, отзывающимся где-то в глубинах черепа. И ничего не хочется, только плыть себе по течению, плыть и погружаться в этот уютный теплый мир...

- Вроде бы все нормально у тебя, - заключила Славя, медленно нажимая и осматривая. - Повреждений и ушибов я никаких не вижу. - Ее ладошка поползла по ноге вверх. - И не чувствую.

Я смотрел на нее.

Она смотрела на меня.

- Это массаж? - поинтересовался я. Каюта плыла, колыхаясь, на плывущем по морю катере - романтика внутри романтики...

- Конечно, - донесся до меня голос девушки. Видеть я уже толком ничего не видел - серебристая мгла стала материальной и перекрывала все поле зрения, только со стеклянным перезвоном медленно лопались хрусталики глаз. - Расслабляющий, как я и обещала.

Играла музыка.

"Хочу любить тебя, но не касаясь, хочу обнять, но внутренний голос говорит "постой". Хочу поцеловать, но слишком уж сильно, хочу попробовать тебя на вкус, вот только губы твои - смертельный яд. Ты и есть тот яд, что бежит по моим венам."

Элис Купер, старый ты психопат - зачем опять сыплешь мне соль на рану?

- Черт, мне так давно этого не хватало... - пробормотал я. Тонкие пальчики сжимали, гладили, ласкали, и конечно, никакой это был не расслабляющий массаж, а совсем даже наоборот, но какая разница, черт возьми, какая разница, и ни о чем не хочется думать, когда так хорошо, боже мой, как же хорошо...