Александр Руджа - Бесконечное лето: Город в заливе

Двадцать пленных

Захватили,

Спеси сбили

С англичан,

И сдавал мне

Флаг склоненный

Побежденный

Капитан.

Дорога мне бригантина.

Мой закон - лишь ураган,

Королева мне - свобода,

И отчизна - океан.

Над головой сверкнула длинными щупальцами молния, и я, не выдержав, расхохотался. Мертвые огни, которые безуспешно тянулись ко мне светящимися лапами, норовя сцапать и унести в свое небесное электрическое царство, только подтверждали то, что я и так знал. Я им не по зубам, я - разящая молния старины Зевса, стремительная и неумолимая, летящая точно в цель. Я знал точно: будут и пленные, и флаг, и побежденный капитан тоже будет - просто потому, что мне так хочется.

Точнее, нам так хочется - я лишь работал проводником между четырьмя безумно одинокими девчонками и упругой реальностью, послушно прогибающейся под натиском их незатейливых желаний. Качество проводника оставляло, конечно, желать лучшего, но на этот раз воля "якорей" была выражена единогласно и четко. Мерзавцы, поднявшие руку на одну из нас, должны быть наказаны. Как там в нетленке: "Месть решает все проблемы"? Чистая правда.

А значит, предстоящее было неизбежно.

Вздымающиеся горами черно-серебряные в лунном свете волны внезапно застыли, заледенели, и превратились в зеленовато-серые монументы, сработанные будто из малахита, внутри которых наверняка кипела невидимая глазу работа. Ветер стих разом - и бессильно обвис флаг на мачте, и проволочные снасти, только что напряженно гудевшие, как высоковольтные провода, замолкли в полном согласии. Стихия, кажется, решила замедлить свой ход - в точности так, как я и планировал. Шутки закончились.

Пора было приниматься за настоящее дело.

***

Примечание к части

В главе использованы стихи Хосе де Эспронседы.

- Что там происходит? - Бенни опасливо выглядывал в смотровое окно - на палубе и вокруг катера творился, насколько было видно, форменный ад. Вздымалось десятиметровыми волнами взбесившееся море, свистал штормовой ветер, молнии освещали небо не хуже прожекторов на концерте какой-нибудь рок-звезды, с неба валились, кажется, многотонные глыбы... и при всем этом "Черную лагуну" почти не бросало из стороны в сторону - словно чудесным образом буйство стихий обходило ее стороной. - Как там ребята, на палубе-то? Их не смыло часом?

- Они приняли свои Аспекты и подняли Атрибуты, - непонятно сказал Датч. Он выглядел спокойным и лишь изредка, когда с разгневанных небес доносились особенно громкие звуки, слегка покачивал головою, то ли удивляясь, то ли не одобряя.

- Чего? - Бенни не понял. Он вообще не любил фантастику.

Датч не стал пояснять. Суть хорошей цитаты - в ее загадочности.

Дверь в рубку распахнулась, и внутрь словно бы порывом ветра втек Ружичка. Он двигался будто сквозь жидкое стекло, вокруг тела вырисовывались странные, медленно перемещающиеся потоки, волосы развевались, несмотря на то, что внутри никакого ветра не было. Замедленная съемка, вот на что это походило. На лице парня, как обычно, сияла бессмысленная ухмылка.

- А вот теперь мне нужно ваше рулевое колесо! - громко сообщил он. Перемещаться у него получалось как-то странно, создавалось впечатление, что внутри разладился механизм равновесия, он нелепо заносил ноги, растопыренные кисти как бы пытались ловить в воздухе что-то невесомое, ускользающее, а голова вращалась во все стороны, следя за чем-то невидимым.

- Оно вот там, - вежливо показал Датч направление, не пытаясь препятствовать.

- Какое маленькое! - обрадовался Ружичка, скользя по покрытому ковриком полу. Бенни заметил странное: парень совсем не шевелил ногами, но какая-то сила все равно перемещала его в нужном направлении. - Я бы, по чести говоря, вообще почти не заметил рубку, несколько раз промахнулся мимо, но потом образумился, дал поручение глазам - и эти зоркие бестии на раз ее вычислили!

Он коротко засмеялся лязгающим, чужим смехом.

- Кстати, "штурвал" - это ведь из голландского, где оно как раз и означает "рулевое колесо". "Стююр-виль". Ну-ка, Датч-Голландец, ты знал этот любопытный факт о своей малой родине? С другой стороны, как родина может быть малой? Она не всегда хороша к тебе, это правда, но всегда - родина. Каково твое мнение по этому любопытному поводу, что подсказывают на этот счет твои шустрые черные синапсы?

- Думаю, ты прав, - ровным голосом сообщил Датч. - Голландцы в свое время очень много вложили в мореплавание, и не меньше от него получили, возьми вот хоть Нью-Йорк, бывший Нью-Амстердам, столицу Новых Нидерландов. Глупец Стейвесант когда-то своими действиями практически отдал весь регион англичанам, и пошло-поехало, но это уже совершенно другая история... А зачем тебе штурвал?

- Имею острое желание его вертеть, - сообщил Ружичка и вправду повернул колесо на несколько градусов влево. - Видите ли, снаружи эти грубые наемники решили, по всей вероятности, что мы им уже не очень нужны живыми, поэтому обстреливают катер из гранатометов. В данный момент в сторону рубки несется примерно две гранаты, а еще одна - или две, я не рассмотрел - идут чуть ниже и уже приближаются к машинному отделению. Если попадут, может случиться нехорошее, думаю, вы все согласитесь.

- Так что ж ты стоишь, черт возьми! - взбеленился Бенни и сам рванул к командирскому креслу, но Датч его придержал. Ружичка помотал головой.

- Там снаружи интересная штука происходит, забавно смотреть... и вода и воздух одновременно решили, что их плотность куда выше, чем икс на квадратный сантиметр... или кубический? в общем, не помню, но они сейчас сделались сильно плотнее, чем были раньше, поэтому гранаты едва-едва летят - публика поголовно в восторге, многие не могут сдержать крики удивления.

Он задумчиво повернул штурвал.

- На четыре, так считаю, - сообщил он. - Правда, с математикой у меня в школе все было... где-то между двойкой... и минус двойкой. Ну, давайте сделаем скидку на этот печальный факт и повернем на пять делений. И обороты чуточку увеличим, вот как-то так примерно.

- Что-то не слышно ничего, - заметил Датч, прислушиваясь к тому, что творилось снаружи. Качка и правда не чувствовалась, да и инерция от резкого поворота тоже не ощущалась, они будто стояли на якоре в полный штиль, что здорово контрастировало с несущимися на них волнами, видимыми через передние окна. От такого несоответствия быстро начинали болеть глаза и кружиться голова, да еще где-то в отдалении послышался вдруг протяжный рокот, как от приближающегося поезда метро на выходе из тоннеля, и еще шум, как от сильного прибоя или водопада.