Александр Руджа - Бесконечное лето: Город в заливе

Алиса скосила глаза на неподвижного Ружичку рядом. Лицо у него было мертвое.

- Но лучше всего мы повеселились чуть западнее, это уже с полгода назад, не больше, - продолжил Билл Хойт. - Юго-восточная часть Юкрейн, "логистическое обеспечение и коучинг". Ха! Мы там зачищали местность, ребята! Мы сами, и натренированные нами ублюдки из местных - очень славные парни, немного, конечно, зацикленные на разном националистическом дерьме, но старательные и в хорошем смысле творческие. Зачистка и сбор трофеев - это было по-настоящему весело! Помню, был случай...

- Саш, не делай этого, - прошептала Алиса. - Он же как раз и хочет, чтобы ты встал - и влепить в тебя пулю.

- Я встану, - пообещал Ружичка ровным тоном. - А вот он ляжет.

В следующий момент Билл Хойт почувствовал, что за спиной у него кто-то стоит. Он не глядя ударил прикладом автоматической винтовки назад, но промахнулся, а в следующий момент оружие улетело в далекую воду внизу. Билл Хойт дернулся было за пистолетом, но опоздал и здесь - в висок ему уже глядело дуло мрачно поблескивающего револьвера. Того самого, рейхардтовского - не соврал, значит, парень насчет него.

- А не приходилось ли тебе бывать с другой стороны баррикад? - почти спокойно спросил тот, кто держал оружие. - Лечь на пол, руки за голову.

Билл Хойт подчинился. Он отлично знал, что расстояние от жизни до смерти даже в лучшие дни - три миллиметра мертвого хода спускового крючка.

- Так как, друг Билл? - парень переместился чуть назад, судя по звуку, оперся на лебедку. - Никогда не доводилось лежать безоружным под обстрелом артиллерии? Видеть, как пакет "градов" ложится сначала далеко от твоего дома, потом ближе, еще ближе... а потом вылетают окна и на голову сыпется штукатурка с обоями, но ты все равно счастлив, потому что - в этот раз пронесло, и умер кто-то другой? Не случалось месяцами жить в условиях гражданской войны? Не носиться с автоматом наголо, обвешанным снарягой и датчиками - а выживать в городе на осадном положении? Думать, что продать из родительской ювелирки, чтобы затариться картошкой на месяц, к примеру? Сколько сунуть на лапу полиции, чтобы разжиться списанным стволом? Пить воду из унитазного бачка, потому что снаряд перебил водопровод?

- Кое-что доводилось, - буркнул Билл Хойт, лежа лицом вниз. Говорить, с одной стороны, не следовало, чтобы не злить психа, но с другой - чем дольше они беседуют, тем меньше вероятность, что противник выстрелит.

- Значит, знаком с ощущениями, Билли? Это отлично. - Голос у парня словно бы загустел, в нем проскакивала злая насмешливая нота. Рейхардт наверняка бы ее узнал. - А как насчет жизни после проигранной войны? Когда живешь под оккупацией, когда знаешь, что за тебя - уже никого, а против - вся чудовищная государственная машина, которая сотрет любую жизнь быстрее, чем успеешь сказать "помогите!", а ты ничего, ничего не можешь сделать? Человеческий мозг не рассчитан на непрекращающийся стресс, и через полгода, год, два - нервы просто не выдерживают. И происходит срыв. Парадоксально, но отсутствие войны на самом деле сводит с ума. Ты не знал об этом любопытном феномене?

Билл Хойт счел за лучшее промолчать.

- Наемники, - сказал парень с непонятной интонацией. - Вас не бывает там, где после обстрелов на улицах воют собаки и матери, где в завалах находят оторванные руки и ветви деревьев, где пылают пожарища, и хмурые санитары не спят сутками, развозя наглухо запечатанные мешки по моргам и кладбищам. Вы приносите смерть, да - но никогда не остаетесь, чтобы посмотреть на то, что она оставляет после себя. Вас нет на поминках и в переполненных реанимациях, вы слишком скромны, чтобы смотреть на неживые лица тех, кто в одну короткую секунду потерял все . Вы каждый раз являетесь в чужую землю, заходите в дом к чужим людям - и сеете, сеете горе, мрак и хаос, хотя урожай приходится собирать другим. Я был в разрушенных городах, где пахло порохом и кровью, я видел столько боли и отчаяния, что его хватит на пять жизней, но вас там не было ни разу. Вы исчезаете раньше, честно отрабатывая свое, послушно исполняя волю неведомого нанимателя... Вот только в этот раз вы зашли слишком далеко.

Его голос рос, медленно наливаясь болью и гневом, и Алиса видела, как вокруг Ружички и Билла Хойта расползалось пятно плотной непроницаемой черноты, в котором вроде бы даже шевелилось что-то живое. Ей нужно было крикнуть, сказать что-то, позвать Сашу, который сейчас не очень-то походил на себя... но сведенное судорогой горло не издавало ни звука.

- А ты что... чем-то другим сейчас занят, парень? - прохрипел Билл Хойт. Ему очень хотелось бежать - пусть даже прыжком со стофутовой высоты в море. Но звуки, доносившиеся из-за спины, были слишком тревожащими. Какое-то живое хлюпанье, шипение... иногда что-то, похожее на голос.

Ружичка замер - и чернота вокруг него тоже. Провел рукой по лицу. Глубоко выдохнул. Помотал головой. Тьма перед глазами рассеивалась.

- Алиса, - глухо сказал он, ежась, будто от ледяного ветра. - Обстоятельства слегка изменились. Гражданин поедет с нами - так что перенеси-ка его, забавы ради, на "Черную лагуну", а то здесь что-то становится совсем неуютно.

- А... ты? - севшим голосом спросила девушка. Выражение лица Ружички ей не нравилось. Оно было неподвижным, усталым и опустошенным, словно едва выдерживающим невидимую тяжесть, только что свалившуюся на и без того согнутые плечи. Это было совсем не то лицо, которое она любила.

Парень выдавил улыбку.

- Я скоро вернусь, - пообещал он. - Но сначала... сначала мне нужно подумать.

Он думал долго.

***

Примечание к части

В главе использованы стихи Анатолия Мариенгофа.

Сообщая, что Реви пришла в себя, Рок буквально сиял от радости, и было трудно его винить, учитывая обстоятельства. Легко винить стоило только Датча, который так и не удосужился сменить паренька у импровизированной постели болезной. Хотя, принимая во внимание все произошедшее этой ночью, и его можно было понять.

Ну, а сам факт, что девушка все-таки очнулась, вызвал у меня сдержанное удовлетворение. Серьезно, мы тут устроили на море суровый магический шторм и в буквальном смысле слова подняли скалы с морского дна, чтобы принести возмездие двум особо отпетым мерзавцам - с этой точки зрение вытаскивание пули из живота девчонки без помощи рук не тянуло даже на средненькое чудо.

Вот если бы можно было и с Мику так же... Но здесь не помогли даже наши коллективные умения.

Тем не менее, Реви очнулась, и она хотела меня видеть. Отказывать раненой героине было как-то не комильфо - а она, судя по рассказу Рока, практически спасла его от верной гибели, заслонив в решающий момент собою. Лично мне в такой невероятный героизм верилось слабо, я уже успел немного узнать девушку и был уверен, что она просто уходила с линии огня, но факт оставался фактом. Нужно было пойти навестить, и я пошел.