Александр Андрианов - Четвертая власть

— Привет, Кирилл, — сказал Алексей. — Что–нибудь пишут интересное?

— Есть кое–что. Очень много положительных отзывов. Про тебя там вообще редко гадости пишут.

— А что, про кого–то пишут регулярно?

— Бывает, — уклончиво ответил администратор сайта. — Я бы вообще эту конференцию на фиг прикрыл.

— А чем она тебе мешает?

— Да надоели малолетки. Повылезают из всех щелей и думают, что самые умные. Как будто их мнение кого–то интересует! Смешно просто!

— Ну не скажи. Наши боссы сюда заглядывают.

— Ага. Раз в год, если не реже. Да и было бы кого здесь слушать!

— Знаешь, как говорится, редко да метко.

— Ну да. Вот и достают меня все, кому не лень. Ходят и ноют, что про них не то написали на какой–то там странице, которая уже давно ушла в архив. Капризный ваш брат журналист, честное слово.

— А ты как думал! Ранимые творческие натуры.

— Вот–вот. Я о том и говорю. По мне, так лучше б вообще ЛТН никто не смотрел. Глядишь, и писать стали бы меньше.

— Как же ты с такими анархистскими идеями здесь работаешь?

— А что такого? Бабки капают и ладно. Уж лучше это, чем машины мыть.

Лазаров не подвел. На следующий же день практически все газеты, находившиеся под крылом губернатора, вышли из типографии с громкими и кричащими заголовками. «Бархатов — расхититель народного достояния», «Вор, плюющий на родную страну», «Современный Иуда», «Разбойник с большой дороги» — и это были едва ли не самые мягкие из них. Не обошлось и без телевидения. Выпуски новостей в спешном порядке меняли сюжеты, а аналитические программы — темы своих передач. Фотографии загородных домов Бархатова, размах его предприятий, теневой бизнес, выдуманные и правдивые факты биографии — все это стало достоянием общественности практически за один день. Лазаров знал свое дело, и вскоре в разных частях области заговорили о вероломном нуворише, который только и умеет, что жить за счет простого народа.

Валентин Бархатов до боли стиснул зубы, когда на его столе оказался доклад PR-службы. Несколько десятков статей и сюжетов вылили на него такой ушат помоев, отмыться от которых было совсем не просто. Конечно, у бизнесмена тоже имелись подконтрольные СМИ, но они не шли ни в какое сравнение с ресурсами губернатора. Бархатов знал, что, отказав чиновнику в деньгах, он, по сути, объявит ему войну, но он не думал, что масштабы этой войны будут настолько огромны. Ненужные разборки лишь мешали бизнесу и отнимали драгоценное время, но платить зарвавшемуся губернатору Бархатов более не желал. Он хотел видеть на его месте своего человека, поэтому и решился спонсировать Митрохина — тихого и покладистого чиновника, который до недавнего времени являлся лишь пешкой в областной политической иерархии.

Валентин хотел было созвать своих заместителей, чтобы обсудить создавшуюся обстановку и подумать над контрмерами, когда на первом этаже его офиса раздались какие–то крики. Не успел Бархатов подняться с кресла, как к нему в кабинет ворвались люди в черных масках и грубо повалили на пол. Затем его подняли за шкирку, как приблудного пса, и толкнули к стене.

— Налоговая полиция, — раздался сзади грубый бас. — Где у вас бухгалтерия?

— На втором этаже, в конце коридора. А чем обязан такому визиту?

— Внеплановая проверка.

— С подачки Полищука надо полагать?

— А это не твоего ума дело.

И началось. Обыски и проверки полностью парализовали работу. Налоговики одновременно нагрянули на все подконтрольные Бархатову предприятия и дотошно искали малейшие свидетельства нарушений закона. Из офисов изымались компьютеры, а вся важная информация из них, как узнал потом Бархатов, немедленно сливалась конкурентам по бизнесу. Топ–менеджеров компании изводили допросами, а самому Валентину предъявляли все новые и новые обвинения. Он, как и любой серьезный бизнесмен, пытался разными способами уходить от налогов, и сейчас все эти огрехи выходили наружу, обрастая множеством реальных и сфабрикованных улик. Все, что удалось Валентину и его адвокатам — это избежать заключения под стражу. С Бархатова взяли подписку о невыезде и отпустили домой. Губернатор рвал и метал, но сделать ничего не мог: его влияние распространялось далеко не на все службы в городе.

Несмотря на временную передышку, Бархатов был вне себя. Финансовые потери росли с каждым днем, и он не мог изменить ситуацию. Труд долгих лет по прихоти зарвавшегося чиновника шел насмарку. Видеть все это и не иметь ни малейшей возможности вмешаться в ход вещей — было самым страшным наказанием. Валентин не находил себе места. Он мерил шагами комнату и мучительно искал выход. Бархатов жаждал мести. Он уже давно не ненавидел кого–то так яростно и безрассудно…

Зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказал Валентин.

— Ну, здравствуй, — ответил губернатор. — Как твой бизнес?

— Ах, это ты! — закричал Бархатов. — Думаешь, победил? Это только начало, слышишь меня? Я тебя достану.

— Не рыпайся, щенок, пока не лишился головы. Теперь ты заплатишь мне не два лимона. Ты отдашь мне все, понял?

— Это мы еще посмотрим. Я сотру тебя в порошок. Можешь даже не мечтать о втором сроке!

— Да что ты можешь? Ты уже никто. Списанный со счетов червяк! Будешь мне грозить, окажешься в тюряге.

— Я лучше потеряю весь свой бизнес и сгнию в тюрьме, но потяну тебя за собой. Можешь быть в этом уверен!

— Ты мне надоел, Бархатов. Прощай. Возможно, я приду навестить тебя в каталажке.

Валентин в ярости схватил телефон и швырнул его на пол, от чего аппарат разлетелся на тысячи мелких осколков. Затем Бархатов подбежал к сейфу и набрал ведомую только ему одному комбинацию цифр. Замок щелкнул, и, открыв дверцу, бизнесмен извлек из глубин сейфа массивную черную папку. «Ты труп, — прошептал Валентин, присаживаясь на диван. — Эта папочка похоронит тебя навсегда»…

Доехав до телецентра и оказавшись в новостийной комнате, Алексей немного приуныл. Кроме политического обозревателя ЛТН Геннадия Зотова здесь никого не было, а с этим человеком Дмитриев мечтал встретиться меньше всего. Зотов считался большой занудой и любил спорить по малейшему поводу, даже когда его слова откровенно игнорировали. Соловьев, привыкший, казалось бы, ко всему, тоже недолюбливал Геннадия и держал его на канале лишь за исключительный профессионализм и обилие связей в политической тусовке.

— Леша, привет, — сказал Геннадий, протягивая руку. — Видел вчера твой сюжет. Ты как всегда на высоте!

— Спасибо. А я, знаешь ли, за политическими новостями совсем не слежу, — резко заявил Дмитриев, надеясь предотвратить словесный понос своего коллеги.

— И очень зря. Ты за своими бизнесменами и прочей бытовухой совсем ничего не замечаешь.