Любовь Рябикина - РоковаЯ ошибка

— Может, они уже в ресторане? Давайте сходим, посмотрим.

Поднялись на второй этаж, но в зале никого не оказалось, кроме барменши и двух скучающих официанток. Снова спустились вниз и встали на ступеньках. Из расположенного внизу пивбара доносились голоса. Ирка сразу решила:

— Наверное, парни там сидят. Пиво пьют. Давайте заглянем?

Людка отказалась сразу:

— Я туда не пойду!

Настя решительно двинулась вперед:

— Вы тут ждите, а я загляну.

В пивбаре действительно сидели пятеро одноклассников. Увидев Настю, Вовка Дурков вскочил и во весь голос закричал:

— Калинина появилась! Мужики, гляньте, пропавшая душа нарисовалась!

Настю мгновенно окружили и попытались усадить за стол, но она отказалась. Смеясь и целуя одноклассников в подставленные щеки, сказала:

— Пошли на улицу, там наши девчонки ждут. Ира Аникеева и Люда Варгасова.

Ребята быстро допили пиво и вышли с ней на улицу. Пока Настя отсутствовала, пришли еще четыре человека из разных классов. Все смеялись, здоровались, обнимались. Настю тормошили со всех сторон, некоторые ее не видели со школы. Народ начал собираться и вскоре на ступеньках стояла толпа человек в сорок. Решили праздновать в ресторане. Погода испортилась. Начал накрапывать дождь. Саша Николаев появился неожиданно, когда они собирались войти в ресторан. Увидев Настю, вздрогнул и решительно подошел прямо к ней:

— Привет! Не возражаешь, если я рядом сяду? Мне бы хотелось поговорить.

Она улыбнулась, а сердце заныло: он изменился мало. Только появилась седина на висках, да легкие морщинки разбегались от глаз. Женщина пожала плечами:

— Пожалуйста.

Поднимаясь по лестнице рядом, он не сводил с нее глаз:

— Ты почти не изменилась, только в глазах что–то незнакомое появилось. Спокойствие, что ли?

Настя слегка улыбнулась:

— Я больше из–за мужчин не переживаю, вот и спокойна!

Он вздохнул и замолчал. Столы в зале, по разрешению администрации, сдвинули и расселись за ними. Стульев не хватило. Из курилки внесли две скамейки, из кухни еще пять табуреток и кое–как поместились. В ожидании заказа разговаривали, вспоминали школьные годы, учителей, рассказывали о нынешней жизни. Николаев действительно сел рядом с Настей. Наклонился к ней и спросил:

— Как жизнь? Чем занимаешься?

— Работаю. У меня все нормально. Ты как?

— По–разному. Женился пять лет назад. Взял женщину с ребенком, да что–то не ладится у нас…

Он замолчал. Официантки накрыли столы, появились вино и водка. Саша спросил:

— Тебе водку или вино?

— Только вино.

Он наполнил рюмки. Все встали. Андрей Северцев произнес небольшую речь, помянув тех, кого уже нет, добрым словом и пожелав всего самого наилучшего живым. Выпили, разговоры стали еще оживленнее. Калинина чуть пригубила вино и поставила рюмку. К ее уху склонилась голова соседа и прошептала:

— Я сожалею обо всем. Я так жалею, если бы ты знала!

Женщина повернула голову и спокойно произнесла:

— Не надо, Саша! Мы с тобой давно уже не дети.

Выпили еще пару раз. Разговоры за столом не смолкали ни на минуту, временами перемежаясь громкими взрывами хохота. Северцев предложил сфотографироваться всем вместе. Дружно вышли из ресторана. Толпой выстроились на дороге, мешая движению. Настя почувствовала чужую руку на плече. Прежде, чем сбросить, повернула голову. Саша стоял рядом и грустно глядел на нее. Его губы тихо прошептали:

— Я все эти годы не могу сбросить с души груз вины. Может, хоть теперь, ты меня выслушаешь и простишь!

Она слегка дотронулась до его руки:

— Хорошо. Мы поговорим.

Вернувшись в ресторан, лихо опрокинула рюмку вина, так как и у самой на сердце была буря из боли и чувств. Николаев не отходил от нее ни на шаг. Настя чувствовала, что пьянеет все больше, но останавливаться не хотелось. Саша сидел рядом и молчал, а ей было так хорошо сейчас. Изредка она бросала на него короткие взгляды, пытаясь понять, каким он стал. Когда соседи ушли танцевать, спросила:

— Что произошло тогда, Саша? Когда я болела, ты писал такие ласковые письма! Поддерживал на расстоянии, а когда вернулась, ты дружил с Ленкой Комковой и на меня даже внимания не обратил. Словно не было тех писем в течение года. Ни в одном письме ты не упомянул о Ленке. Знаешь, какой шок я испытала тогда, на выпускном? Неужели ты испугался моей болезни, но ведь меня вылечили.

Он глядел на нее:

— Не знаю, как объяснить… Я и сейчас этого не понимаю. Словно туман какой–то налетел. Ты, наверное, слышала, что в Афгане я получил тяжелую травму? Ленка меня сразу бросила и писать перестала, как только узнала, что я в госпитале и у меня задет позвоночник. Я хотел тебе написать, но мне было стыдно. И когда встал на ноги через два года — несколько раз принимался за письмо и не решился его отправить…

Разговор оказался тяжелее, чем она предполагала. Он замолчал, собираясь с мыслями. Женщина видела, как ему тяжело, взяла за руку:

— Пойдем, потанцуем…

Он шел рядом и молчал. Она чувствовала, как подрагивают его пальцы в ее ладони. Подошли к танцующим парочкам. Настя нерешительно положила свои ладони ему на грудь, а когда он обнял ее в танце, тихо сказала прямо в ухо:

— Какой же ты дурачок! Да и я тоже не лучше. Когда тебя тетя Нина домой привезла, я хотела прийти и предложить взять меня в жены, но это было не по правилам. Я боялась, что ты снова оттолкнешь и не решилась…

Его руки при последних словах притиснули ее вплотную. Мужчина несколько раз как–то странно дернулся. Настя подняла глаза — Николаев плакал. Она предложила:

— Давай выйдем?

Все так же держа его за руку, протискивалась сквозь галдящую, смеющуюся толпу к выходу. На площадке лестничного пролета остановились. Настя оглянулась, вокруг никого не было. Подняла руку и стерла слезы с его щек. Отвернулась к окну. Долго глядела на улицу. Оба молчали. Наконец она повернулась и тихо сказала:

— Мы оба сделали ошибку. Если только это тебя угнетает, знай — я давно тебя простила. Мне было больно, но я поняла, что жизнь и такой бывает.

Саша закурил, предложил сигарету ей:

— Ты куришь?

Она отрицательно покачала головой. Присела на подоконник и спросила:

— Чем ты занимаешься, если не секрет?

— Инженер–связист. А ты?

— Помощник оператора на киностудии.

Николаев удивился:

— Ничего себе! Не ожидал! — Задумчиво потушил сигарету и спросил: — Я могу тебя сегодня проводить?

Настя улыбнулась:

— Можешь, если хочешь! А сейчас пошли танцевать, чтобы не вызывать не нужного интереса.

Они вернулись в зал. Танцевали и смеялись. На сердце у обоих стало легче, хотя в душах царило смятение. Оказалось, что они оба ничего не забыли за это время. Натанцевавшись, всей компанией вернулись за столы, еще немного посидели и поговорили. До двенадцати ночи сидели в ресторане, а потом решили все вместе пройтись по центру города. Дождя не было и на улице стало тихо и тепло. С одной стороны Настю подхватил под руку Николаев, а со второй Северцев. Андрей хохотнул: