Михаил Соболев - Иноходец

Он потянулся:

— Бери, до понедельника мне не нужно. Бак полный, вчера как раз заправился… Документы не забудь, Саша, в шкатулке… И не гони, слышишь, не гони!

Кирилл взялся за пульт.

— Ма, я телефон твой возьму?

Уаз «отдыхал» на открытой стоянке, в пяти минутах от дома.

«Ну и учудила Светка! Я сам, конечно, виноват, не предупредил, что собираюсь домой, думал сюрприз сделать. И она думала — сюрприз, — корил себя Саша, мчась по трассе. А Мирон–то, Мирон… Всё рассчитал, гадюка: Светкины родители в отъезде, мне в полицию нельзя. А если и рискну, меня и слушать там не будут. Кто я такой? У, бандера недобитая!..»

В голове юноши раз за разом всплывало то, чему их учил на тренировках Мирон.

«Отними ресурс у слабого, но не хнычь, если придёт сильный и заберёт всё у тебя».

У Саши будто глаза открылись. «Отбери!» Всё им мало, уродам.

Нога сама давила на газ, и Саша то и дело заставлял себя притормаживать. «Остановят гайцы за превышение, больше времени потеряешь».

В садоводство он влетел «на четвёртой». На ухабе так тряхнуло, Саша чуть было язык не прикусил. Он притормозил у домика Евгения. На двери — замок, машины во дворе нет, видно, ещё не вернулся. Придётся самому…

Уаз Саша бросил на обочине и что есть духу припустил по линии. Ноги после полуторачасовой поездки затекли, служить отказывались, но, пробежав первый десяток метров, налились силой. Метров за двадцать до участка Мирона он увидел, что Скучин — надо же, Скунс, подлюка! — возится с замком. На плече — сумка.

«Успел! Закрывает дверь, ещё чуть, и опоздал бы».

Саша налетел как вихрь, зажал Скучину шею локтевым сгибом, перегнул через бедро:

— Где Светка? Удавлю!

Тот захрипел и закатил глаза. Саша чуть ослабил захват, и в самом деле ещё задохнётся…

— Отпусти, я всё расскажу, — просипел Скучин.

Саша поставил его на ноги, развернул к себе и встряхнул, как следует.

— Говори!

— Бабаево, — выдавил из себя Скучин и закашлялся. Изо рта потекли слюни.

«Ну и воняет от него, блин!» — поморщился Саша.

— Не слышу! — ещё раз рыкнул он.

— Бабаево, улица Лесная, дом семь.

— Он что, насильно её увёз?

— Сама поехала. Он сказал, что ты там от полицаев прячешься.

Скучин, похоже, уже продышался и говорил связно.

— Ты там был? Как на машине добраться? Быстро!

— По Вологодской трассе… переедешь Волхов — сразу направо, на Иссад. А за Тихвином, по стрелке, — на Вологду. Километров триста будет. Увидишь табличку слева.

— Как же ты, Вова, своих сдал? — спросил Саша, отпустив бывшего приятеля. Тот обмяк, будто тряпичная кукла, и сполз, цепляясь за Сашу, на землю. По щекам потекли злые слёзы:

— Мной всегда помыкали! А хотел быть с вами… Я люблю Светку, ты разве не знал? А она и не смотрит… Будто нет меня.

Саше стало жалко Скучина и противно одновременно. Будто наступил ненароком на лягушку.

— Не будь бабой, Вова. Ты же знаешь, я к тебе всегда хорошо относился.

— Да, ты — всегда, Саня… Ты один! — он поднял голову, по–собачьи заглядывая в Сашины глаза.

«Тьфу ты, слизняк. Ещё чего доброго ноги начнёт целовать», — ругнулся про себя Саша.

Он брезгливо попятился, но жалость взяла верх — поднял Скучина, помог сесть на крыльцо и прислонил к перилам.

«Как мешок с дерьмом», — подумал Саша. Захотелось вымыть руки.

— Давно они уехали? — спросил он как можно мягче.

— Час назад. Саня, прости меня.

«Нет, он не может сейчас обманывать», — убеждал себя Саша.

— Ладно–ладно. Дай–ка свой телефон…

Саша взял, торопливо протянутый Скучиным мобильный. Самая дешёвая нокия — крошечный чёрно–белый дисплей, потёртый корпус. В сердце опять шевельнулась жалость. Наверное, купил на распродаже, подумал Саша, Телефон он ломать не стал, и спрятав в карман аккумулятор, отдал бесполезный теперь аппарат растерянно моргающему Скучину:

— Бережёного бог бережёт! Вернусь, отдам.

Надо было спешить…

Уаз чинно проследовал мимо поста ГИБДД у развилки на Новую Ладогу. Чувствуя спиной внимательный взгляд гаишника, Саша не спеша пересёк узкий мост через Волхов, заложил руль круто вправо и «нырнул» с насыпи на Вологодскую трассу.

Теперь стоило попытаться дозвониться до Светки.

«Абонент в настоящий момент находится вне зоны действия сети, или телефон отключен», — проворковал приятным женским голосом автоответчик оператора.

Нужно гнать, если паче чаяния и засечёт камера, разбор полётов будет потом, а сейчас каждая секунда дорога.

Дождь хлынул из казалось бы безобидной тучки, которая, разрастаясь на глазах, затянула полнеба. На мокром асфальте машина завиляла, а как только колёса попадали в промятую большегрузами колею, переставала слушаться руля.

— Эх, дороги… — пропел Саша первые слова любимой фронтовой песни деда. Действительно, как после бомбёжки. Пришлось подключить передний мост и немного сбавить скорость. Всё же водитель он неопытный. «Честно говоря, слабенький водитель!» — признался себе Саша. И не мудрено — тридцать часов стажировки в автошколе и десяток самостоятельных поездок. А тут — разбитая трасса, дождь, спешка. Только моргни — и ты в кювете. И что тогда делать?

Машина пошла ровнее. Саша чуть прибавил газу… Он следил за дорогой и в то же время прокручивал пред внутренним взором сцены тренировок, когда в перерывах физрук наставлял пацанов.

Мирон в дорогом красном с нашивками спортивном костюме и белоснежных адидасовских кроссовках прохаживался перед кучкой запыхавшихся мальчишек и раз за разом повторял, будто гвозди вколачивал: «Не жалеть себя! Готовность убить — залог победы. Добивай, всегда добивай!»

Саша потёр лицо: «Не уснуть бы».

На дорогу опускались сумерки, дождь заливал лобовое стекло. Дворники уже не справлялись. Встречные фуры неслись по осевой и слепили фарами. Километрах в тридцати за Тихвином, пропуская встречный грузовик, Саша прижал машину к обочине, и сразу же загудели правые баллоны. Съехав на раскисшую бровку, он дёрнул на себя рычаг ручного тормоза, включил «аварийку» и с минуту сидел без движения.

Оба колеса были спущены. Вымокнув и перемазавшись, Саша с трудом поставил запаску на передок. Стал подкачивать задний баллон. Нога то и дело срывалась с педали насоса в лужу. Брызги летели в лицо. Саша посмотрел с тоской на пускающую пузыри покрышку и в ярости пнул её ногой. Сил не было совсем, ни капельки, даже на самом донышке души. Поднявшись сегодня ни свет ни заря, Саша три раза сбегал на станцию, допросил Скунса и вот уже четвёртый час давил педаль газа, вглядываясь в напитанные водой сумерки, стекающие по лобовому стеклу. Медленно, не обращая внимания на дождь, он опустился на хромированный боковой отбойник уазика.

«А как же Светка?» — кольнуло в сердце.