Владислав Грушев - Байки из блога

Сани стремительно летели по чёрному небу… Окрест раздавался весёлый звон бубенцов…

Посвящается Одри Кэтлин Ван Хеемстра Растон (Одри Хепбёрн) после прочтения биографии которой я её искренне зауважал…

Впервые мы встретились с ним на Гарвардском мосту. Я возвращался домой около полуночи на своём стареньком «шеви», мост был почти пуст и одинокая фигура, ссутулившаяся в районе 182‑го «смута» 9 , как раз возле отметки «Halfway to Hell», привлекла моё внимание. Проезжая мимо, я увидел высокого, худощавого мужчину в длинном сером плаще, повернувшегося, при моём приближении, спиной к дороге. Я уже почти миновал его, когда мне показалось, что он сейчас бросится с моста.

Немного поколебавшись, всё ещё сомневаясь в правильной оценке увиденного, я ударил по тормозам и вывалившись из машины, бросился к нему. Впрочем, «бросился» не совсем точное слово — я, видите ли, довольно тучен и скорее «переваливался уточкой», боясь не успеть.

— «Постой, парень!» — кричал я на бегу, задыхаясь — «Ты что это удумал?!»

Подбежав к нему вплотную, я вцепился в его плащ, буквально повиснув на нём. Если бы он не стоял, опершись руками о перила, мы бы точно упали. Едва удержавшись на ногах, он повернулся ко мне. Лицо его было совершенно безжизненное и бледное, будто осыпанное мукой. Взгляд был обращён в себя — меня он попросту не заметил. Мне стало жутковато — я давно не видел как люди смотрят внутрь себя и мне совсем не нравилось то, что я вижу. Алкоголем от незнакомца не пахло. На наркомана он тоже не был похож — одет просто и очень дорого, распространяя вокруг себя запах дорогого парфюма и сигар.

«Может быть, ему просто плохо?» — подумал я.

— «Эй, парень! Тебе плохо?» — прокричал я ему прямо в лицо, прогоняя собственный страх. До меня вдруг дошло, что мы одни–одинёшеньки на мосту, а незнакомый мужчина в сером плаще явно гораздо сильнее и значительно моложе меня и к тому же находится в невменяемом состоянии. Он запросто мог сбросить меня с моста.

Только я начал было паниковать, как глаза незнакомца вдруг приобрели осмысленное выражение, в них заплескалось недоумение и он спросил почти нормальным голосом — «Кто Вы такой? Зачем Вы в меня вцепились?»

— «Уф!» — выдохнул я с облегчением и повторил уже несколько потише — «Тебе плохо, парень?»

В глазах мужчины по–прежнему было недоумение, и я вдруг отчётливо ощутил весь идиотизм ситуации. Стоит человек на мосту, никого не трогает, дышит воздухом. Вдруг откуда ни возьмись на него сваливается толстяк, хватает его за одежду и орёт ему прямо в лицо, брызгая слюной.

— «Чёрт, как неудобно…» — мысленно заскрежетал я зубами — «С чего я взял, что он прыгать будет?!» — и собрался уже было горячо извиняться, как выражение глаз незнакомца опять резко поменялось — на смену недоумению пришла смертельная усталость.

«Да» — глухо произнёс незнакомец — «Мне плохо. Я хочу поговорить с Одри»…

— «Ну и?» — спросил Бешенный Билли Тайсон, затягиваясь вонючей сигарой — «Ты свёз его в «психушку», надеюсь?»

— «Послушай, Билли» — уклонился я от ответа — «Перестань покупать сигары у пуэрториканцев. Они тебя дурят. Никакая это не Куба. Кубинские сигары так не воняют.»

— «Что бы ты понимал…» — усмехнулся Билли, изрыгая облако зловонного дыма — «Это же «Cohiba». Контрабандная партия. Прямо из Гаваны. Дэнни (это я), ты от ответа не увиливай. Опять во что–то вляпался?»

Я вздохнул. Бешенный Билли Тайсон обладал бульдожьей хваткой. Мы знали друг друга вот уж скоро полвека. Выросли в одном квартале Нью — Йорка, вместе переехали в Бостон, вместе купили крохотный бар в Кембридже и по сей день являемся его совладельцами де–юре. Де–факто я уже лет десять как не занимаюсь баром и все заботы о нём взял на себя Билли. Несмотря на то, что бар еле сводит концы с концами и ни о какой прибыли мы уже давно не слыхивали, ему такая жизнь нравится. Есть у меня подозрения, что Билли подрабатывает на контрабанде по–мелочи, но я в его дела не суюсь. Достаточно того, что мне, как совладельцу, положена бесплатная выпивка и на том спасибо. В жизни же мы остались крепкими друзьями.

Вы спросите — почему «Бешенный Билли Тайсон»? Всё просто. «Бешенный» потому, что боец он несгибаемый и внешность у него соответствующая, вызывающая уважение, несмотря на то, что давно шестой десяток разменял. Уильям — его имя. А Тайсон — потому, что лет двадцать назад сцепился он в нашем баре с мексиканцами и одному из них пол–уха откусил.

Нет, такое прозвище ему не сразу дали — Тайсона тогда и духу не было, конечно. Но все помнили. А уж когда Тайсон в 1997 году Холифилду ухо оттяпал — вот тогда это прозвище к нему намертво и приклеилось. И хотя бармен — молодой кубинец Освальдо и официантка Рози — смешливая мексиканская девушка и называли иногда Билли за глаза «старым пердуном–ворчуном» — его любили и уважали за доброе сердце, за острое чувство справедливости и за то, что он никогда своих в обиду не давал.

— «Ты понимаешь," — сказал я — «так–то он парень нормальный, в модном рекламном агентстве работает, недавно с повышением из Нью — Йорка перевёлся — из нашего города, деньги есть в достатке, карьера в гору идёт. Я его домой привёз, выпили, поговорили. Всё хорошо у него, но как бы это сказать… Он в Одри Хёпберн втюрился как мальчишка.

Помнишь такую актрису? Ну вот… В Нью — Йорке была ретроспектива фильмов с её участием — вот он и подсел.»

— «Дэнни!» — изумился Билл — «А ты сказал ему, что старушка уж лет сто как померла?»

— «Ну, допустим, не сто, а пятнадцать!» — с неожиданным раздражением заметил я. «Не забывай — она мне тоже очень нравилась…»

— «Да я помню, помню…» — задумчиво протянул Билли, глядя на меня с интересом — «Весь бар её плакатами заклеил. Один вон до сих пор в подсобке висит… Ну и что дальше?»

— «Да что дальше… Он же не дурак — понимает, что это ненормально, но поделать с собой ничего не может. Хочу, говорит, просто услышать её. Сказать, что люблю её и успокоюсь на этом. В мистику ударился. Уж к каким только экстрасенсам и медиумам не обращался — без толку. Никто его не убедил. Хочет голос её услышать. На грани парень. Жалко…»

— «Ну а ты–то здесь каким боком?» — спросил Билли, наливая нам по третьей — «Ты что — психотерапевт? Или волшебник?»

— «МЫ здесь каким боком» — уточнил я, залпом опрокидывая свою порцию виски — «А волшебник у нас как раз ты…»

— «Не понял» — так и не донеся стакан до рта сказал Билли.

— «Билли, ты только не нервничай» — торопливо заговорил я — «Я вчера лишнего выпил, да и парня мне так жалко стало… Наш ведь парень — нью–йоркский, по–соседству с нашим кварталом вырос. Ладно–ладно — когда мы росли, он ещё не родился, но всё–таки… В общем, я точно всё не помню, но по–моему я сказал, что ты обладаешь особыми мистическими способностями. Что Одри, бывая в Бостоне, частенько заглядывала в наш бар и у тебя с ней образовалась определённая духовная связь, которая существует и поныне.»