Дмитрий Разумов - Индийский бегун

Как видите, все объяснилось довольно просто.

Так вот, дни заточения на острове тянулись для Теренса бесконечно. Он то и дело бегал к морю посмотреть, не летит ли за ним вертолет, не плывет ли за ним белоснежная яхта. Именно тогда, спустя два дня после катастрофы, Триша Мэй впервые заговорила со мной. «Мартин», — сказала она — «Держи, покушай», — и подала мне кусок зачерствелой булки. Я хотел было сказать ей, что меня зовут Джон, но как и прежде не смог вымолвить и слова. Она, конечно, знала, что я не могу ей ответить и, наверное, именно поэтому, была со мной столь откровенна. Она положила на плетеную циновку только что сорванные с дерева плоды авокадо и принялась нарезать их кругляшками. «Все ходит, смотрит…» — Триша махнула головой в сторону жалкого Джойса. — «Спасите, помогите» По ее пухлому черному лицу градом струился пот, температура в тени достигала не менее ста градусов. Я стоял рядом с ней в надежде получить кусочек авокадо. Она же все бурчала себе под нос. «Ничего, красавчик, придет время…» — в её глазах сверкнули маленькие молнии. — «Потанцуем еще…» Тогда, я решил, что Триша начала сходить с ума. В какой–то степени так оно и было.

Красивое, правильное лицо Теренса заросло грубой щетиной. Он уже три дня не умывался и не чистил зубы. Его белая рубаха так пропиталась потом, что стояла колом. Пытаясь произвести разведку острова, он залез в колючий кустарник и поцарапал ногу, рана на которой в таком климате гноилась и никак не желала заживать. Он постоянно ныл и жаловался, то на боль, то на зуд, то на голод. Однажды, когда Триша попросила его сходить и поискать каких–нибудь фруктов на ужин, он в сердцах крикнул: «Сожри Кумара» (он уже называл меня тогда Кумаром) «Не трогай Мартина», — взорвалась Триша. — «Он тебе ничем не может ответить» «Да, не трогаю я твоего Мартина! Я вообще вегетарианец!» Это такие у Теренса Джойса были шутки.

Хотя, однажды, он со мной все–таки поговорил. Конечно, это был монолог, ибо ответить ему, при моей–то немоте, я не мог при всем желании. Правда, я попытался написать ему что–то на песке, но он не разобрал ни слова. «Знаешь», — сказал он, когда Триша пошла к морю чтобы выстирать свое платье и стояла в одном нижнем белье в каких–то ста ярдах от нас — «похоже, наша повариха что–то задумала» Я взглядом постарался выразить свой вопрос: «Отчего ты так думаешь?» «Точно тебе говорю», — продолжал Теренс. — «Она зачем–то вырыла за хижиной яму» «Думаешь, могила?» — предвосхищая мой вопрос, спросил он. — «Нет, для могилы ямка слишком мала. Разве что тебя прикопать собралась» Я в ужасе отпрянул. «Такие дела, Кумар. Что–то начинаю я ее бояться» Джойс ушел мыслями куда–то в себя, но продолжал говорить. «Страшная, жирная, потная, черная баба… это же кошмар» Триша Мэй приближалась к нам, держа свое выстиранное платье в руке. На ее лице не было и тени смущения. «Сегодня вечером, Теренс», — она говорила, кокетливо склонив набок голову — «на ужин будет сюрприз» «Сюрприз?» — Джойс вытаращил на нее глаза. — «Какой еще сюрприз?» «Увидишь»

После этих слов обреченный актер уткнулся лицом в ладони и умолк. Для меня их поведение тогда все еще оставалось загадкой, и я решил пойти посмотреть к чему это так тщательно готовится наша повариха. А та, тем временем, действительно готовилась к ужину. Посредине шалаша, она поставила стол. Правильнее, конечно, будет сказать, что это был вовсе и не стол, а всего лишь какая–то плоская деталь от нашего разбитого самолета водруженная на бесформенную корягу, но в наших условиях и это было роскошью. На этот стол легли пальмовые листья — салфетки, а поверх них листья дерева авокадо выложенные в форме тарелочек. В центр стола была помещена связка бананов и один маленький, чахлый ананас. На импровизированные тарелочки, Триша кубиками нарезала зеленые плоды авокадо, после чего с таинственно блуждающей по ее лицу улыбкой достала свой саквояж и приступила к таинству. Из недр дорожной сумки на свет показались поистине удивительные в этом месте предметы. Две серебряные вилки, резные стаканы и толстая белого цвета восковая свеча. Последней, из саквояжа была выужена зажигалка, которую Триша крепко сжала в кулаке. По количеству приборов я понял, что не приглашен к общему столу и понуро опустив голову, поплелся к выходу. «Мартин», — попыталась остановить меня Триша, но я сделал вид, что не услышал ее. «Мартин, это будет величайший день в моей жизни» Я остановился, но поворачиваться к ней лицом не стал. «Ты понимаешь, Мартин, что такое может быть только один раз в жизни?!» Я, признаться, не понимал, к чему она клонит. Поняв это, Триша Мэй подошла ко мне и заглянула прямо в глаза. «Теренс Джойс — мечта всех домохозяек Америки, красавец и мужчина моей мечты. И я с ним одна на необитаемом острове!» До меня, кажется, стало доходить, но Триша опередила мою мысль и выпалила. «И сегодня, он будет моим!» Кстати, хорошо, что я все–таки немой, потому что тогда мне захотелось сказать ей: «Но ведь Теренс не хочет быть твоим, ни сегодня, ни когда бы то ни было в будущем» Но я промолчал. И это спасло мне жизнь.

Она бесцеремонно вытолкала меня из шалаша, шепнув напоследок: «Белли Джей и Саманта просто сдохнут от зависти» И глупо так хохотнула. А потом облачилась в свое чистое, если не считать соляных разводов, платье и самым нежным, на который только была способна, голосом позвала: «Теренс, ужинать!»

Остальное я мог наблюдать стоя на пляже. Наш шалаш, освещенный изнутри мягким светом свечи, смотрелся в лучах заходящего тропического солнца просто волшебно. «У нас сегодня серебряные приборы!», — услышал я удивленный голос Теренса Джойса. «И даже ананас!» — певуче отвечала ему Триша Мэй. Через некоторое время она выбежала из шалаша и, опустившись на колени, что–то достала из действительно выкопанной ей за хижиной ямы. Это была бутылка вина, бог знает как сохранившаяся после катастрофы и запрятанная нашей поварихой в такой вот импровизированный холодильник. «О боже, да это Божоле?!» Если подумать, то еды на столе было совсем не много и как это пиршество могло затянуться на столь долгое время, я просто ума не мог приложить. В здешних широтах темнеет быстро и мне стало не по себе, когда я остался один на пустынном пляже, на который с шумом накатывало черные волны загадочное Карибское море. Припоминаю, что именно тогда мне показалось, что слышу шум вертолетных винтов.

В шалаше все стихло как–то внезапно, я даже и не заметил того момента, когда эти двое прекратили разговор и погасили свечу. Я стоял и вслушивался в шум прибоя, который, как мне показалось, скрывал приближение гостей. Сильный порыв ветра чуть не сбил меня с ног, когда я услышал душераздирающий вопль мистера Джойса. «Женщина, что вы делаете?!!» В тот же миг послышался шум падающих предметов и на пороге шалаша появился Теренс. Полы его выпущенной из штанов рубашки сразу же подхватил свежий пассат. «Стой!» — неслось ему вслед. Триша Мэй была явно разочарована развязкой этого вечера. — «Никуда ты не пойдешь!» Но тот уже мчался со всех ног по направлению к пляжу. Поравнявшись со мной, он встал как вкопанный. Без сомнения, Теренс, так же как и я, услышал звук приближающегося вертолета. «Это они!» — наконец крикнул он. — «Это за мной!» Позади нас, испуганная и растрепанная, стояла Триша. Теперь и она слышала звук рассекающих воздух лопастей. Да, что там слышала, в небе уже отчетливо был виден прожектор геликоптера, рассекающий темноту тропической ночи. «Спасены!» — весело крикнул Теренс и помчался обратно к шалашу. Он был так счастлив в эти последние минуты своей жизни.