Эдуард Лимонов - Illuminationes

Навела меня на «пустоту» моя восемнадцатилетняя подружка Наташка, написав мне в e-mail из Петербурга: « Иногда я такую пустоту вдруг чувствую, что просто ужас. Как припадок какой–то, как будто чем–то вдруг ополоснет или накроет, даже страшно! »

Я был поражен, тем более что сам РАНЕЕ сталкивался с чувством пустоты, когда был молод. Я стал размышлять. Вот о чем размышлял: « Отношения человека с пустотой. Борьба против пустоты есть человеческая история. А пустота потому, что нам КЕМ-ТО уготована наша участь. И мы лишь ждем ее, участи. Ее наступления. Не обладая аппаратом для ее изменения (участи). Соавтор дал нам половину нужного нам: он дал разум, при помощи которого мы, человечество, совместными усилиями можем понять (и наконец поняли, прозрели в моем лице) нашу участь. Неприглядную. Но аппарата (то ли заклинаниями формул, то ли физическим каким–то вмешательством) для изменения участи Соавтор нам не дал. Потому пустота ».

К тому же простой человек в борьбе против Создателя не может быть трудоустроен a priori. У него нет для этого квалификации, то есть талантливого интеллекта. Потому простой человек перебивается на Земле как может. Воюют, делают историю тоже немногие. Большинство пялятся в пустоту, досадуя на свою участь. Бездна Космоса пуста для человека. Там нет ему подобных. Там есть только более совершенные существа, чем он. Ведь он биоробот. А те существа ему невидимы и неслышимы, их он не констатирует. Потому что у него нет нужного для их видения зрения. У него — зрение несовершенной машины.

Ощущение пустоты исходит от смутной догадки человека, что он мог бы заниматься более высокой деятельностью, нежели следование своим страстям и убийства других биороботов. Мог бы, если бы Соавтор дал ему еще нечто, что ему нужно, чтобы стать полностью самостоятельным. Ведь Соавтор (Змей) на самом деле не сказал полной правды, обещая ему, подталкивая к съедению плода от Древа Познания: «Съешьте, и станете как Боги». Съели, но стали лишь частью как Боги.

Вот так Наташка натолкнула меня на важные мысли. Чувство ПУСТОТЫ — это тоска по полной самостоятельности (по преодолению и смертности тоже), по участи, равной участи создателей, тоска по тому состоянию, обещанному, но не выполненному Соавтором: «будете как Боги».

Мы — люди, не «самостийные» существа, а вспомогательные. Созданные для нужд (для вспомогания) других, «самостийных». Если бы мы были самостийными, мы бы обладали Основным Знанием: предназначением нас и предысторией нас, мы знали бы наше место в целом. Сегодня вместо Основного Знания у нас Загадка Человека. Только у вспомогательных существ может быть отрезана причинно–следственность. А это преступная (по отношению к нам) причинно–следственность. Иначе зачем ее скрывать? Чувство пустоты — тоска по Основному Знанию, Наташка.

Почему биороботы убивают друг друга? Легко, без угрызений совести на самом деле. А потому, что они не являются родственниками в настоящем смысле этого слова. Они всего–навсего клоны, а их женщины — инкубаторы, в которых выращиваются клоны. Потому их держат вместе лишь воспитанные обществом правила, а не железный закон родства.

Отсутствие запрета на внутривидовое убийство — еще одно доказательство того, что человек — не животное. Клоны поднимают руку на жизнь других клонов, не терзаясь проблемами. Их впечатляет только угроза их индивидуальной смерти. Слезы детей по поводу смерти родителей, так же как слезы родителей по поводу безвременной кончины детей, обусловлены системой воспитания, а не данной от рождения родственностью. Ребенку все равно, кто о нем заботится, кормит и меняет пеленки. Для него родителями являются все, кто о нем заботится. Это общество навязывает ему «папу» и «маму».

Никаких родственных эманаций (биологическая привязанность, естественная дружественность, предпочтение своего перед чужим) отцы, матери и дети на самом деле не испытывают друг к другу. Иначе бы, например, обманутые женщинами отцы распознавали бы не своих детей, воспитанных ими как свои. А они не распознают, и дети не распознают своих не отцов, бывает, лишь на смертном одре мать признается сыну, что воспитавший его отец — не его биологический родитель. Царь Эдип, убивший отца и взявший в жены мать — на самом деле тут греческая трагедия совершенно реалистична — не имел инструментария, чтобы понять, что они — его отец и мать. Более того, возникшая на заре истории человечества греческая трагедия была самоучителем для дикого биоробота. Она учила испытывать ужас перед убийством биологического отца и учила испытывать ужас перед использованием биологической матери в качестве самки. Эдип этого ужаса не испытывал, естественный еще человек, он естественно аморален. (Тут не до морали. То же самое, как если бы мать, отец и взрослый молодой сын оказались бы на необитаемом острове.) Это греческие боги, условные и узко профессионализированные фурии делают вид, что испытывают ужас, учат ужасу человека и грозят карами. А он биоробот, у него нет понятий свой–чужой. Ему чужой всякий другой биоробот. Потому человек убивает легко и на самом деле ничего не испытывает. Коменданты всяких там Маутхаузенов и Треблинок никакого раскаяния не чувствовали. Ну разве что навязчивый от множественного повторения след убийств в памяти. Так, старому рабочему, ушедшему на пенсию, простоявшему у конвейера завода «Форд» всю жизнь, являются во сне недоделанный автомобиль, гаечный ключ и гайка, которую он был поставлен закручивать. Следует уже прекратить удивляться бесчувственности человека. Как модель он изготовлен бесчувственным, что вы от него хотите!

После написания вышеприведенного пассажа, в ноябре 2009 года, я оказался под арестом на десять суток в спецприемнике ГУВД на Симферопольском бульваре и имел время обдумать феномен убийства человеком человека тщательнее. Вот к каким выводам я пришел:

Видимо, следует говорить об «инстинкте убийства». Сразу же оставим в стороне животных. Животные тут не при чем. Человек относится к ним как к пище. (Бывают сентиментальные привязанности к домашним животным или там эстетическое табу на убийство, скажем, белых лебедей.) Но и акт убийства человека человеком если и тревожит убийцу, то лишь потому, что он был воспитан в неубийстве. Малейший excuse, извинение, например разрешенное убийство на войне, человеческие массы вполне устраивает. Да и не воины, но цивильные граждане убивают друг друга в больших количествах. Причины различны (ревность, корыстные цели, эмоции и т. д.), но не в них суть, а суть в том, что в человеке нет «запретного клапана», прочно останавливающего человека от убийства. Только воспитание. Но табу воспитания столь слабо, что ежедневно преодолевается мельчайшими эмоциями, да простым гневом, в конце концов! Остается предположить, что убийство предусмотрено создателями в конструкции биоробота.