Элла Азимова - Подарок Ангела

Марк еле заметно усмехнулся и сел на стул рялом сним.:

— А теперь давайте разберемся, что у вас происходит, мягко произнес он бархатистым красивым баритоном.

И Дмитрий начал рассказыват. Про все. Про Веру, про раннюю импотенцию, про постоянные срывы на работе. Про накатывающие приступы бессилия и страха.

Марк нег не перебивал только изредка задавал какой то уточняющий вопрос спокойнм деловым тоном. И от этого его сугубо делового сосредоточенного голоса Дмитрий чувствовал себя уверенной.

Когда через час прием закончился, Дмитрий почувствоал сожаление.

— Я хотел БЫ придти к вам снова. Это возможно?

— Это очень желательо Но решать только вам.

Дмитри не стал возвращаться на работу. Он приезад домой. Вяло поужинал и лег спать в девть часов вечера.

Ему снился сон. В о сне за ним охотились какие то злобные чудовища с клыкастыми четными мордами Он убегл он них, они его настигали, он прятлася, и бежал по пустынном безводны равнинам. И наконец оказался в лесу Там казалось на первый взгляд тих и мирно пели птицы Но потом в этой тишине начали ощущаться что то зловеще и страное Но зна что его преслователи рядом и кинуля обоими руками, оирась по сторонам копать себ яму–укрытие И его руки нащупали на что. Он стоял над ямой на коленях и сотрел на груду вонючих смердящих останоов, оторванные руки, ноги, остатки влос Его руки были полны гнилой человечкой плоти, это было так страшно, тк ужасно, что весь его страх поднялся в нем и вышел наружу. И он исптыла огромное несравненно облегчение.

Дмитрий проснулся. было ранне утро. Давно ему не было так хорошо. Ив друг он вспомнил.

Это было давно. Она тогда отдыхал с мамой и бабушкой маленкьой казачьей станиц станице под Армавиром. Прямо у дома протекла Кубань, и места вообщем были красивешие. Не тронуте цивилизацией, как шутила мама.

Казаки пили будь здоров. Диму, стеснительного московского мальчика, озорные потомки кубанских казаков принимать в свои игры не хотели.

Бабушка и их суровая дмохозяка Матрена Николавена, выводили егона тихую деревнкую улицу подталкивая к группке бойких белобрысх детей. Но они либо молча отходил в сторону, выказывая свое презрение этому приезжему дохляку, как они его называли, либо как только за старшими закрыалаь калитка, издевались над ним. Ему было только 8 лет и он не понимал грубых похабных шуток этих рано позрослевших деревенских детей. Особенно изголялся старший внук Матрены Николаевны, рыжий веснусчатый Петька с обманчиво наивными голубыми глазами. Он притворялся что берет его под защиту, а потом уводил егона окраину деревни. Там он подсаживался близко и заглядывая в глаза, воняя дешевым папиросным дымом и чесноком, рассказывал, что видел, будто его бабушка, по начам бегает к косому Сергеичу, леснику, в его дом на окраине леса. При этом его дружки держали его за руки, чтобы он не убежал. Заканчивалось это тем, что Димка закрыв глаза от липкого бессильного страха, начинал реветь и они его прогоняли. Битьне били, просто плевали на его одежду, и больнонаступали на ноги, стараясь запачкать новые голубые джинсы и белые фирменные

красосовки Ададис.

Он никому не рассказывал о происшедшем. Боялся. Да и потом не оставляля

наивная надежда, что ни всеже примут его в свою компанию Ведь других детей в этой деревни не было, только Петька и его компания, несколько мальчишек и девчонок в возрасте от семи до 12 лет. После подвернутых унижений этого он по два–три дня угрюмо отсиживался дома, с книжкой про Фенимора Купера. Иногда, после долгих уговоров, ходи на Кубань купаться в сопровождении бабушки под насмешливыми взглядами петькиной компании. А они своей компашкой подъезжали к реке на великах, лихо выруливая на желтой гладкий берег, потом зателиво прыгали с утеса в воды, выделывая разные трюки, играли в картишки. Вечерами они пекли картошку, засиживаясь у костра, пели песнию под гитару. Еще они все вместе частоуходили далко в лес, гле, как он слышал краем уха от Матрены Николаевны, у них была своя избушка–шалаш. Петькина компания называли еесвоей штаб квартира. Как он завидовал им, уныло провожая взглядами, когда они проходили мимо его серого забора, нарочито не обращая на него никакого внимания.

Петька рос под присмотром старшей, бездетной дочери Матрены Николаевны, у которой была изба на другом конце станицы, хотя и бабушка его без внимания не оставляла, любя и жалея единственого внука. Отец Петькин давно уехал куда то под Ростов на заработки и изредка, раз в три четрые месяца присылал сыну деньги на подарки. Мать же его была известная деревенская гулена и Димка слышал, как Матрена Николаевна жаловолась и вздыхала на непутевую дочку Таньку, которая месяцами где то блудит, гуляет по курортам с первыми встречными мужиками. Она приезжала на один день, пока они там оставались и все это время громко ругалась с матерью, а потом снова уехала, хлопнув дверью на прощание. Пока она была в материнском доме, Птька угрюмо отсиживался на кухне, А когда уехала, быстро убежал на улицу. Была Танька моложавая, красивая, с рыжеватыми кудряшками, и игривыми голубыми глазами. Сынок был очень на нее похож, но свою мать ругал не по детски. Грозился, что закончит школу, уедет в Ростов к отцу, но что найдет и поубивает всех материнских кобелей. В свои двенадцать лет он пил не морщась крепчайшую самогонку, матерился по черному, и в школу ходил только когда ему вздумается.

И все же Димка мечтал что он возьмет его в свою компанию. Ведь они приехали на в станицу на все лето, а еще шел заканчивался июнь.

Однажды, когда он сидел у себя, читая книжку, в комнату с довольным лицом зашла. Матрена Николаевна. В подоле у нее что то копошилось иона бережно поддерживала грубую ткань перед собой..

Она торжествующе протянула под нос Димке пушистого крохотного дымчато серого щенка.

— На, держи. Теперь не будешь скучать

Димка посмотрел на нее недоверчиов:

— А что я буду с ним делать? Тихо спросл он.

— Как что? Удивилась она

— выхаживать будешь. Кормить. Играть. Да что хошь, то и делай.

— ты не думай, он породистый, снисходительно добавила она. Это Сергеича овчарка Лайда ощенилась. Вот он тебе за бесплатно и подарил.

Она вытряхнула щенка на дощатый чистый пол и тот сразу начал обнухивать Димкин тапок. Потом задрал толстую лапку и сдела лужу.

Матрена Николаевна сразу засуетилась, заохала и побежала за трябкой, подтирать пол.

А Дмика смотрел на щенка и думал–вот он, счастье все же привалило Ведь он мечтал иметь собаку с тех пор как себя помнил, всю канючил у родителей. Но мама была категорически против. А тепеь вот, живой теплый настоящий щенок Овчарка!

Тепеь дни у Дмики потекил веселее… Он ходил с щенком гулятьна окрану казаьчей станице, где густые фруктовые сады переходили в настоящий лес. Там он его дрессировал по книжке, за которой бабука специально схездила на рынок В Армавир.