Евгений Водолазкин - Соловьев и Ларионов (ознакомительный вариант)

И все — таки — пляж пришел как явление западноевропейское, принеся с собой ряд принятых там правил игры. На пляже требовалось одеваться, но одеваться особым образом: не в привычное исподнее, а в специального фасона трико — полосатое и интересно облегавшее фигуру. Недостатком пляжной экипировки был, однако, общий недостаток одежды того времени: на теле купальщика она почти не оставляла открытых мест.

Воюя в континентальных частях Европы, генерал неизменно вспоминал пляж — влажную солоноватость ветра, едва различимый запах кустов кизила и ритмичное качание водорослей на прибрежных камнях. С уходом волны водоросли послушно повторяли форму камней, подобно тому как волосы ныряльщика, сверкая в стекающей воде, ложатся на его голове на манер плавательной шапочки. Генерал вспоминал запах раскаленной гальки, когда на нее упали первые капли дождя, он слышал особый пляжный шум — приглушенный и как бы далекий, состоящий из детских криков, ударов по мячу и шуршащего накатывания волн на берег.

Пляж для генерала был местом торжества жизни в том, пожалуй, смысле, в каком поле боя является местом торжества смерти. Не исключено, что возможностью — пусть издали — обозревать пляж и было вызвано его многолетнее сидение на молу — нога на ногу, в неизменном складном кресле, под дрожащим кремовым зонтом. На пляж он смотрел лишь время от времени, вполоборота, но получал от этого неописуемое удовольствие. Радость генерала омрачалась только двумя обстоятельствами.

Первым из них было предчувствие зимы, когда, заносимый снегом, пляж превращался в воплощение сиротства, становясь чем — то противоположным по отношению к своей изначальной предназначенности. Вторым обстоятельством было то, что все, с кем он когда — либо оказывался на пляже, были давно мертвы. Загипнотизированный жизнеутверждающей аурой пляжа, генерал в свое время не допускал самой возможности смерти тех, рядом с кем он сидел в шезлонге, открывал лимонад или двигал шахматные фигуры. К большому разочарованию генерала, никого из них уже не было в живых. Да, они умерли не на пляже (и это их отчасти извиняло), но ведь умерли. Думая об этом, генерал сокрушенно качал головой. Сейчас, спустя время, можно констатировать, что он тоже умер

.

См.: Кто есть кто в русской истории. М., 2005. С. 1082–1088.

Дюпон А. Загадка русского генерала. СПб., 1991.

Речь, в частности, идет о росте исследовательницы (187 см.) и выросших после сорока лет усах.

Стоит, впрочем, указать, что открытие француженки носит случайный характер и связано с основным предметом ее исследования: по окончании Гражданской войны, когда А. П. Гайдар стал публиковаться, генерал Ларионов неоднократно сокрушался, что в свое время не поставил его к стенке.

Даже уйдя впоследствии на пенсию и обретя все возможности для самообразования, государственный деятель не нашел в себе сил отказаться ни от фрикативного «г», ни от звонких согласных в конце слова.

Сноски стали для него не просто поводом выразить уважение к предшественникам. Они открыли ему, что нет ни одной области знаний, где он, Соловьев, был бы первым, и что наука — процесс в высшей степени преемственный. Они были представителями великого всеобъемлющего знания. Они следили за Соловьевым и воспитывали его, заставляя избавляться от приблизительных и неверных утверждений. Они взорвали его гладкое школьное изложение, поскольку текст, как и бытие, не может существовать без оговорок.

Рацимор И. А. Энциклопедия Гражданской войны. А-К. Париж, Н. Новгород, 1991.

См.: Гнатюк Н. Судьба барабанчика. М., 2008.

Стоит ли удивляться, что в своих политических взглядах А. Дюпон всегда представала убежденной голлисткой.

Об этом см.: Откатов У. Е. Научные и благотворительные фонды: формы взаимопомощи // Вопросы развития российского фондового рынка. 2000. № 3. С. 231–280.

Подробнее см.: Придворов Е. А. Бедные люди. Кимры, 2006.

Не потому ли отношение молодого историка к окружавшей генерала Ларионова мифологии было впоследствии столь нетерпимым?

Рацимор И. А. Ростки демократии в русской военной среде конца XIX- начала XX вв. // Военное дело. 1992. № 3. С. 55–83.

Выходя в своих обобщениях за пределы ларионовской тематики, И. А. Рацимор отмечал, что ощутимая печать убожества, лежавшая на большинстве деяний советской власти, основанием своим имела прежде всего потерю сословной ориентации. Не сумев управлять государством, кухарки, по убеждению исследователя, еще и совершенно разучились готовить. Из всех пристрастий прежней элиты новая, ввиду несомненных способностей к стрельбе, смогла перенять лишь охоту.

Генерал Ларионов. Наброски к автобиографии / Вступ. статья и комм. А. Дюпон. СПб., 1996.

Об этом см.: Островский Н. Лес. Боярка, 1927.

См.: Воронов А. А. Голубой вагон // Материалы к истории Гражданской войны. М., 1994. Т. 18. С. 12–25.

На этом, среди прочего, и базировалась убежденность А. Дюпон в существовании потерянного продолжения.

См.: Советский энциклопедический словарь. М., 1985. С. 660. На с. 41 настоящего издания вместо «Передача Крыма Киргизии казалась ему нелогичной» следует читать: «Передача Крыма Украине казалась ему нелогичной».

См., например: Романчук В. На закате // Материалы к истории Гражданской войны. Т. 21. М., 1996. С. 578.

Причины поражения сформулированы генералом в предисловии к обнаруженным А. Дюпон воспоминаниям. Формулировка дана с обескураживающей прямотой и звучит следующим образом: «По России покатился средней величины ком дерьма. С невероятной скоростью он разрастался за счет налипания родственного материала, которого в России оказалось, увы, очень много. Мы были раздавлены этим комом» (см.: Генерал Ларионов. Наброски к автобиографии. С. 41)

Dupon A. Leonide et ses enfants // Revue des etudes slaves. V. 57. Paris, 1987.

Там было оставлено лишь небольшое охранение, роль которого сводилась к уведомлению основных сил об атак

См.: Вугмейстер Е. Ц. Д. П. Жлоба (Серия «Жизнь замечательных людей»). М., 1954. С. 87–88. Ср.: В мире Жлобы: Межвузовский сборник научных трудов. Саратов, 1948. С. 17.

Ср.: Сапожников А. Крым осенью 1920 г. // Исход русской армии генерала Врангеля из Крыма / Составление, научн. редакция, предисловие и комментарии С. В. Волкова. М., 2003. С. 605

Рацимор И. А. Энциклопедия гражданской войны. А-К. С. 590. Впоследствии выяснилось, что в статье Казни, на которую ссылается Соловьев, И. А. Раци- мором рассматривались только расстрелянные (ок. 110000 чел.). Утопленных, задушенных и разрубленных на части (ок. 15000 чел.) исследователь учитывает в статье Зверства.