Вильям Козлов - Поцелуй сатаны

— Отец еще не хватился двухтомника «Мифы народов мира», который ты в субботу загнал по дешевке на Литейном? А собрания сочинений Конан-Дойля? — Павлик сразу скис, отвернулся, а Алла Ляхова сказала:

— Эти книжки отец ему на день рождения подарил.

На дворе к ним бросилась взволнованная Людмила Юрьевна:

— Сынок, с тобой все в порядке? — и подозрительно посмотрела на Уланова, все еще державшего парня за воротник.

— Я так и знал, что это твоя работа, — проворчал Никита.

Николай отпустил его и снова подумал, что зря он пошел сюда с Прыгуновым. Если тот хотел ему показать тунеядцев и наркоманов, так он еще раньше познакомился с ними…

— Ты ведь не хочешь, чтобы тебя выселили из Ленинграда? — плаксиво завела волынку Лапина. — Отец заявил, что больше не намерен терпеть твои художества! Ты ведь позоришь нас, Никита! Думаешь, приятно мне таскаться по чердакам-подвалам и искать тебя?! А эти ужасные девчонки, они ведь так неразборчивы…

— Не ищи, — буркнул сын, стараясь не смотреть на мать, у которой уже навернулись слезы и нос покраснел.

— Не забывай — я твоя мать! — она уже перешла на крик, — У меня все сердце изболелось… Ты не смотришь телевизор, а вчера показывали таких, как ты… Одного дружки за просто так бритвой зарезали! Ну что ты со мной делаешь, Никита?! — Лапина даже не взглянула на Прыгунова, когда тот, попрощавшись кивком, пошел с Николаем к арке. Пронзительный голос Людмилы Юрьевны преследовал их до Литейного.

— Вот с такими я теперь частенько имею дело, — сказал Алексей.

— А я-то тут причем?

— Какую ты у них Алису увел? — сбоку посмотрел на него Прыгунов.

Уланов нехотя поведал ему про ту давнюю встречу с этой компанией в подвале его дома на Марата, как он попытался вытащить из этого омута Акулину Романову, придумавшую себе имя «Алиса».

— И тобой руководили одни лишь добрые побуждения? — с улыбкой взглянул на него Алексей.

— Моя бабушка ее весь вечер отмывала. Вроде бы стала приходить в себя — у нее ведь родители погибли в Армении — а тут опять эти… пакостники хотят сбить ее с толку! — раздраженно заговорил Николай.

— Конечно, и одного человека вытащить из дерьма — это благородно, но сколько их расплодилось, Николай! И сам слышал: подводят под свое разложение «мораль», видишь ли, черствое, равнодушное общество виновато!

Оно их обманывало… А нас не обманывали? Ничего, не ударились в панику, выжили. И еще их спасаем.

— Я не хочу быть пожарником или ассенизатором.

— Не все же такие? — возразил Прыгунов — Возьми хоть твою Алису…

— Она не моя, — оборвал Николай.

— Никита — умный парень, и я его вытащу из этой клоаки.

— Меня вот что удивляет, Алексей, — сказал Уланов. — Молодые ударились не в панику, а в разврат, пьянство, наркоманию… Всем этим их бредням об обманутом поколении я и на грош не верю… Да ну их к черту! Меня беспокоит другое: почему не призывают к ответу тех, кто врал, искажал историю, прославлял негодяев в маршальских мундирах? Почему их не трогают? Сидят себе на дачах, на курортах, получают громадные пенсии, пайки да посмеиваются над всеми… Они не сомневаются, что все вернется на круги своя.

— Я согласен с тобой, — помолчав, ответил Прыгунов — Полагаю, доберутся и до них. И смешки их обернутся слезами. Горькими слезами! Ведь это они довели страну до полного развала.

— Чего же защищают их власти? Уж не потому ли, что и у самих рыльце в пуху?

— Перестройка уже обогнала тех, кто зачинал ее, — сказал Алексей, — И куда мы придем, сейчас, думаю, никто не знает.

На углу Невского и Литейного проспектов они остановились. Милиционер в форме и белых рукавицах с широкими раструбами стоял на разделительной полосе и зорко следил за пешеходами, норовившими проскочить под красный цвет светофора. Поток машин с нарастающим шумом срывался с места и катился к Аничкову мосту. А оттуда — встречный. С Огромной красочной афиши кинотеатра «Титан» смотрела на прохожих соблазнительная блондинка с тяжелыми, как пушечные ядра, обнаженными грудями. Маленький черный гангстер, держась обеими руками за пистолет, целился в нее.

— Не вернешься в школу? — спросил Алексей.

— Пока нет, — твердо ответил Николай.

— А эта… Рыжая Лиса — симпатичная?

— Очень даже, — с вызовом проговорил Уланов. Большой интерес проявляет секретарь райкома к Алисе. — Уж кого-кого, а ее я в обиду не дам этим… мерзавцам!

— Напрасно ты так… — возразил Прыгунов — Я знаю Павлика и эту… Длинную Лошадь. Оба из обеспеченных семей. И не глупые. Я думаю, перебесятся и станут нормальными людьми. И наркоманы-то они не настоящие.

— Я так не думаю, — сказал Уланов, — «Беситься»-то куда легче и приятнее, чем учиться, работать, приносить людям и стране пользу…

— В тебе все-таки крепко сидит педагог! — усмехнулся Алексей.

— А кто в тебе сидит? — покосился на него Николай.

— Бес… Я часто с ним спорю, воюю. Интересный экземпляр!

— Не очень-то ты, Алексей, похож на комсомольского функционера, — сказал Николай, — Вон, в бесов веришь.

— Спасибо, — церемонно поклонился Прыгунов, — Ты сделал мне комплимент… Я ведь на этой непрестижной сейчас работе недавно. Ты вот вытащил из дерьма Алису, а я постараюсь Никиту образумить. Говорят, кто дерево посадил, уже не напрасно живет, а мы с тобой двух ребят из большой беды выручим.

— Лучше уж деревья сажать, — проворчал Уланов. — Ей богу, больше пользы!

— Видно, крепко допекли тебя в школе…

— Не только в школе, — сказал Николай, — На улице этой шпаны пруд пруди. И с каждым днем все больше наглеют!

— Потому что отпора не получают, — помолчав, ответил Прыгунов.

Возвращаясь домой, Николай подумал, что у Алексея Прыгунова явно организаторский талант: умеет со всеми найти общий язык! И с ним, Николаем, и с Лапиной, и с этими тунеядцами…

У парадной его дома грузчики вытаскивали из серого фургона импортную мебель золотистого цвета. Молодая женщина с продуктовой сумкой остановилась на тротуаре и с завистью смотрела.

— Начальнику или кооператору привезли, — ни к кому не обращаясь, проговорила она, — Разве простому смертному такую купить? Люди годами стоят в очередях…

— Может, «простому смертному» как раз очередь и подошла, — проходя мимо, заметил Уланов. Ему уже стали надоедать нытики, завистники, ротозеи. Вон сколько их бродит по улицам, а ведь рабочий день еще не кончился.

— Вы, видно, тоже из этих самых… — окинула его неприязненным взглядом женщина. Губы у нее тонкие и с опущенными уголками, что придавало ее в общем-то симпатичному лицу недовольный вид.

— Да нет, я простой смертный, — улыбнулся Николай. Он ни капельки не завидовал счастливчикам, которым дюжие краснолицые парни на ремнях таскали в квартиру новую шикарную мебель.