Андрей Агафонов - Медные люди

В его квартире пусто и накурено. Светлые пятна на стенах — следы картин и мебели. Постель на полу. Какой–то волосатый парень моет посуду на кухне.

— Как ты спал сегодня? — спрашивает девушка.

— Никак…

— Не дождался?

— Нет, не дождался.

* * *

Вагон–ресторан. Полупьяный Игорь со здоровым бородатым мужиком в тулупе пьют водку. На столе обертки шоколадок и раздавленные пустые пачки дешевого сока. Тетка–официантка подходит и забирает переполненное окурками блюдце, ставит взамен чистое.

— Сервис! — одобрительно говорит мужик и с омерзением ковыряет вилкой полусырую яичницу. — Ну–ну!

— Я знаю, за что расхлебываю, — продолжает исповедаться Игорь. — Особой любви между нами никогда не было…

— Ага, — говорит мужик и поднимает рюмку.

Пьют. Игорь булькает горлом и зеленеет лицом. Машет рукой. Мужик поднимается, хватает его за пояс и ведет в тамбур. Там, хищно завалив на левую руку, впивается в губы страстным мокрым и колючим поцелуем. Игорь вырывается. Его тошнит. Мужик обиженно отшатывается. Какое–то время смотрит, как Игорь блюет. Затем, вздохнув, открывает дверь тамбура и уходит в свой вагон. Игорь поднимает руку, пытаясь его задержать, но тут же склоняется в новом, неудержимом приступе рвоты.

* * *

Звонок в дверь. Наташа в халате, с опухшим лицом, непричесанная, идет открывать. На пороге стоит незнакомый молодой человек. С цветами и бутылкой вина. Он смущается.

— Здравствуйте, — говорит он.

— Здравствуйте.

— Вы меня, наверное, не помните. Я к вам вчера заходил, с товарищем…

Наташа начинает понимать.

— Можно, я зайду? — и он проходит в квартиру.

* * *

Телефонный звонок. Сергей снимает трубку. Он один. Телефонный аппарат стоит на стиральной машине «Малютка». Сергей принимает ванну.

— Да. Это я. Я говорю, это я. Подождите, я воду выключу.

Большим пальцем левой ноги он закручивает кран с горячей водой, морщится и вздрагивает, закручивает второй кран:

— Я слушаю. А вы кто? Ни о чем не говорит. Да ради Бога! Ради Бога. Я один живу, так что… А сейчас скажу. Садитесь на третий троллейбус у вокзала и две остановки. А улица у нас одна, остальные не считаются (смеется). 50 лет ВЛКСМ. Так и называется. Через сколько вы будете? Хорошо.

Кладет трубку и говорит потолку:

— Кого еще черт принес…

И включает воду.

* * *

— Это вы Игоря били?

— Нет, другой. Он же ниже на голову…

— Я все–таки не очень понимаю, зачем вы пришли.

Незнакомец затягивается сигаретой. Отпивает кофе из чашки. Смотрит Наташе в глаза:

— Что это за история с письмами?

— Какая вам разница!

— Интересно…

* * *

По весенней улице идет Сергей. Гладко выбритый, веселый, немного нервный. В дорогой кожаной куртке. Выбрасывает на ходу окурок, экзальтированно взмахивая рукой — и вдруг его опущенной руки касаются чьи–то пальцы. Он резко оборачивается и видит Наташу:

— Привет…

— Привет…

Идут молча, держась за руки. Смотрят на стоящие кругом лотки с бананами и кофе. Разбрызгивают лужи. Сергей говорит:

— Я не знаю, что потом, но сейчас я счастлив.

— Я тоже, — говорит она, и Сергей стискивает ее пальцы.

* * *

— Мне надо в садик, — говорит она.

— Я провожу, — поднимается незнакомец. — Вы меня не боитесь?

— Нет…

* * *

— Хочешь сделать мне больно? — сдавленным голосом спрашивает Сергей. Голый по пояс, в одних джинсах, он держит в правой руке нож. Душная летняя ночь. Кухня его квартиры — другой, екатеринбуржской. Наташа сидит в кресле–качалке, на ней халатик. Она со вздохом: «Сколько можно!» откладывает интересную книжку.

— Хочешь сделать мне больно?! — визжит он и полощет себя ножом по животу. На животе тут же набухают шрамы, сочится кровь.

— Ну, прекращай! — громко говорит Наташа.

— Да он тупой! — бросает Сергей, роняет нож и уходит в комнату.

* * *

Они едут в автобусе. Кругом люди в шубах. Уже темно. Фары машин за автобусом сливаются в огненную реку.

— Я хочу сесть! Мама, я хочу сесть! — верещит маленький Сережа. Наташа пытается его одернуть. Незнакомец морщится и отворачивается. Кто–то из мужиков встает, уступает место. Довольный Сережа плюхается на сиденье и болтает ногами, кого–то задевая.

Идут по улице. Сережа дергает маму за руку, силком подтаскивает ее то к одному киоску, то к другому: «Хочу конфету!» Он очень шумный, очень живой…

— Ублюдок, — говорит незнакомец и усмехается.

— Что? — не понимает Наташа.

— Да я не в обиду. Ребенок, зачатый вне брака — ублюдок.

Наташа опускает глаза. Она держит его под руку, сейчас пытается освободить руку — но он говорит дальше, будто не замечая этого:

— Я таких повидал. Шустрые — ртуть! К пяти годам не то что читать — считать никто не умеет. Вечно хнычут или орут, никогда не улыбаются, всегда дерутся. Всегда жадные. Они родились незаконно — потому и хапают все, что могут…

— Может, хватит?

— А что, Наташа, было не так? Вы забеременели, поэтому пришлось Игорьку топать в ЗАГС…

— Да? А беременность откуда взялась?

— То есть, почему ты с ним спала? Потому что вам нравилась одна и та же музыка. «Аквариум», к примеру. Угадал?

— Почти…

* * *

— Чаю хотите?

— Не откажусь.

Сергей уходит на кухню. Игорь оглядывается кругом и морщится. Сесть некуда — мебель отсутствует. Вороха тряпья разложены по углам. Постель на полу. Рядом с постелью — банка из–под кофе, до середины заполненная окурками. Подумав, Игорь опускается прямо на постель. Вернувшийся из кухни Сергей протягивает ему кружку и с другой кружкой садится рядом. Прихлебывает и смотрит прямо перед собой. Достает из кармана пачку сигарет, спички — бросает на пол. Молчат. Чаевничают.

* * *

— Я тебе нравлюсь? — спрашивает Наташа.

— Этот… спит? — спрашивает незнакомец.

— Нет… — она прикрывает дверь кухни. — Слушай… ты должен мне помочь.

— Хорошо, — соглашается он.

— Я не хочу, чтобы он вернулся.

— Хорошо, — повторяет он. Берет у нее из рук конверт. Надевает шапку и идет к двери.

— Если ты вернешься один… — говорит она уже в дверях.

— Я понял, — негромко говорит он, спускаясь по лестнице. — Спасибо. За кофе…

* * *

— Не надо наркотиков, — говорит Сергей. — Грибы, кактусы — это для животных. Животное — от слова «живот». Оно есть то, что оно ест. Человек — это голова, а голове нужен свет, и больше ничего ей не нужно.

— А дым? — спрашивает Игорь и показывает на сигареты.

— Это временно. Маскировка… Я летаю без дыма.

Голова Игоря начинает клониться.

— Но — не там, где хочу. Ты хочешь узнать, как это началось?

— Давай, — вяло говорит Игорь.

— Я не спал несколько ночей. То есть, спал, но урывками, клочками. И вот к утру третьего, что ли, дня я сидел, курил и вдруг ощутил что–то новое.