Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон

— Ее построили на острове Мурано. Лишь бы море было спокойным…

— Это я тебе могу обещать, потому что в здешних местах штормы бывают только по прихоти сильных мира сего.

Они стояли на устланной темной плиткой площади Сан Марко и с ладоней печеньем кормили забывших про испуг голубей. Шустрые птицы усаживались на плечи, на головы, под несмолкаемую трескотню фотоаппаратов и кинокамер туристов со всего мира громко хлопали крыльями, стараясь когтистыми лапками и твердыми клювами испробовать на прочность заодно и кожу на человеческом теле. Так это у них получалось забавно, что громкий смех вокруг не обрывался ни на минуту. В начале площади возвышался приземистый разноцветный собор Святого Марка со множеством небольших, конических вверху, с фигурками святых внутри, каменных шатров по всей крыше, с похожей на заточенный длинный и квадратный коричневый карандаш колокольни рядом. По бокам пространство замыкали трехэтажные здания двухсот летней давности с узкими сотами окон по фасаду, конец площади ограничивало строение с колоннами в два яруса. На всей территории для людей со всех концов земного шара не находилось даже мгновения для грусти и печали, на лицах отображалось счастье созерцать неповторимое чудо света, боготворить его и запечатлевать вместе с собственной персоной со всех сторон. Ведь по прогнозам ученых красоте этой недолго оставалось радовать землян бесподобными линиями уходящих под воду, похожих на дворец Дожей, старинных дворцов, причудливых мостиков над бесчисленным множеством каналов, несмотря на все усилия мировых умов.

Поиграв кнопкой на японской видеокамере, женщина обернулась к разглядывавшему какую–то надпись на древнем литом фонаре спутнику:

— Милый, ты не хотел бы поводить меня по этому чудесному городу сам, не прибегая к услугам вальяжных, как гондольеры, местных гидов?

— Разве ты боишься здесь заблудиться? — поднял голову мужчина. — Городок не столь велик, как нам кажется, а я бы пока осмотрелся в гостинничном номере.

— Я про это знаю, но именно сейчас на меня нахлынули романтические чувства. Я бы с удовольствием полюбовалась еще раз Дворцом Дожей, постояла бы с тобой на мостике Вздохов, прошлась бы по мосту Риальто. Кстати, в этом городе жило немало великих людей, в честь которых благодарные итальянцы прикрепили на стены домов памятные доски.

— А если нам воспользоваться услугами гондольеров? С прекрасно бегающих по каналам узких лодочек открывается великолепный обзор всех старинных дворцов и зданий. Церковь Санта Мария Делла Салуте, дворцы Ка, Пезаро, Ка, Фоскари, Кавалли Франкетти, Ка, д, Одро на Большом канале, проплыть под мостом Риальто, мостом Вздохов. Выйти из гондолы и пройтись по узким гранитным тротуарам на Рио Сан Барнаба. На острове Бурано полюбоваться свисающим с балконов разноцветным нижним бельем обыкновенных венецианцев.

— Если еще посадить на корму голосистого итальянского певца с гитарой, то лучшего подарка придумать невозможно, — засмеялась женщина. — Нет, милый, несмотря на то, что вода в каналах не отдает затхлыми запахами, я бы все–таки совершила пешую прогулку. Она бодрит тело и успокаивает нервы.

— Тогда я к вашим услугам, сударыня…

За окнами приспособленного под гостинницу стариннного особняка, построенного в стиле барокко, неторопливо опускалось в Венецианский залив жаркое красноватое солнце. Лучи от него проторили блестящую дорожку по морской глади, зачернив множество рыбацких суденышек, между которыми лавировали двухпалубные катера с туристами. Но главный фарватер никто не занимал, по нему медленно тащился утыканный снизу до верху множеством иллюминаторов океанский лайнер, совершающий круиз вокруг земного шара. Рядом с ним рыбацкие лодчонки казались брошенными в воду детьми игрушечными корабликами. Постояв у подоконника, женщина поднесла ко рту бокал с местным слабеньким кьянти, отпив пару глотков, направилась на просторный балкон с каменными перилами на каменных же толстеньких колоннах, почти копию балкона зала большого совета. Внизу, прямо под стенами, плескались маслянистые волны, по которым одетые в причудливые костюмы гондольеры, лениво шевеля будто лакированными веслами в таких же отшлифованных уключинах, неспеша прогоняли похожие на греческие или арабские древние суда лодки с высоко загнутыми носами, с разноцветными фонариками под загогулинами. Изредка с кормы доносилась негромкая песня на певучем итальянском языке. Прислуга уже вынесла на середину балкона стол на кривых буковых ножках, накрыла его белоснежной скатертью и даже успела поставить несколько блюд с холодными закусками и ваз с фруктами. Оставалось украсить пустующий в середине пятачок парой бутылок вина из Тосканы и выдинуть из–под стола крепкие буковые стулья.

Наконец, все было готово. Придирчивым взглядом окинув сервировку стола, женщина прошла в апартаменты, легонько толкнула ведущую в угловую комнату дверь. Ее спутник, как всегда, изучал кучу разложенных перед ним документов, поминутно сравнивая полученные выводы с цифрами, мелькающими на мягко светящемся экране ноутбука. Помедлив, приятным голосом она оторвала его от бумаг:

— Милый, тебе не кажется, что сегодня ты умудрился забыть не только про оговоренные нами перед путешествием правила, но даже про меня?

— Прости, дорогая, получил факс из Сеула. Кажется, там решили присоединиться к моему проекту, который я огласил корейцам еще в Париже, на рандеву у нашего хорошего друга господина де Корнуэля, — мужчина откинулся на спинку стула, смахивая усталость, ладонями провел по лицу, затем по волосам.

— И который ты подтвердил еще раз всем посвященным в него в Лондоне, на светском рауте в резиденции королевы Англии Елизаветы Второй в Букингемском дворце.

— Именно так.

— Тогда это хорошая новость. Но позволю себе напомнить, что ничто не должно нарушать порядок вещей.

— Тысячу извинений, я уже у ваших ног, моя госпожа…

Мужчина немедленно встал из–за журнального столика и пошел в спальню переодеваться, на ходу бегая пальцами по кнопкам сотового телефона.

Под несмолкаемые всплески волн Венецианского залива на погружающийся в море неповторимый город опускалась теплая ночь с легкими дуновениями ветерка, прилетающими из необозримых просторов Адриатического моря. На темно–синее бархатное небо выкатилась огромная луна, в лучах которой воды залива покрылись расплавленным серебром, а забытые хозяевами рыбацкие суденышки с габаритными огнями по бортам превратились в неясные очертания романтических каравелл, качающихся на рейде средиземноморского порта. На балконе электричество включено не было, но в комнате за открытой дверью горела хрустальная люстра. Усмиренные тонкими цветными занавесками, блики покрыли стол и сидящих за ним людей ровным голубоватым светом, создавая уютную обстановку. Собеседники насытились, оставалось завершить трапезу хорошим тосканским вином из высокого графина, закурить сигарету с прекрасным турецким табаком и настроиться на мирную беседу о любви. Но женщина еще не все успела отпробовать, взгляд ее скользил по тарелкам, не зная, на какой из них остановиться. В конце концов она взяла серебряную вилку, наколола на ее зубцы кусочек отваренного мяса в остром итальянском соусе и поднесла ко рту: