Владимир Пронский - Стяжатели

Но Шишкин оказался не таким уж простачком, когда понял, что семейная жизнь не получается. Да и как она могла получиться, если женился впопыхах, можно сказать, назло Ладе, чтобы та впредь не забывалась и не думала, что всегда всё будет только так, как она пожелает. Шишкин хотел своим поступком раскрыть Ладе глаза, чтобы она пострадала, помучилась, но, не зная, произошло ли это с ней, о себе он мог сказать твердо: он в этой ситуации настрадался больше. По крайней мере, ему так казалось.

Разведясь и освободившись от печали минувших дней, Шишкин не растерялся. Разъезжая по Княжску, зная все новости, вовремя подсуетился и вскоре устроился в районную администрацию водителем–охранником главы района, куда его взяли как бывшего морпеха. И новая работа очень радовала. Ему было невероятно приятно, когда он, бывало, проезжал мимо Лады на иномарке и делал вид, что не замечает ее.

Но всё поменялось, когда ее отец перебрался в княжский Белый дом, привел с собой Ладу, устроив ее в отдел экономики, как специалиста–дипломника. А она, хочешь не хочешь, начала встречаться с Николаем в коридорах администрации. Они даже любезно разговаривали, взаимно радуясь, что судьба опять свела вместе. Но, заметив, как Шишкин опять начал мелькать рядом с дочерью, Антон Тимофеевич заменил водителя. А через неделю, немного освоившись, наведя справки о сотрудниках, населявших кабинеты администрации, Антон Тимофеевич как–то за ужином заговорщицки сообщил дочери:

— Такого кавалера тебе откопал — закачаешься! Завтра приходи на разбор полетов, он тоже будет, потому что начальника замещает, я вас и познакомлю!

— Еще чего! — скривилась Лада. — У меня кавалеров хватает!

— Это меня не касается, а с Игорем Севрюковым я тебя всё равно сведу. Парень хоть куда! Родители — врачи, да и сам не дурак, на хлебном месте устроен! — твердо сказал Самохвалов.

Лада не сразу, но все–таки подружилась с Игорем, потому что к этому времени созрела по–настоящему. Да и как было не созреть, когда отец пообещал отдать квартиру, и не где- нибудь, а в Москве, сказав при этом: «Будешь слушаться — всё будет в порядке!» И всё прекрасно шло до сегодняшнего дня, но сегодня всё рухнуло.

Почти неделю ее родители ничего не знали. Открылось это лишь в следующий четверг. Уйдя после обеда с работы, Лада якобы зашла в салон для новобрачных, куда уже не раз заглядывала, чтобы присмотреть подходящее свадебное платье, а сама побродила по улицам и пошла домой.

Она понимала, если не принять срочных мер, пока размолвка висит в воздухе, то сплетен потом будет гораздо больше; но пока не хватало сил рассказать матери, представляя, что тогда начнется, сколько будет воплей, криков, уговоров и слез. Особенно начнет бушевать отец.

Размышлять Лада могла бесконечно, но тревожные мысли об отце заставили собраться с мыслями, настроить себя на решительность. Поэтому, не дожидаясь возвращения отца с работы, она постучала в спальню и заглянула к матери, читавшей какую–то книгу. Присела на кровать. Ольга Сергеевна спросила:

— От заботы сохнешь? Я — тоже! Вот пытаюсь читать, а на ум ничего не идет!

Лада усмехнулась:

— Сейчас повеселеете, Ольга Сергеевна! Хочу тебе сказать, мама, что свадьбы не будет! Я навсегда рассталась с Игорем!

Ольга Сергеевна прихлопнула руками и судорожно вздохнула.

— Не вздыхай и не заламывай рук! Как говорится, что Бог ни делает — всё к лучшему. Чтобы потом не разводиться, надо сейчас не совершить ошибку. Так что позвони родственничкам, пока не поздно, скажи, что свадьба отменяется.

— Может, все–таки расскажешь, что случилось?! Есть веские основания?

— Какие еще требуются основания, если он — сама видела — лизался в машине с какой–то гадиной на виду у всего города?! Только дурак будет этим заниматься с первой попавшейся? А муж–дурак мне не нужен! — сделала вывод Лада, и с такой укоризной посмотрела на мать, что та невольно потупилась, словно была в чем–то виновата перед дочерью.

Ольга Сергеевна действительно растерялась и сидела, словно оглушенная, даже отвернулась к окну, чувствуя, как растекаются слезы

— Мам, не вижу повода для слез! Было бы из–за чего расстраиваться.

— Как у тебя всё легко. Ладно, я тебя, может, и пойму, а что скажешь отцу?

— То и скажу: изменника он мне подкатил!

— Скандал ведь будет! Отец просто так не отцепится, житья не даст!

— А у меня квартира есть, в Москве буду жить. И вообще, хватит, мам, об этом. Надоело. Давай–ка поговорим о чем–нибудь другом! — предложила Лада, но ее предложение осталось без внимания.

Ольга Сергеевна поднялась с кровати, нашла телефонную трубку, набрала номер:

— Антон, не задерживайся, пожалуйста. Есть очень серьезный разговор.

Лада внешне никак не реагировала на ее слова, и, стараясь сохранить независимость, ничего не спросила у матери о том, что сказал ей отец. Лишь поспешно переоделась в джинсы, темно–синий свитер, схватила в охапку куртку и выскочила за дверь.

— Ты куда?! — тревожно спросила Ольга Сергеевна вдогонку, но Лада фыркнула:

— Чтобы не мешать вашему серьезному разговору!

Она выскочила из подъезда, надела куртку, а куда идти и зачем — непонятно. Решила в парке прогуляться, чтобы не мелькать перед домом, тем более что в парке не была давным- давно. Гуляла долго, а когда проходила над резной аркой с надписью «Парк культуры и отдыха», едва увернувшись от пронесшегося мимо Робинзона, потому что была занятая неспокойными мыслями, ее кто–то окликнул. Она сразу не поняла, кто именно, лишь в душе отозвалась на свое имя, а когда подняла глаза, то перед ней застыл Шишкин, словно шел–шел и наткнулся на неодушевленный предмет, который ни обойти, ни объехать, хотя его самого не объехать: высокий, широкоплечий, белобрысый короткий ежик во все стороны топорщится.

— А, это ты. — неохотно отозвалась она, словно видела Николая вчера, все еще занятая своими мыслями. — Привет! Откуда и куда? К жене спешишь?!

— Спешил бы, если была. А вы, девушка, что здесь делаете?!

— В парке гуляла, вспоминала, как когда–то вместе играли в хоккей.

Николай усмехнулся:

— Что, решила напоследок молодость вспомнить?!

— Почему «напоследок» и почему «молодость»?! Я и сейчас, по–моему, не старая!

— Потому «напоследок», что, слышал, замуж выходишь.

— Ладно, на свадьбу придешь?

— Легко. Только согласуй с папашей, а то он за что–то невзлюбил меня. Как бы конфуза не вышло! — бодро посоветовал Шишкин, приняв игру, но было заметно, как он часто заморгал, словно услышал что–то обидное.

— Договорились. Как согласую — сообщу! — Она достала мобильник. — Диктуй номер!

— Обо всем подумала?!

— Диктуй–диктуй. — настояла она, а он покорно, как в прежние времена, исполнил ее желание. Не мог не исполнить, хотя и понимал, что ее теперешний каприз — шутка, и не более того. Но почему бы и ему не пошутить?! Поэтому спросил, переборов себя, так, словно давно ждал этого приглашения: