Иван Шипнигов - Нефть, метель и другие веселые боги (сборник)

В это тяжелое время мы должны вспомнить, что у нас есть большой культурный бэкграунд. Мы должны переориентировать российских граждан на новое потребление, и это будет не покупка электронных гаджетов и не отдых на зарубежных курортах. Мы должны стимулировать наших соотечественников к потреблению качественных культурных смыслов. Засилье низкопробного, пошлого, отупляющего телевидения, которое долгие годы было на руку некоторым консервативно настроенным слоям правящей элиты, должно быть прекращено. Гнилым миазмам развлекательных телепередач и низкокачественной коммерческой музыки, лживым новостям, выполненным в брежневской стилистике, разнузданной государственной пропаганде, всему тому, что заполняет сейчас все телевизионное пространство, для большинства российских граждан являющееся единственным культурным пространством, мы должны противопоставить нечто здоровое, цельное, осмысленное. Средством борьбы со всеобщим и глубоким кризисом, по нашему глубокому убеждению, должна стать великая русская литература.

Два меча скрестятся в битве за будущее России! По ржавому отравленному клинку Останкинской башни ударит молодой, закаленный меч башни книжной. И он победит. Строительство должно продвигаться как можно скорее, потому что от того, как скоро башня из книг начнет вещание, заглушив ядовитый вредоносный сигнал Останкино, зависит – ни много ни мало – будущее России, нравственное и умственное здоровье грядущих поколений российских граждан.

Дорогие строители! Граждане, созидающие новую Россию! Мы просим вас: не жалейте ни своих, ни наших сил в деле возведения башни. Все, что нужно будет от нас, вы получите по первому требованию. Любые затраты будут окуплены, всякий труд будет вознагражден. Лучшие силы российского общества, болеющие душой за будущее Родины, выделят любые средства, нужные для этого святого, великого дела. Просите, и дадут вам.

С высоты книжной башни, построенной вами, вы будете плевать на позорное прошлое своей страны и любоваться ее достойным настоящим и светлым будущим. Да пребудет с нами Господь.

P. S.

Список книг классических и современных русских писателей, произведения которых должны наполнить башню, прилагается.

XIX ВЕК

Н. М. Карамзин

Д. И. Фонвизин

А. Н. Радищев

И. А. Крылов

А. С. Грибоедов

А. С. Пушкин

М. Ю. Лермонтов

Н. В. Гоголь

А. Н. Островский

И. С. Тургенев

И. А. Гончаров

Н. Г. Чернышевский

Н. А. Некрасов

М. Е. Салтыков-Щедрин

Л. Н. Толстой

Ф. М. Достоевский

А. П. Чехов

XX ВЕК

И. А. Бунин

М. Горький

А. И. Куприн

Л. Н. Андреев

А. Белый

Ф. К. Сологуб

A. А. Блок

B. В. Хлебников

B. В. Маяковский

C. А. Есенин

А. А. Ахматова

О. Э. Мандельштам

М. И. Цветаева

Б. Л. Пастернак

Е. И. Замятин

М. А. Шолохов

М. А. Булгаков

М. М. Зощенко

А. П. Платонов

A. Н. Толстой

B. В. Набоков

C. Д. Довлатов

А. И. Солженицын

И. А. Бродский

Вен. В. Ерофеев

П. Л. Вайль

A. А. Генис

Д. Л. Быков

Д. А. Горчев

М. Ю. Елизаров

Б. Акунин

B. Г. Сорокин

В. О. Пелевин

Т. Н. Толстая».

Дочитав до конца, Алексей еще минуту сидел неподвижно, глядя на последнюю строчку, как на кирпич, упавший ему под ноги по той самой траектории, на которой через секунду должна была оказаться его голова. Потом вскочил и кинулся в кабинет к главному редактору, желая объяснений, но тот уже уехал из офиса. Бенедиктов вернулся и хотел было поделиться странным документом с коллегами, но оказалось, что редакция незаметно опустела, пока он читал: остались только верстальщица в наушниках с бледным от Adobe InDesign-а лицом и программист-сайтовод с эстетской бородкой клинышком. Вместе с ними готов был послушать «Концепцию» довольный внимательный кактус в горшочке.

Алексей перечитал файл еще раз. Если бы не пугающая взвинченность и истеричность тона, текст как шутка был бы даже остроумен, хоть и не смешон. В корректорской правке он не нуждался, и это почему-то не удивляло ввиду общей странности документа, а литературно обрабатывать тексты не входило в круг его обязанностей, и Бенедиктов просто выложил «Концепцию» на редакционный сервер. Оглядел пустую редакцию, вспомнил, что сегодня пятница, а номер сдается только через неделю, выключил компьютер и поехал домой, чуть не забыв сумки у охраны на проходной.

Наконец-то можно было совсем устроиться в новом жилье. Алексей уже познакомился с соседкой напротив, пенсионеркой Ниной Васильевной, сосредоточенной, быстрой старушкой, которая всегда, казалось, была занята огромным количеством дел. Встретившись на площадке, они поздоровались, и Нина Васильевна куда-то помчалась. Она не была особенно приветливой, но Бенедиктов думал, что ее стремительная каждодневная хлопотливость связана с тщательной заботой о внуках, и бабушка ему нравилась.

Алексей жил один в двухкомнатной квартире, одна из комнат которой была заперта и хранила в себе вещи уехавших в Черногорию хозяев. Повезло ему несказанно: хоть и дорого – все-таки райский Юго-Запад, – но он жил в отдельной квартире, а при наличии жильцов во второй комнате дворец превратился бы в общежитие, причем платил бы он столько же. Всего неделю Бенедиктов был здесь, но уже успел полюбить это уютное жилище, часть которого была вынесена за скобки. Все в этой квартире было словно противоположностью тому мрачному бункеру на Проходчиков, и тем горше было думать, что Анна вряд ли когда-нибудь поставит на полочку в этой прихожей свои черные лакированные туфли с открытым мыском. Как им хорошо было бы тут вдвоем… Но она сменила номер мобильного и не отвечала на письма.

Бенедиктов закинул в стиральную машину привезенные вещи, навел в квартире окончательный, единственно возможный, свой порядок, принял душ и поужинал. Впервые подошел к запертой двери второй комнаты, потрогал замок, заглянул в щель между створками, но устыдился этого плебейского любопытства. Пора было идти: ждала воплощения его маленькая мечта, что томила с тех пор, как Бенедиктов закончил университет и уехал с Кравченко. Алексей спустился, зашел в «Гастроном 21», купил ледяного пива, пересек улицу и вскоре сел на скамейку на бетонном прогулочном плато под общежитием ДСВ, где он прожил пять лет. Жара схлынула, и эмгэушная молодежь начала собираться на традиционный пятничный летний раут.

В понедельник, придя на работу, Бенедиктов первым делом пошел к главному редактору. Тот ответил на стук в дверь пригласительным мычанием, но не скоро оторвался от компьютера, колюче взглянув на Алексея:

– Что вы хотели?

– Этот текст, что вы просили меня прочитать в пятницу, «Концепция»… Что это, кто его прислал? Почему он такой… странный?! – выпалил Бенедиктов, удивляясь собственной наглости.