Иван Шипнигов - Нефть, метель и другие веселые боги (сборник)

Он бы вдул

Я бы дала

Кокошненько

Сцена пятая

Натали и Виктор лежат на кровати и едят пиццу из коробки. Виктор одет по-домашнему, в шорты и рубашку без рукавов, Натали в короткой ночной рубашке, но уже в белой. Пьют колу из пластмассовых стаканов. Сэмплом доносится авиационный вой стиральной машины. Доев кусок, Виктор встает и достает из прикроватной тумбочки коробку, распаковывает, там «Макбук».

ВИКТОР. У меня для тебя подарок. Ты хотела такой же, как у меня. Я научу тебя пользоваться, и ты сможешь найти друзей.

НАТАЛИ (глядя в экран и водя пальцем по тачпаду.) А я уже немного умею. Сфотографируй меня на аватарку для Фейсбука.

Натали быстро убирает с кровати коробку с пиццей и «Макбук», принимает свою коронную развратно-рекламную позу. Чуть оголяет бедро.

ВИКТОР. Ну хватит.

Натали поигрывает бретелькой рубашки.

ВИКТОР (прицеливаясь айфоном) . Натали! Сядь нормально.

Натали достает из-под подушки собственный айфон и пытается сделать селфи.

ВИКТОР. Ладно, ладно! Только прикройся немного…

Натали детским порывистым движением обеими руками тянет вниз рубашку, пытаясь прикрыть ноги, при этом бретелька сползает с плеча, обнажается грудь.

ВИКТОР. Натали!!!

НАТАЛИ ( капризно .) Ну что?!

Виктор склоняется над ней, поправляет бретельку, закрывая грудь; бедро обнажается. Он со вздохом встает и фотографирует Натали.

ВИКТОР. Откуда ты только этого понабралась? Я фотку обрежу по пояс, учти.

НАТАЛИ ( капризно .) Я хочу чтобы красиво!

ВИКТОР. Ты и так красивая! Я тебе постоянно это говорю.

НАТАЛИ. Ты же сказал, что я должна найти друзей.

ВИКТОР. Друзей – да! Но для этого не нужно себя голую на аватарку ставить! Откуда, откуда в тебе это…

НАТАЛИ. Тебе же нравится, когда я голая.

ВИКТОР. Мне – да! Но перед другими раздеваться нельзя.

НАТАЛИ. Почему?

ВИКТОР. Что значит почему! Просто нельзя, и все.

НАТАЛИ. Перед тобой я ведь раздеваюсь?

ВИКТОР. Передо мной – да! Но перед другими нельзя.

НАТАЛИ. Почему?

ВИКТОР. Ну пойми: мы живем вместе. Мы спим вместе…

НАТАЛИ. Мы не только спим вместе. Когда мы ложимся спать, ты меня так крепко обнимаешь, и мне становится тепло-тепло, и хочется чувствовать тебя, твою тяжесть…

ВИКТОР. Это примерно и называется «спим». Ты не должна спать с другими.

НАТАЛИ. Почему?

ВИКТОР. Помнишь, как ты говорила, что будет, если я прогоню тебя?

НАТАЛИ. Почему?

ВИКТОР. Примерно то же будет и со мной, если ты мне изменишь.

НАТАЛИ. Почему прогонишь?

ВИКТОР. О, боже! Никуда я тебя не прогоню.

Натали застывает в своей обычной позе.

ВИКТОР (присаживаясь рядом с Натали на краешек кровати, как врач к больному). Изменить нельзя, потому что это то же самое, что убить. Когда мужчина любит женщину, он отдает ей свою жизнь. Целует ее и через свое дыхание передает ей свою энергию. Входит в нее и через свое семя вливает в нее свою энергию. Ласкает ее и через свою кожу напитывает своей энергией.

(Берет Натали за руку, та не реагирует, по-прежнему глядя немигающими глазами в потолок.)

А когда женщина изменяет, она отдает энергию, данную ей любящим мужчиной, чужому человеку. Ревность – это жадность к собственной энергии, но ее можно понять.

(Наклоняется и гладит Натали по волосам, та по-прежнему не реагирует.)

А любовь – это когда ты хочешь съесть женщину, чтобы она стала частью тебя, ибо ты не можешь стать ее частью. Когда ты хочешь раздавить женщину в объятиях, чтобы она впиталась в тебя, ибо ты в нее впитаться не можешь. Когда ты хочешь задушить женщину, через поцелуй выпить ее дыхание, чтобы оно стало частью твоего дыхания, ибо наоборот опять же не получится. Когда во сне ты неприличным, младенческим движением прячешь голову на груди женщины, сквозь тонкую кожу, сквозь мягкую грудь, сквозь хрупкие ребра, сквозь алые легкие целуя ее сердце – чтобы ее сердце принадлежало тебе, так, как твое давно принадлежит ей. Все это внешне похоже на смерть: когда ты любишь, ты перестаешь быть собой и становишься другим, лучшим, высшим. Любовь – это изнанка смерти, то есть настоящая жизнь. А изменить – значит выжать себя из плоти мужчины, выдохнуть себя назад из дыхания мужчины, вырвать свое сердце из сердца мужчины. То есть убить.

Я хочу показать тебе один фильм, «Терминатор-2»…

НАТАЛИ ( очнувшись ). Меня тоже нельзя убить, и мне тоже нельзя умереть.

Привлекает Виктора к себе, целует, гладит его спину под рубашкой. Свет гаснет.

Второй акт

Сцена первая

Натали сидит на кровати по-турецки в черной ночной рубашке, на коленях у нее «Макбук». Изображение с монитора проецируется на экран на заднике сцены. Натали пишет пост в Фейсбук.

ТЕКСТ ПОСТА

Интересно, может ли Терминатор Т-800 заняться сексом с женщиной? Как научил меня Виктор, первым делом я набрала этот вопрос в Google и…

Набирает соответствующий запрос, нет ни одного результата (Нет ни одного результата. – Авт.).

…Поняла, что никто этим до меня не интересовался =D. А странно: мне так нравится (нравилось) чувствовать на себе тяжесть Виктора. Даже когда он ничего не делал. Иногда мы просто лежали, болтали, и я просила его: полежи на мне)) Он ложился на меня, и мы продолжали болтать, но во мне все как будто сжималось. Тело сжималось, и внутри тоже сразу становилось так тесно, плотно, безопасно. Так не страшно:=)

А это мне, и с обычным живым мужчиной!! А представьте, как обычной живой женщине было бы с Терминатором Т-800??))) Во много раз тяжелее, плотнее, теснее, приятнее! Еще он может крепко-крепко обнять. Он всегда защитит. Он не ударит, не закричит, не напьется. Не будет целыми днями сидеть за компьютером, ибо он сам компьютер =D. Он сможет быть с женщиной когда угодно и сколько угодно. Он ляжет сверху, и женщина будет в безопасности. Невыносимая легкость Терминатора, как говорится =DDD

Да я и сама хотела бы с Терминатором. С Виктором-то у нас уже давно ничего нет (

Ставит статус «Друзья» (т. н. подзамок), нажимает отправить. Затем набирает в поисковике «Терминатор», переходит в раздел Картинки. Рассматривает одну за другой, задерживаясь на тех, где Шварценеггер с голым торсом. Фоном начинает звучать монолог Виктора. Натали ложится на кровать на живот перед ноутбуком, болтает голыми ногами.

ВИКТОР. Натали, как выздоравливающий больной, начала понемногу вставать. Долго смотрела в окно, потихоньку бродила по комнате, а однажды даже приготовила нехитрый ужин: отваренные, небрежно откинутые макароны, в которых плавало слегка поджаренное яйцо. Все чаще, возвращаясь вечером домой, уже из тамбура я слышал авиационный вой стиральной машины. Наша жизнь становилась все больше похожей на обычную. Я работал, она, что называется, вела хозяйство, поразительно быстро этому учась.