Н. Денисов - В чистом поле: очерки, рассказы, стихи

Сегодня, накануне своего пятидесятилетия (завершаю эти строки, когда за окном на исходе 2011 год), Тюменская писательская организация, как и другие творческие Союзы России, продолжает жить-выживать. Держится и на старой закваске, достижениях, да и на осознании того, что «эх, помирать нам рановато!»

С первого января 2004 года, по разумению российской власти, которая, видимо, посчитала, что писатели и другие творцы стране не нужны (все должны заниматься физкультурой и спортом!), отняла финансовую поддержку у творческих Союзов. Даже разрушитель Ельцин, усердно «работая с документами» в своей укромной Барвихе, не решился (или не додумался с похмела) сего сотворить. Сотворили трезвые наследники. Умышленно? Пойди и спроси их, высоко сидящих, умных, трезвых. Спрашивали. Нет ответа.

Ответственный секретарь (председатель) С.Б. Шумский, чудесным образом пробасурманивший в СП как раз полтора «перестроечных» десятилетия, не чаял как уйти с должности, за неё перестали платить. Только ли «законную зарплату»? Книга приказов повествует нынче, как Сережа не стеснял себя и ближних почти ежемесячно осыпать премиями. За какие достижения? «В связи с праздником 23 февраля и 8 марта… В связи с Днем весны и труда… В связи с Днем независимости… В связи с обновлением российского флага… В связи с Днем согласия и примирения… В связи с выслугой лет… В связи с приобретением лечебных путевок…» Ну и тому подобное. Не говоря уж о «всенародном» Новом годе и своих текущих юбилеях. Особенно восхищают премии гренадеру- белобилетнику Шумскому – «В честь 23 февраля»! И – к «празднику 8-е марта»! Это как поется в известной песне: «…сам наутро бабой стал».

В конце мая 2004-го Сережа удачно откинулся на пенсию.

Новым ответсеком возжелал стать Л.И. Васильев. Набрал голосов «за», стал. А на первом заседании Бюро организации я сказал Васильеву: «Анатолий Иванович, ты ведь зарплату получать не будешь!» – «Как это не буду?» – удивился Васильев. Потом молвил: «Найду я в нашем богатом крае деньги для жизни организации, пойду по инстанциям, по начальству, дадут!» Ходил больше года, сидел, уверял он нас потом, в приемных разных начальников: никто, говорил, не откликнулся. В областном комитете культуры выходил помощь – 100 тысяч рублей – на проведение писателями 60-летия Великой Победы. И что? Первое лицо и главный бухгалтер начислили себе неполученную за несколько месяцев «законную зарплату» и тотчас, с небольшим временным промежутком, подали в отставку.

Восьмого декабря 2005-го собрал нас Анатолий Иванович в «деревяшке» на собрание. Повестка его звучала так: «О досрочном завершении полномочий ответственного секретаря». Сошлись. Приехала часть северян. Кворум набрали. Устно Васильев сказал: «Я отказываюсь… Надо избрать нового руководителя, кто согласится… Либо – закрывать писательскую организацию!»

В самой «деревяшке», подвергшейся строительно-ремонтному погрому, уже хозяйничали новые люди. Среди развала бумаг, книг, сдвинутых столов, шкафов и стульев сновала фигура бывшего (за что-то неблаговидное понизили в должности!) директора областной библиотеки Анатолия Марласова. Посновав и пристроившись на стул у двери, он внимал нашим разговорам, изображая смирение и застенчивость. А по стенам по-хозяйски уже были развешаны не писательские фото, как прежде, а картинки чужого содержания, портреты думских начальников.

Причем – думские? Что происходит – чисто конкретно?

Васильев с готовностью пояснил, что часть сотрудников областной библиотеки на время «ихнего капитального ремонта» временно поселилась в писательском доме. «Да, да, временно!» – покивал Марласов. – «А кто разрешил?» – задал я в пустоту законный вопрос.

Пустота молча развела руками.

Опалила мысль – не все тут чисто! Что-то кроется?! Но мысль эта унеслась под небеса, поставлен был еще один серьезный вопрос: выборы нового руководителя. Высший орган – писательское собрание – выдвинул для тайного голосования двух человек: Комарова и Денисова. Мол, оба – бойцы! Справятся. При тайном голосовании получил я большинство голосов.

Васильев встал, облегченно вздохнул, вынул из кармана печать, ключи от сейфа и входных дверей: «Пожалуйста… Я пошел!» «Это не все… А передача документов, имущества… бухгалтерская отчетность… подписание акта передачи…Кстати, мне известно, что тобой не продлен почему-то договор по аренде нашего дома. Как понимать?!»

Добровольный отставник посмотрел на меня с недоумением, с возмущением одновременно, мол, вот еще привязался, решительно шагнул за порог, как человек избавившийся от непомерной ноши.

Бухгалтерские документы, их аккуратно вела ранее уволившийся наш «министр финансов» Татьяна Ивановна Сизикова, рассказали о коммунальных долгах, об отсутствии последней годовой отчетности, о неуплате налогов с зарплаты (со 100 тысяч), о том, что не сделаны перечисления в фонды, о том, что на банковском счету ноль рублей, об отсутствии в сейфе наличного остатка – 12 тысяч рублей, они значились в кассовой книге… Это только то, что сразу бросилось мне в глаза!

После телефонных возмущений и препирательств Анатолий Иванович, по совету Татьяны Сизиковой, (в практических делах он слушался бывшего главбуха), видимо, боясь судебных разборок (разъяснили «знающие люди»), погасил налоговую задолженность. Отчитался за «кассу». А на подписание акта передачи прийти так и не пожелал… И, конечно ж, в отместку за мою «настырность» – тихо снял в редактируемом им альманахе «Врата Сибири» повесть мою о казаках-эмигрантах, которая была уже подготовлена в печать его помощником Виктором Захарченко. Повесть я послал в воронежский журнал «Подъем», где она была опубликована и получила хорошие отзывы от донских рубак.

И далее. Пришла повестка: явиться к мировому судье! Там выяснилось, что по налоговым бумагам начальником организации все еще значится… С.Б. Шумский. Как?! А вот так и значится. Выходило, что штрафовать надо не меня, как, видимо, мировой судья намечал, а предшественников, которые «хорошо поробили», в итоге – СДАЛИ писательский дом чужакам, слиняли, сбагрив на меня плоды своей деятельности: на, мол, расхлебывай!

Следующую повестку принес почтовый «голубь» – от пристава: явиться и заплатить штраф за неподачу предшественником сведений по социальному налогу. Явился и туда. Девушка с лейтенантскими погонами сказала, что заплатить 1500 рублей я должен немедленно и – наличными. Иначе – она придет к нам в «офис» и конфискует имущество писателей. «Денег у нас нет. Приходите и конфискуйте, если Вас удовлетворят наши колченогие столы и стулья!», – крепясь, ответил я начальнице. Остывая, объяснил ситуацию и девушка потеплела: «Напишите, как мне рассказали, начальнику инспекции…»