Н. Денисов - Пожароопасный период

Все бегом, все на ходу. И времени остается, чтоб только и отовариваться у маклаков. Находим торговые ряды. В одном магазинчике торгует женщина. Звать Мария. Еврейка. Семья когда-то эмигрировала из Союза. Второй помощник Петровский покупает у Марии пустышки, соски.

– Кто родился? – спрашивает Мария.

– Дочка.

– Поздравляю.

Мужики рассказывают: у маклаков бывают не только моряки, все наши туристы, гастролирующие артисты. Цирковой клоун Олег Попов устроил как-то у одного из маклаков гулянку. Всех русских, заходящих в магазин, усаживал за стол: «А, русский, садись!» (В скобках замечу – заметили парни! – прогулял всю отоварочную валюту).

На другой стороне улицы, напротив магазинчиков, зеленые холмы правильной конусообразной формы, поросшие травой и усаженные цветами в виде траурной обвивающей ленты. Это остатки домов, разрушенных при бомбежках американцами Бремена. Руины не убирали, просто закопали в виде могильных холмов. Рядом выросли новые дома. Бросается в глаза – спокойный лад, неторопливость, не нервозность горожан. Одеты просто, по-летнему, не кричаще. Много велосипедистов, есть мотоциклисты, для них специальная дорожка между пешеходным тротуаром и проезжей частью улицы. Все ухожено. Немцы!

Володя Кореньков – третий штурман, отметил на моей большой карте мира порты, куда следуем: Анга-дус-Рейс (Бразилия) рядом с Рио-де-Жанейро; Сантус, Рио-Гранди – это уже рядом с Уругваем; Монтевидео – столица Уругвая; Аргентинские порты – Буэнос-Айрес и порт Мадрин, что расположен в знаменитых «ревущих сороковых» южных широтах.

Далековато! Даже по карте – «три лаптя». Но в ТОМ полушарии бывать еще не довелось, овчинка стоит выделки. Хоть и рассказывали, не без умысла, вероятно, трагикомическую историю про одного матросика, который все что-то строгал, строил на корме после нескольких месяцев плавания. Когда у него спросили, чем это он все занимается, ответил, мол, строю самолет, чтоб домой улететь. После рейса доктор и еще один человек сопровождали матросика до Москвы, до клиники.

Пробую «разогреть» себя до писания стихов, что-то не идет, не получается. Нужен толчок, встряска – только не ураган. Помню его по Берингову морю. Не приведи господь!

Легкая пока, наверное, уже атлантическая зыбь. Проходим Ла-Манш. Туман, морок. На мачтах порой появляются пташки. Но многими замечено: с Ленинграда с нами едет воробей. Жаль если не улетит вовремя, пока берега близко, погибнет от бескормицы.

Вчера вечером теплоход облепили какие-то мухи, не то комары, похожие на мух, обсыпали все палубы. Кстати, о птичках! Доктор рассказал как в одном рейсе спасал огромную птицу, похожую на орла (но не орел), запутавшуюся в снастях главной палубы.

Но охотней вспоминают хохмические истории. Вот при мне помполит дает партийное поручение члену партии матросу Куркину: оформить для команды подписку на периодические издания на 89 год. И тут же повествует как шуткуют порой с подпиской в пароходстве. Сам как-то оформил годовую подписку своему приятелю на журнал «Льноводство и хлопководство». Одному капитану, не понимающему юмора, друзья сделали шесть подписок на «Свиноводство». Страшно злился!

За сутки прошли 405 миль, до порта Ангра-дус-Рейс осталось 5 тысяч 30. С мостика поступила команда: «Ввиду усиливающейся бортовой качки, закрепить все имущество в каютах и в подведомственных помещениях!»

Всю ночь качало. И кое-кто пришел на утренний чай невыспавшийся. Северные сороковые широты, Бискайский залив – тоже не сахар для моряка. А для пассажира? «Я почти всю ночь не спал. Хотел привязываться к койке!» – пожаловался мой сосед по каюткомпании. Зато на перекуре мы сошлись с электромехом и развели тары-бары.

– Чем, – говорю, – занимался Павел Власов в начале романа «Мать» у Горького. Пил. Как и отец, пил. Когда бросил пить, что? Задумался! Стал заниматься революционной работой.

– Резонно! Да-а. Для чего у нас народ спаивают? Чтоб он ни о чем «таком» не думал. Чтоб после работы сообразить на троих, потом – спать, утром мечтать опохмелиться. Вот и я говорю. Думал ли Горбачев, как справиться с этой «задумавшейся» массой людей? Гегемоном опять же стал не работяга. Вот пивная на окраине Ленинграда. Мужики взяли бутылку бормотухи. Где её распить? Идут к пивной. Там четыре «сектора», каждый обслуживает бабка со своими стаканами. Стаканы бесплатные, но зато пустую бутылку бабка берет себе. Сейчас в пивной пива дают по два литра. Мужик идет с работы, захотел выпить, а тут опять бабки с емкостями: двухлитровыми банками, которые продают по рублю штука. Опять «бабкин» бизнес! Вот я и говорю, – горячился электромех, – что гегемоном стала сфера так называемого обслуживания. И перетекают туда когда-то хорошие работники. Есть у меня знакомый инженер, работал в отделе, зав., получал свои 130 рэ. Бросил нынче это дело, завел машину, отец помог. Брусника на рынке четыре с полтиной за кг. Ездит в Кандалакшу, оптом по дешевке скупает бруснику, везет на базар, где отец у прилавка, между прочим, бывший капитан второго ранга. Тот быстро реализует. Пошла на Неве корюшка. Тоже едет, оптом скупает у рыбаков, везет на тот же базар. Вот смысл его деятельности. А работягу опять обложили со всех сторон. Вот и пускается на всякие хитрости. Понятно, сейчас с выпивкой на заводах стало строго. Так что делает? Делает канистру в форме книги – полтора литра! – на обложке и на корешке: «Сочинения. Избранные речи и статьи Л. И. Брежнева». Нынче можно, допустим: «М. С. Горбачев». Но у него пока тонкая книжка. Несет через проходную «том» генсека – в руке или под мышкой! – кто посмеет подумать плохое, проверить? А вы говорите борьба с алкоголизмом!

– Да ничего я такого не говорил.

Проснулся утром после нервозной ночной болтанки – с борта на борт! – а в «окно» яркое солнце и прямо перед взором громада острова Мадейра. (Не здесь ли готовят знаменитую Мадеру, которую так любил «откушать» Григорий Распутин – мой легендарный земляк, царедворец?).

Семь двадцать местного времени. Как и обещал прибыть в эту точку океана третий штурман Володя Кореньков, прибыли. Долго стоял с ним ночью на мостике, разговаривал о житье-бытье. Заметил в этом рейсе: народ на загрансудах стал раскованней, говорить открыто. Если раньше нынешние высказывания считались опасными, крамольными, боялись «сексотов», помполитов, то сейчас открыто обсуждают необходимость такой фигуры на судне, как первый помощник капитана – помполит. Да, парни правы – первый должен быть на голову выше остальных – по образованию, по интеллекту, ну человеком должен быть. Каких только «помп» не видело море, моряки! Раньше много было выдвиженцев из рядового состава, проявивших общественную и политическую активность. Криков как-то рассказывал мне за- нашим ставшим традиционным ночным чаепитием о таком кадре. Дело было в Арктике. Пошли они на мотоботе на берег. Три часа там провели, вернулись к пароходу, а капитана с помпой нет. Подождали. И вот заявляются они, помпа размахивает портфелем с бутылками и кричит-куражится: «А помполит такой же человек!» Потом на одном из судовых собраний, где разбирали выпивох, встал и без тени смущения говорит: «А меня вот хоть кто-нибудь видел пьяным?».