Егор Фомин - Одиночества нет

На этот раз не было никаких мыслей, никаких тревог и беспокойств. Было просто приятно идти по улице, с каждым шагом еще немного приближаясь к дому.

Она немного постояла на Старой площади, дождалась четверти часа, когда из ворот над Львиными Курантами выехал пустой трон Львицы, а затем, гордо вышагивая, появилась маленькая Львенка. Старательно оглядевшись, она вспрыгнула на трон, и необыкновенно довольная собой уехала в левые ворота. Было бы замечательно, подумала девушка, дождаться целого часа, когда Львица обнаружит дочь на неподобающем месте и примерно накажет. Особенно Лене нравилось, что после порки, обнаружив в своих лапах совершенно расстроенную Львенку, Львица переворачивала ее и лизала в нос. Однако, толкаться среди многочисленных туристов совершенно не хотелось, и девушка продолжила свою прощальную прогулку.

По Марьиной улице Лена вышла на Медный рынок. Постояла, разглядывая украшенную каменной резьбой готическую Проезжую башню с островерхой четырехскатной крышей, и, пройдя под ее крестовыми сводами, оказалась на Морской набережной. Отсюда хорошо была видна сосновая горка и маяк, на берегу залива.

В нежданном осеннем солнце, беленая башня маяка ослепительно сверкала, и желание отправиться в дорогу стало столь сильно, что захотелось поехать домой по шоссе. Поймать машину или дождаться автобуса и смотреть за окно на пролетающие мимо сосны. Впрочем, это была очень кратковременная мысль. Лена даже не стала всерьез ее думать.

Девушка развернулась, и вспомнила еще одну нежно любимую особенность города — его дворики. Лена свернула в ближайшую подворотню, и была щедро вознаграждена. С детства ее умиляло все: и аккуратные клумбы посреди дворов, и цветы в горшках на подоконниках. Заботливость, с которой всегда были сооружены качели или песочницы. Развешанное на веревках белье, которое никто не охранял, и игрушки, оставленные в песке, которые никто и не думал забирать домой. В этих двориках всегда царило домашнее умиротворение, спокойствие и защищенность. Все беды и тревоги, вся суета оставалась на улице, а здесь ее посещало ощущение застывшего в момент тихого счастья времени.

Лена прошла к песочнице и села на скамейку. Она сидела, улыбалась и корила себя, что совсем позабыла о двориках. Вспомнила только сейчас, когда уже пора уезжать.

Посидев еще немного, девушка поднялась. Пора.

Лена пересекла Флотский проспект и ступила на тенистую Южноморскую улицу. Здесь находилась та самая лавка букиниста, в которую ей советовали зайти. Что ж, время еще есть. Девушка остановилась у маленькой двери под неприметной вывеской, и потянула толстую ручку на себя. Она ожидала, что магазин будет закрыт. На обед или хотя бы на учет. Но дверь открылась, она шагнула в полумрак между книжными полками, и сразу тоненько звякнул колокольчик над входом.

Букинист обнаружился чуть дальше, он сидел за книжным шкафом у антикварного секретера, смотрел на нее и улыбался. Это был невысокий немолодой человек, в коричневых потертых штанах, клетчатой рубашке и вязаном жилете.

— Здравствуйте, девушка, — сообщил он, прищурив глаза.

Странно, подумала Лена, на нем ведь непременно должны быть очки, но их нет. Она даже мысленно примерила к нему сделанные трубочистом очки из скрепок и решила, что они и впрямь подошли бы. Однако букинист даже в полумраке своего тесного магазинчика прекрасно обходился без них.

— Добрый день, — ответила Лена.

Он чуть склонил голову, продолжая на нее смотреть, а девушка не знала, что сказать еще. Она сюда зашла по рекомендации, а не потому, что ей действительно была нужна книга.

— Не знаете, что теперь делать, да? — спросил букинист.

Лена пожала плечами.

— Просто найдите свою книгу, — сказал он и махнул рукой вглубь помещения.

— Свою? — удивилась девушка.

— Именно. Вашу!

— Но как?

— Очень просто. Из всех книг вы заметите только одну. Проходите и смотрите.

— Но я не собиралась сейчас читать никаких книг!

Он покачал головой:

— Ее совершенно необязательно читать. Главное — чтобы она у вас была!

Заинтригованная Лена пошла дальше по проходу. Она смотрела на забитые книгами стеллажи и удивлялась странным словам — вот же, множество книг с тиснеными на корешках названиями, в кожаных переплетах и картонных обложках, отчего он говорил про одну? А потом Лена вдруг увидела ее. Эта книга была в мягком светлом переплете и действительно выделялась среди своих коричневато-красноватых соседей. Несмотря на полумрак, девушка легко прочитала надпись на корешке: «Эдельвейсы на черепичных крышах». На обложке был нарисован силуэт высоких крыш, с трубами и флюгерами, словно парящими над землей, и название. Больше ничего, ни издательства, ни имени автора.

Лена заглянула под обложку, но и на титульном листе обнаружилось только название. Девушка наугад открыла книгу и пробежала глазами страницу.

«— Как ты думаешь? — спросила она.

— Обычно я думаю сидя, положив подбородок на кулак левой руки. Нет, погоди, все-таки правой! Правой руки! — ответил он.

Она раздраженно махнула рукой и прошла по гостиной, лавируя между вычурной мебелью с гнутыми ножками. „С ним совершенно невозможно разговаривать!“: подумала она.

„Она совершенно не хочет разговаривать“, — подумал он».

«Какая странная книга!» — решила Лена. Видно, ее действительно не нужно читать. Тем не менее, она взяла книгу с собой и вернулась к продавцу.

— Сколько я вам должна? — спросила девушка.

Букинист внимательно оглядел ее, и проговорил:

— Ничего. Вы уже заплатили за эту книгу.

— Это как?

— Не задавайте вопросов, ответы на которые вам либо ничего не дадут, либо останутся непонятны, — попросил продавец, а потом добавил. — Впрочем, если вы так уж хотите отдать за нее деньги, можете достать из кошелька самую крупную монету.

Букинист задумался и посетовал:

— Не переношу бумажных денег.

«Все чудесатее и чудесатее»: подумала Лена и открыла кошелек, расставаться с книгой уже не хотелось, и она мысленно пожелала, чтобы в кошельке оказалась монета покрупнее, рублей в десять. Таких монет оказалось целых две. Девушка выложила обе на секретер и отступила на шаг, довольная собой. Однако букинист не на шутку рассердился:

— Нет, нет! — заговорил он. — Только одну, одну монету, прошу вас! Я не могу брать вторую, а вы не можете мне ее давать! Сейчас же заберите! Заберите ее, или поставьте книгу на полку, и тогда оставляйте свои деньги сколько угодно!

Что ж, подумала Лена, если он так хочет, это его право.

— Извините, — пробормотала она и забрала монету.

— Вот, так-то лучше, — смягчился продавец и снова улыбнулся. — Большое спасибо, что заглянули.