Антоний Амурский - Путь

— И что ты ей сказал тогда?

Ди перевел качающийся взгляд на Марио. Секунду вспоминал, кто это такой. Когда он распознал лицо Марио, он повысил голос:

— Ах да… И тогда я сказал ей… сказал ей… — Ди набирал побольше воздуха в легкие, — ТАК НИ ДОСТАВАЙСЯ ЖЕ ТЫ НИКОМУ!!! И Я ТОЛКНУЛ ЕЁ!!! — Ди резко запрокинул голову, буквально высасывая из рюмки все содержимое, яростно откинул руку и со всего размаху ударил кулаком по столу.

Стеклянный столик разлетелся на несколько больших осколков, на белый ворсистый ковер водопадом посыпались окурки из пепельниц, рюмки, бутылки, в воздухе повисла пыль. Ди сжал руку в кулаке с осколками рюмки. По руке потекла кровь.

Марио как будто отбросило назад взрывной волной. Он отодвинулся от Ди.

— Я сделал гордо! Я был выше всего этого! Этих, бл**ть, соплей!!!

— Ты?!.. Ты?!.. Ты убил Анджелу?!! — Марио весь побледнел. Волосы на голове зашевелились.

— Я сделал как смог… Она была со мной… Она не хотела быть со мной… — Ди напоминал уверенного в себе душевнобольного, — мы могли сделать семью… Она же все испортила…

— Ты убил Анджелу??! — Марио не мог поверить. — Ты мне говорил, что это несчастный случай…

— А вот и не несчастный… Я несчастный… А случай нет… Она счастная… — Ди старался выговаривать буквы — счастливая…там… Я давно хотел сказать тебе об этом…

— Да ты же ныл тогда… Да ты же… Я тебе поверил!!! — Свят вскочил, — и ты солгал всем! Ты всем врал!

Свят наливался яростью. Он сжал кулаки. Ди хотел посмотреть на Марио снизу вверх, но завалился на диван.

— Ты! Ты! Врал мне! Да ты говорил, что она самое прекрасное существо! — Марио задыхался от внутренней боли, — как ты мог позволить себе убить человека!

Ди уже понял, что сказал много лишнего, в панике прислонил палец к губам: «Т-ссс!».

— Да я тебя за Брата считал! Как ты мог так честно мне чушь пихать!!! — Марио надвигался на Ди.

Ди лишь в ничтожном жесте пожал плечами, смотря слезящимися глазами на Марио.

Вмиг Марио стало ненавистно это перекошенное от водки лицо, у которого один глаз смотрел на него, а другой в сторону. На это тщедушное тельце, которое смогло погубить такой шедевр природы! Марио смотрел на этот нафуфыренный прикид диджея, на его кривые ноги. Его даже не волновало, что у того обильно течет кровь из ладони. Свят поморщился.

В одно мгновение ему стала противна комната с этими диванами, на которых всегда сидели только пьяные люди. Это стекло на полу, и эти бутылки, кругом бутылки… одни бутылки.

Свят в ярости пнул одну, она попала в тот самый синтезатор в шкафу. Ди с каким-то потусторонним выражением лица отодвинулся подальше.

Свят яростно харкнул на пол. Его тошнило душевно. Он хотел прям сейчас же исчезнуть отсюда. Он увидел дверь и ринулся к ней. Толкнул её и вывалился на капитанский мостик в клуб. Там вовсю продолжалось шоу. Тут же развернулся, быстро прошел к двери напротив, яростно толкнул её, вырвав ручку. Последний раз взглянул на распластанное тело, которое уже шарило рукой в глубине дивана. Марио навсегда запомнил эту позу, эти разнузданные движения, этот скривленный в презрении рот и эти черные разъезжающиеся глаза… Марио вспомнил все фразы, всю бесконечную актерскую игру Ди.

В немом прощании Марио шарахнул дверью так, что дверная рама с одной стороны двинулась внутрь.

Он заспешил к лестнице, и дальше вниз. Марио не мог поверить в услышанное, не мог представить, как этот некогда веселый и жизнерадостный друг мог запросто взять и убить такую совершенную девушку.

«Как он мог… Как он мог… Он так искренне плакал… Он не верил сам себе тогда, наверно…» — Марио спускался по лестнице. На первом этаже он слышал, как хлопнула дверь на улицу. Он спешил туда же.

Вывалившись на улицу и сделав глоток свежего ночного воздуха, Марио увидел торопящуюся Феникс. Он не мог ошибиться, это было именно она. В джинсах нежно-голубого цвета, джинсовой курточке и с тряпичной сумочкой. И ее перламутровые волосы, которые колыхались в порывах ветра.

— Феникс! Фенииикс! — закричал Марио и побежал за ней.

Она скрылась за углом. Несколько секунд и Марио бы настиг ее. Но завернув за угол…

Ворота были открыты. А у ворот стоял заведенный серебристый «Ягуар». Из-под его днища медленно вздымался дым.

Стекло с пассажирской стороны заскользила вниз. В темноте салона Марио увидел… Да, это точно был он.

Индиго улыбался краями губ. Он тянулся, чтобы открыть дверь Феникс.

Феникс распахнула переднюю пассажирскую дверь и юркнула в салон. «Ягуар» тут же сорвался с места. За ним следом проехал черный внедорожник. За рулем мелькнули черты лица «мексиканца».

Марио ощутил, как на него упал многотонный чугунный пресс чувства тяжелейшего отчаяния. Ноги подкосились, Марио оперся на угол здания и рукой надавил себе на грудь. Алкоголь действовал, но Марио не был пьян.

Чувствовалась только полная пустота. Пустота в теле, в сердце и в душе. Хотелось кому-нибудь выговориться. Свят вспомнил, что сейчас бы к нему на помощь пришел Ди. Ди бы понял его и подбодрил. Но Ди был уже не тот…

Марио приподнялся, опираясь на стену. Кислорода не хватало. Марио закашлялся. Он поймал себя на мысли, что хочет сгинуть, пропасть без вести.

«Все проходит… Все проходит, это как первая любовь, надо только подождать… Совсем немного… Чуть-чуть… Надо только потерпеть… Потерпеть…» — Марио пошел к воротам.

Он пошел привычным маршрутом из «Jay Way» к общежитию.

Пархомий неотступно следовал за ним по пятам. Он готов был заплакать вместе со своим героем.

— Избави от мыслей постыдных, деяний искушающих, тварей ласкающих. Прости за проступки мои, за то что поверила тварям блудным… Прости меня, ибо грешна я и одна повинна в поступках и искушениях своих…

Заблудшая душа лежала на спине на приподнятой платформе, напоминавшей журнальный столик. Материал его напоминал обтянутый черным бархатом камень.

Нежные твари кишели вокруг. Они имели образ женщин неземных красот, со смуглой кожей, обернутые в нательные повязки. Единственным, что выдавало их, были струящиеся в их волосах улыбающиеся змеи. Змеи выползали из длинных волос тварей, свиваясь друг о друга, они пристально смотрели в лицо душе, пытаясь гипнотизировать ее. И тогда Душа смыкала веки еще плотнее, чувствуя настырное проникновение в себя.

Несмотря на неземную красоту, от тварей дурно пахло. От них прямо-таки разило запахом нечистот, тлена, тухлости. Душе было трудно дышать.

— Не обремени меня большими испытаниями, но дай сил и терпения каяться, пока тело мое будет оставаться телом, а мой дух блудливый оставаться слабым. Не приведи тварей новых и наглых, ибо не снести мне испытаний больших…

Иногда Душа вспоминала, как все было вначале… Ни одна тварь не смела приблизиться к ней, они все держались на расстоянии. И Душа почти совсем не думала о них, заботясь только о себе.