Олег Бондарь - Убитое счастье (СИ)

Вода текла из крана, как ей и положено, унитазный бачок изрыгал специфические звуки, и казалось странным, что его нелицеприятная мелодия может радовать слух. Металлическая печка, внешне похожая на буржуйку, исправно пожирала предложенный ей корм и нагревала чугунные батареи до такой степени, что к ним невозможно было дотронуться. Старую плиту разобрали, в тесной кухоньке стало просторней и уютней.

От камина Юля сама отказалась, заметив, что и возле почки уютно коротать вечера. Но Игорю показалось, что она решила пожалеть отца и не создавать ему новых проблем.

Когда работы закончились, Василий Петрович заставил свою бригаду убрать мусор, а заодно выкосить чувствовавший себя привольно бурьян.

Во дворе и садике сразу стало хорошо и уютно.

— Ну что, детки, чем смог — помог, дальше — ваша забота, чтобы в этом доме царили мир и уют. — Сказанное, наверное, показалось ему высокопарным. Василий Петрович смущенно крякнул. — В общем, мы с Варенькой внуков ждем. Не тяните с этим делом. Жизнь, ведь не вечная, чтобы потом поздно не было…

Пришла очередь смущаться Игорю с Юлей.

— Мы постараемся, — промямлил тихо, а Юля покраснела.

— Нечего зря краснеть. Смысл жизни ведь и заключается в продолжение рода. Дети и внуки — залог нашего с вами бессмертия.

Спорить не о чем. Юля с Игорем тоже хотели детей. Только раньше для этого не было условий. Теперь, вроде бы, все наладилось.

— Вы тут с недельку сами похозяйничайте, приведите все в порядок. Я денег оставлю на обои, на мебель, в общем, сами решите, на что. Чтобы, как Вареньку привезу, полный порядок был. Ты же, Юленька, знаешь, как она переживать любит…

Потом он уехал, и они с Юлей остались вдвоем в обновленном жилище, которое, по словам тестя, еще лет сто простоит, если за ним хорошо смотреть.

На следующий день они с Юлей поехали в город вместе. Нужно было купить зеркало, обои, полочки, люстры, ковровое покрытие, сам бы Игорь не справился. В вопросах, касающихся дизайна, женщине угодить невозможно.

Еще Юля вдруг захотела, чтобы на окнах обязательно были ставни.

— Их уже сто лет никто не делает, — удивился Игорь, — сейчас — металлические ролеты в моде.

— Пусть будут — ролеты, — согласилась жена, — главное, чтобы надежно.

Перед поездкой он тщательно измерил окна и записал цифры в блокнот.

— А еще собачка нужна и котики…

— Заедем на птичий рынок, — пообещал, потому, что и сам думал так же.

Без собаки в селе жить нельзя. Она — надежней любой сигнализации. Коты тоже нужны. В том, что мыши в доме есть, Игорь не сомневался, ночами их шорох слышался очень даже отчетливо.

Когда они были в мебельном магазине, зазвонил мобильник.

Мама!

— Ну, как, еще не опомнился?

Ни здравствуй, ни — привет!

Голос ледяной, строгий, даже мурашки по телу пробежали. За последнее время позабыл, что такое общаться с собственной родительницей.

— Ты о чем, мама?

— Сам знаешь. Жду, когда придешь извиняться. Я уже извелась вся. Ты же знаешь, что у меня слабое сердце. Хочешь меня в гроб завести? Хорошо, что твой отец не видит. Он бы не пережил такого кошмара…

«Он и не пережил…» — подумал Игорь.

Юля рассматривала одежный шкаф, о чем-то расспрашивала услужливого работника, а у Игоря настроение испортилось полностью.

— Хорошо, я извиняюсь, — сказал он.

Но его тон матери не понравился.

— Тебя твоя ларва против меня подговорила. Видеть ее, сучку, не желаю. Совратила сына, украла у матери. Тебя приму назад, а ее ноги в доме моем не будет!

— Да, мама, ее ноги в твоем доме не будет. И моей ноги — тоже, — добавил и отключил телефон.

На душе было гадко, как никогда раньше.

Следующие несколько дней ушли на внутреннее благоустройство жилища. Поклеили обои, расстелили ковер, расставили мебель. Кухня и спальня уже выглядели вполне прилично. Прежде, чем навесить ролеты, Игорь разобрал двойные рамы окон, и Юля вымыла их изнутри. Все блестело и сияло. Бесхозной оставалась вторая комната, туда свалили лишний хлам, но дойдут и до нее руки.

Всему свое время.

А еще — флигель, погреб…

Забот выше головы, но заботы — свои, приятные.

Теперь Юля ночами спала спокойно. Не пугалась странных шорохов и непонятных звуков.

Во дворе дом сторожил, молодой, еще почти щенок, дворняга, прозванный незамысловато — Псиной, внутри охотился на грызунов рыжий Мурзик. Дом, словно приобрел душу, и часть этой души была неразрывно связана с новыми хозяевами, которых он теперь полностью признал своими.

Юля была вне себя от счастья из-за наступивших перемен. Раньше она с ужасом думала о том, что сойдет с ума от страха, дожидаясь, пока Игорь вернется с работы. Теперь такие мысли ее не волновали. Голова была забита проектами: где разбить клумбы, какие цветы посадить и еще чем-то в том же духе. Для страха в ней места не оставалось. Несмотря на то, что уже с понедельника, она весь день будет одна.

Как ни прискорбно, отпуск Игоря неумолимо приближался к концу.

Заботы по хозяйству отвлекали Игоря от неприятных мыслей. Но временами они накатывали. Последний разговор с матерью, словно свежий мозоль, давил на душу, не позволял полной мерой насладиться тем приятным, что происходило в его жизни. Выплеснутая волна негатива ошеломила, выбила из колеи, посеяла семена сомнений и неуверенности. Он физически ощущал, как они прорастают, увеличиваются в размерах, захватывая все больше пространства, уверенно вытесняя из души хорошее и радостное, что еще недавно там преобладало.

Игорь становился угрюмее, неразговорчивее, бывало, нервничал без причины, а временами ему стоило огромных усилий сдерживать себя, чтобы не вспылить. Все это не могло оставаться незамеченным. Не зря говорят, что мысль — материальна. Хорошее настроение легко передает радость окружающим, плохое с такой же легкостью гасит улыбки и угнетает всех, кто находится рядом. Игорь видел, как Юля, рассказывая о чем-то, вдруг сникала, тень озабоченности ложилась на ее лицо. Знал, что причиной является он, и от осознания этого раздражался еще больше.

Он сдерживался, замыкал все в себе, старался казаться прежним, но с каждым разом у него получалось хуже.

Нельзя сказать, чтобы Игорь раскаивался в содеянном. Он понимал, что в ином случае, ему пришлось бы навсегда смириться с диктатором матери, расстаться с Юлей и оставаться холостяком, ублажая усугубляющийся маразм родительницы.

Хотел ли он этого?

Конечно, нет.

Вот только логика и осознание не всегда способны умиротворить душу.

Игорь всю жизнь прожил с матерью, он знал, что она всегда заботилась лишь о нем одном. И хотя любовь ее была крайне эгоистичной, тем не менее, мать посвятила ему всю свою жизнь. Он же, словно неблагодарная скотина, наплевал ей в душу, стукнул дверью и бросил мать на произвол судьбы.