Олег Бондарь - Третья ночь полнолуния

Вы, наверное, устали с дороги и желаете подкрепиться?

— Да, это было бы весьма кстати, — отбросив излишнюю скромность и невольно подражая замысловатому стилю речи старика, сразу же согласился я.

Старик величественно удалился и вскоре вернулся с подносом, на котором находились две чашечки с кофе и ваза с фруктами.

— Хотелось бы знать, кого мы должны благодарить за столь радушный прием? — осторожно поинтересовался я.

— Как? Вы разве не знаете? Вы находитесь в родовом имении их светлости графа Новицкого.

— И вы — граф?

— Нет. Я его дворецкий. Их сиятельство по весьма уважительной причине пока не могут принять вас самолично. Позже вы поймете причину и, я думаю, будете снисходительны к недостатку внимания к столь дорогим гостям…

— Простите мое невежество, — включилась в разговор Светлана. Она была умной девушкой и быстро сообразила, как следует разговаривать в этом доме. — Вы не подскажете, какое сегодня число?

— С удовольствием, — ответил дворецкий. — Сегодня — двадцать третье июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года от рождества Христова…

— Странно, — изумился я. — Такое ощущение, что мы оказались, как минимум, в минувшем веке.

— Не вижу ничего странного, — казалось, даже обиделся старик. — Просто их сиятельство пожелали, чтобы за время их вынужденного отсутствия в доме все оставалось таким, каким они привыкли видеть…

— И давно отсутствует граф?

— Без малого — сто лет.

— Вы полагаете, он может вернуться?

— Господа, придет время, и я полностью удовлетворю ваше любопытство. Сейчас вы должны подкрепиться и отдохнуть. Позже я провожу вас в отведенные для вас комнаты.

— Разве вы знали, что мы к вам придем?

— Да. Для меня ваше появление не было неожиданным. Только вы пришли немножко раньше, чем я думал, а потому жаркое еще не успело хорошо протушиться…

С этими словами старик отвесил вежливый поклон и удалился из комнаты через небольшую дверцу, расположенную рядом с основным входом.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила Светлана, когда мы, плотно пообедав, оказались на втором этаже в одной из отведенных нам спален.

— Очень смахивает на сказку… Но задумываться просто нету сил. Хочется свалиться на эту мягкую перину, укутаться с головой в одеяло и спать, спать, спать…

Я действительно не мог ни о чем думать. После сытной трапезы меня разморило окончательно. А, так как во всем ныне происходящем не усматривалось ничего плохого и угрожающего, то я вполне резонно рассудил, что поломать голову над разрешением загадок можно будет и попозже. Тем более, что после полноценного отдыха этот процесс должен был принести больше пользы.

Светлана выглядела задумчивой и слегка подавленной. Но все же она согласилась с моими доводами и удалилась в свою комнату. Я же с удовольствием окунулся в теплую, загодя приготовленную дворецким, ванну, после чего нырнул в белоснежную постель и мгновенно вырубился.

Спустя некоторое время Светлана нарушила мой сон.

— Мне страшно одной, — сказала она. — Согласись, ведь здесь что-то не так…

— Да… — пробормотал я сквозь сон. — ложись рядом и ничего не бойся…

Девушка тесно прижалась ко мне, но я снова провалился в глубокий сон.

Разбудил меня непонятный звук.

Открыв глаза, я не сразу смог сообразить, где нахожусь. Я лежал в свежей, мягкой постели, и, похоже, не один. Вокруг было совершенно темно.

Звук повторился. После негромкого стука в противоположном конце комнаты раздался скрип отворяемой двери, и в комнату с горящей свечой в руках вошел седовласый старец. Его лицо показалось знакомым и, немного поднапряг память, я узнал в старике дворецкого мифического графа, который отбыл куда-то сто лет назад, но гостями которого мы, тем не менее, являлись..

— Прошу прощения, что посмел нарушить ваш драгоценный покой, но время движется неумолимо быстро, и вам пора приступить к делу, ради которого вы переступили порог этого дома.

Говоря эти слова, старик медленно обошел комнату, зажигая свечи, установленные в торчащих из стен подсвечниках..

— Можно, конечно, воспользоваться электричеством, — заметив мой недоуменный взгляд, направленный на электрическую лампочку, висевшую под потолком, молвил дворецкий, — но, я считаю, в таких делах необходимо соблюдать некоторые правила, некие условности, ибо дань традициям в их осуществлении играет далеко не последнюю роль…

— Вполне с вами согласен, — подыграл я старику, хотя из его бреда совершенно ничего не понял.

— В таком случае, я жду вас внизу, где вы сможете отужинать и получить соответствующие инструкции.

Лишь только старик удалился из спальни, Светлана выпорхнула из-под одеяла и, схватив платье, скрылась за дверью ванной комнаты.

— Час от часу не легче… — пробормотал я. — Что еще за ребусы понапридумывал сумасшедший старик?..

— Может, он нас с кем-нибудь перепутал? — предположила Светлана.

— Похоже на то. Только это еще не повод, чтобы отказываться от ужина.

Минут через десять мы с девушкой спустились широкой каменной лестницей на первый этаж, миновали уже знакомую нам большую гостиную и, войдя в узкую дверь, оказались в уютной столовой, где возле накрытого на две персоны стола нас ожидал старый дворецкий.

Уже начало двенадцатого, — сказал он. — Времени осталось совсем немного. Следует поторопиться. А потому, если вы не возражаете, пока вы будете кушать, я буду говорить…

Естественно, мы не возражали. Нам очень хотелось хотя бы немного прояснить ситуацию.

— Как я уже вам говорил, — начал старик, — граф ушел сто лет назад. Но ушел не совсем по своей воле. Когда ему едва исполнилось сорок лет, страшный недуг вселился в его тело и с каждым днем подтачивал силы. За несколько месяцев болезнь настолько измотала графа, что от него остались лишь кожа да кости. Ни один лекарь не мог определить, какая именно хворь являлась причиной угасания еще недавно сильного и совершенно здорового мужчины. А, можете поверить, в Петербург в то время приезжали самые именитые светила.

Когда стало ясно, что дни графа сочтены, он приказал доставить его в это имение. Здесь он родился, здесь хотел и провести последние дни.

Понимая, что кончина неминуемо близка, он пригласил в имение известного чернокнижника, с которым они долго что-то обсуждали. После чего граф уволил всю прислугу. Остался один я. Мне некуда было уходить.

Когда последний обитатель, естественно, окромя нас с графом, покинул имение, колдун объехал на черной лошади вокруг его границ. После этого посторонний человек мог попасть сюда лишь через определенное время при стечении определенных обстоятельств. А точнее, врата поместья отворялись каждые десять лет, обязательно в самую жаркую пору года в третью ночь полнолунья. И проникнуть через них мог далеко не каждый. Лишь человек, наделенный мистической силой, способен пересилить запретные чары. Именно эта сила, заключенная в других людях, могла помочь графу избавиться от его недуга. А потому граф в специально оборудованном помещении в глубоком подземелье приготовил для себя последнее ложе, принял какое-то зелье, которое приготовил для него все тот же колдун, и мир для него погас вот уже на сто лет… Но, перед тем, как решиться на такой шаг, граф приказал мне ровно в полночь приводить к нему всех тех, кто сумеет переступить порог этого дома.