Олег Зоин - Вчера

Однако когда к утру основной девятый вал прошёл, на вербах, вязах и дубах в днепровских плавнях от Запорожья до Херсона остались висеть в изуверских позах десятки тысяч красноармейцев, погибших или погибающих мучительной смертью. Многие были ещё живы и корчились под палящим солнцем, не в состоянии отцепиться от ветвей и доплыть до спасительного берега — местами ширина Днепра достигла трёх километров.

Немцы, появившись утром 19‑го на незатопленных участках Правого берега, развлекались тем, что достреливали красноармейцев, висящих в пределах уверенного выстрела, тренируя навык прицельной стрельбы. Но и такая смерть была, вероятно, избавлением и благом, потому что тем, до кого было не дотянуться выстрелом весёлым гансам, кто завис ближе к Левому берегу, придется не один день усыхать под августовским солнце от жажды и ран, умоляя всевышнего даровать хоть какую, но быструю смерть…

Едва очередному отряду немцев буквально на следующий день удалось захватить Хортицу, они согнали женскую часть населения расположенного на высоком Правом берегу села Бабурки и приказали убирать тела утонувших красноармейцев, разбросанные по полям и огородам, висевшие на деревьях в плавнях на юге острова. Понятно, что в первую очередь они заставили собрать и захоронить немецких солдат, вчера так играючи ворвавшихся на Хортицу и тоже погибших от неожиданной стихии.

В Старой части Запорожья, на расстоянии многих километров вниз по Днепру, от удара бешеной волны вылетели оконные рамы и развалились сараюшки.

Что творилось, описать спокойными словами невозможно. Это был водяной ад. В Дубовой роще, в плавнях острова Хортицы и Днепровских плавнях на десятки километров к Никополю и дальше вплоть до Каховки и Херсона находились наши воинские части, пытавшиеся днём 18‑го августа переправиться на Левый берег.

Немецкие моторизованные корпуса оказались скованы боями за Николаев, Херсон, Кривой Рог и Никополь, и решить сразу две задачи — выйти к Днепру с захватом плацдармов вокруг павших к утру 18‑го четырёх городов и окружить две армии, отступавшие от Николаева — им решить не удалось.

Части наших армий и 2‑го конного корпуса хотя и остались без пополнения боезапаса, горючего, какого–либо снабжения и внятного руководства, всё же, бросая убитых, раненых и остатки техники, смогли оторваться от противника и, бросив рубежи по Южному Бугу и Ингульцу, откатиться к Днепру.

Ещё 17‑го августа главком Юго — Западного направления маршал С. М. Будённый разрешил отвод войск Южного фронта на Левый берег Днепра с целью организации обороны на рубеже этой крупной реки. 2‑й кавалерийский корпус должен был отходить в район Никополь — Нижний Рогачик. 18‑я армия — на восточный берег Днепра с задачей занять оборону на участке Никополь — Нижний Рогачик — Каховка. Соответственно, 9‑я армия — на участке Каховка — Херсон. Отход предписывалось прикрыть сильными арьергардами и действиями авиации.

От Никополя до Херсона ширина Днепра в среднем составляет около полутора километров. Понтонные средства войск в ходе отступления были потеряны на дорогах и в боях, в основном на Южном Буге при переправе отходящих частей 18‑й армии. Сохранившиеся остатки понтонов можно было применить лишь для сооружения легких паромов. К счастью, баржи, буксиры и дебаркадеры Днепровского пароходства, всё, что могло использоваться для переправы, было мобилизовано.

Из всего этого условно плавающего хлама удалось слепить три паромные переправы.

Для 2‑го кавалерийского корпуса — три парома на деревянных лодках у Нижнего Рогачика (лошадей пришлось переправлять вплавь), для 9‑й кавалерийской дивизии — буксирный пароход с баржей у Большой Лепетихи; для соединений 18‑й армии — паром на баржах и два парома на подручных средствах в районе Кочкаровки; для соединений 9‑й армии — два парома в районе Западные Кайры, три парома на баржах в районе Каховки и два парома у Тягинки…

Эти потёмкинские переправы начали перевозить войска, а это десятки тысяч бойцов и тысячи лошадей, во второй половине дня 18‑го и продолжали работать даже вечером. Хотя, если честно, работы им хватило бы на две недели!

И вдруг — несокрушимый поток из Запорожья. Вода верхнего бьефа, вырываясь через брешь шириной полторы сотни метров под давлением 25–30 атмосфер у основания потока, неслась со скоростью до ста километров в час, неся в своём первом «плевке» всевозможный мусор, ветви и стволы деревьев, лодки и стены разрушенных её напором домов, людей, лошадей, рогатый скот.

Не прошло и часа, как ревущий шквал накрыл укладывавшиеся спать сёла — Кушугум, Балабино, Каменское, Каменку — Днепровскую, Ушкалку, Малую и Большую Лепетиху на Левом берегу, хлестанул Разумовку, Беленькую, Тарасовку и окраинные улицы Никополя — на Правобережье. И понёсся вниз, к Каховке, Цюрупинску и Херсону.

На всём протяжении низовьев Днепра на берегу и в плавнях копошились десятки тысяч красноармейцев и кавалерийских лошадей. Дьявольская волна вначале подхватила их и вознесла на свой многометровый гребень, а затем повертела, не раз перевернула, потерзала, поиграла и бросила, опустила, наколола на обломанные ветви деревьев и кустов речного побережья.

В одночасье погибло и всё, что плавало по Днепру и оказалось в нижнем течении реки. Пассажирские пароходы, буксиры, баржи, всякие примитивные паромы из барж и дебаркадеров, канонерки, мониторы и катера Днепровской флотилии были потоплены или выброшены на мелководье в плавнях. Говорили, например, что монитор «Волочаевка» был выброшен на Левый берег и на следующий день в таком положении, по пояс в песке, ещё вёл огонь по врагу до полного израсходования боезапаса…

Кроме войск и селян, в плавнях погибли и десятки тысяч голов скота, согнанного к Днепру с Правобережной Украины для переправы в глубокий тыл. Невыносимый смрад от разлагавшихся останков скота и людей разгулялся весной и в начале лета 1942 года, и уцелевшим жителям плавней пришлось запустить огороды и на протяжении многих дней сжигать и закапывать скотину, по–скорому в братских ямах хоронить бойцов…

Вечером 19‑го августа, чуток умывшись и побрившись, энкавэдисты сидели в буфете станции Запорожье — Второе, отмечая успешную ликвидацию своей «конторы» и благополучный исход патрульного выезда в Соцгород. Получилось очень даже мило. Всех энкавэдэшников, выживших на Правом берегу и героев ликвидации здания Управления, записали в штабе Южного фронта на усиление СМЕРШа и уже поставили на довольствие. Валентин Иванович Леонов всё устроил. Гигант мысли. Своих не забывает. Жизнь продолжается!..