Вильям Козлов - Жало Скорпиона

— Какую?

— «Девятку», она в гараже.

— А там нет моего серебристого «Мерседеса»?

— Боюсь, Арнольд Семенович, что вашего красавца эти... умельцы уже продали перекупщикам. За три дня, что вы здесь, его наверняка угнали в другую... страну, — пояснил Артур.

— Жаль, отличная была машина, — вздохнул Шишкарев.

Вскоре три машины одна за другой неспешно покатили по наезженной лесной дороге в сторону шоссе. За время всей этой суматохи со стрельбой ни один житель деревушки не появился в поле их зрения. На всякий случай Князев замкнул двери дачи и ворота, а ключи положил под камень у калитки. По рации из «Волги» он сообщил обо всем происшедшем полковнику и знал, что машины с оперативниками уже выехали из Санкт-Петербурга. Жаль, что они заберут из подвала этого ублюдка с паяльником! Пусть бы подольше посидел в компании мертвецов…

Ни Артур, ни Владислав не чувствовали никаких угрызений совести. Во-первых, они этих вооруженных выродков не считали людьми, во-вторых, это была их работа. У Князева ломило левую сторону груди, наверное, будет синяк. А если бы не надел бронежилет? В группе Князева уже стало законом на все задания выходить только полностью экипированными, лица закрывать масками с прорезями, ни в коем случае не называть друг друга по именам и званиям. Даже уже сидящие в КПЗ злоумышленники передавали на волю своим сообщникам через освобожденных и даже адвокатов приметы, имена, фамилии задержавших их спецназовцев, омоновцев, милиционеров...

И сейчас, держа в руках черную, в «коже» баранку роскошного «Мерседеса» и сидя на мягком удобном сиденье, Артур усмехнулся: приехали на дачу на старой «Волге», а возвращаются на мощном «Мерседесе». «Волга» — спецназовцев, а «Мерседес» — бандитский. Где-то еще у них спрятан или уже продан шишкаревский «Мерседес», позади «пилит» на их новенькой «девятке» Арнольд Семенович. Может, вот этим несоответствием в оснащении, экипировке и оплате труда тоже вызван рост преступности? Сколько молодых людей «идут в бандиты», а не в милицию, где так же опасно работать, как и быть в банде, а получаешь в десятки раз меньше?.. И конечно, постарались журналисты и телевизионщики. Вольно или невольно романтизируя образ современного бандита в «коже», кашемировых пальто, вооруженных до зубов, имеющих квартиры, роскошные дачи, лучших девушек напрокат и денег — как грязи...

И будто в подтверждение его мыслям, сзади негромко прозвучал голос «бригадира», что обложил у ворот дачи последними словами своих пленных сообщников:

— Мужики, может, договоримся, а? Черт с ними, с теми лопухами, что попались, а мы-то при чем? Не докажете, что мы знали про этого хмыря... (Он имел в виду Шишкарева.) Ну, а палил из пушки, так он пьяный и псих. Свое получил, царствие ему небесное! Хоть рублями, хоть долларами, а? Мы не жмоты.

— Такие богатые? — спросил сидящий там же сзади Вася Гимнаст.

— Говорю же, против нас у вас ничего нет, — гнул свое «бригадир». — Ну, подержат нас в изоляторе и отпустят. Уж никак нам намотать срок не получится. Мы же грамотные. А вам отвалим по... тыще долларов!

— Я думал, мы дороже стоим, — усмехнулся Артур, глядя на освещенную фарами мокрую дорогу.

— Ну, по два куска, а? На дороге такие деньги не валяются.

— Заклей ему лентой пасть,— не оглядываясь, распорядился Князев. — Пока доедем до места, он до десяти тысяч долларов дойдет...

— Не хотите по-хорошему... — впервые подал голос второй, с острым лицом. — Вас из-под земли найдут наши кореша.

— И этому гаденышу — тоже, — сказал Артур. — Еще и грозит! Вот сейчас остановлю машину и... при попытке к бегству — обоих без пересадки на тот свет!

— Надо было их там кончать, гадов ползучих, у ворот... — проворчал Гимнаст, шурша клейкой лентой. — Захлопни пасть-то, гад! А то и глаза заклею!

В свете фар вдруг розовым огнем блеснули два глаза, затем дорогу перебежал кабан. Он был гораздо короче привычной свиньи, бурая шерсть свисала клочьями с боков. Сверкнул на острой морде желтый изогнутый клык.

— Видел? — воскликнул Князев.

— Кого? — лениво откликнулся Гимнаст.

— В двух десятках километров от города по шоссе разгуливают кабаны! — удивлялся Артур.

— Да это кошка.

— Это я кошку не отличу от кабана?

— Ну, тогда заяц.

— Пошел к черту, Фома Неверующий! — улыбнулся Князев и, включив мигалки, пошел на обгон фургона с надписью на синем борту «Мебель».

В этот сумрачный ноябрьский вечер Кристину Васильеву увязался провожать Александр Михайлович Мордвин. Князев был занят своими неотложными делами — позвонил, что до субботы его не будет на месте. В «Аисте» он теперь появлялся редко, зато часто в офисе генерального директора можно было увидеть молодого, спортивного вида мужчину — Алексея Григорьевича Крылова. У него смешной, торчащий птичьим крылом темно-русый вихор на голове, ясная мальчишеская улыбка, голубые, с длинными девчоночьими ресницами глаза. Крылов иногда сидел в приемной с журналом или газетой в руках, случалось, по нескольку дней его вообще не было видно в НПО. А начальником охраны «Аиста» стал теперь пожилой, с седыми висками мужчина, явно из бывших военных, Поливанов Сергей Павлович. Этот ходил по цехам, перед окончанием рабочего дня проверял все помещения, стоял рядом с вахтером, глядя на уходящих работников. Князев сказал, что майор в отставке Поливанов в восьмидесятых годах работал в МВД и в свое время наводил страх на питерских преступников. Был в схватке с бандитами серьезно ранен в грудь и после госпиталя демобилизован. Опытный и мужественный человек. Про Алексея Крылова он ничего рассказывать не стал, лишь обронил, что это лучший стрелок, которых он когда-нибудь встречал в своей жизни.

— Лучше тебя? — подзадорила его Кристина. Она искренне считала, что Артура превзойти никто ни в чем не может. В отличие от скупого на деловые разговоры Князева, Леша Крылов охотно поведал ей, что Скорпион — от него она впервые услышала, что так прозвали знакомые ее друга, — самый лучший командир спецподразделения, никто еще его не превзошел в умении нападать и защищаться, не было ему равных и в рукопашном бою. Все это было Кристине приятно слышать, однако разговорить самого Артура ей так и не удалось. Он пожимал плечами, отшучивался, а бывало, и напрямик говорил, что о своих делах беседовать не будет.

— Почему тебя прозвали Скорпионом? — как-то спросила она.

— Наверное, потому, что больно жалю, — улыбнулся он.

— Скорпион в безвыходном положении может сам себя насмерть ужалить, — вспомнила Кристина. Кажется, об этом она слышала еще в школе на уроках зоологии.

— Надо же? А я и не знал, — рассмеялся он и перевел разговор на другое...