Людмила Бояджиева - Пожиратели логоса

Я рассмотрел свое пятно и понял, что это — знак. А исследуемое мною племя нелюдей заражено тайным недугом. Ледяным холодом дохнуло в затылок. Подобное, наверно, ощущает зараженный СПИД ом. Но это ещё страшнее — я содрогался от брезгливости к себе, ощущая себя тайным врагом человечества. Я пытался удалить пятно, прошел медицинское обследование — ничто не свидетельствовало о физической аномалии организма. Но выжженный хирургами знак возвращался! Я стал бояться всех дурных проявлений в себе — злости, зависти, жестокости, жадности. Я ходил с пустыми карманами, раздавая деньги. Боялся получить удовольствие от еды, вина, красивых вещей. От любви… Даже взрывы обычного гнева воспринимал как симптом прогрессирующей страшной болезни. Однажды подрался с хулиганами и бросился на свет, рассматривать свою чешуйку — не увеличилась ли она! А жена сбежала — ей не нужен был «человек без свойств». Нет, я не остановился, я шел напролом. Теперь… теперь я, кажется, понял все. Почти, почти понял….

— Может, посвятишь меня в свое открытие?

Севан долго курил, хмуря смоляные брови. Наконец сморщил лицо, изображая улыбку:

— Подожди, ладно? Не хочу показаться тебе параноиком или внушить неверную мысль. Надо кое что проверить. С этой целью я хотел бы втянуть тебя в одно дельце. Очень бы хотел. Но ты мигни, если не согласен — я пойму. Прогулка может оказаться опасной.

— Опять Арт Деко?

— Возможно… Видишь ли, все эти дела курирует некая секретная международная организация. Они дали наводку — американскую съемочную группу фильма «Одна во тьме» преследуют странные обстоятельства. Стоило перейти к самым технически ответственным сценам, как творческий состав почувствовал себя не в своей тарелке. Не только герои, но обычные гримеры и бутафоры потеряли сон, мучаясь до утра кошмарами. Не только собаки и лошади, участвующие в сценах Апокалипсиса проявили тревогу, но и вовсе не восприимчивые к тонким материям сценарист и режиссер.

Мне перекинули вариант сценария. Просмотрел и схватился за голову по ходу сюжета с героиней происходило то, что случилось с известными нам жертвами, а в заднем проходе её растерзанной монстрами подруги, обнаруживается послание инопланетного разума. Ну, может это черная комедия с элементами мистической эротики и прочей херни. Не стал вникать в творческий замысел. Почесал я репу: что это — обычное столкновение банальностей на узком месте, или звено чьей-то игры? А вдруг все правда? И тогда у киношников стрясется очередное ЧП в стиле Арт Деко.

Удалось устроить продюссеру звонок из Москвы от его русского коллеги и приятеля. Тот попросил разрешения поглядеть на съемки российских киношников. И получил приглашение.

— Поедет делегация?

— Я и ты. Я — режиссер, ты за сценариста сойдешь. Очин не в курсе. Подключать своих ребят не хочу — всякое может случиться. А у тебя же интуиция разбушевалась — вон какой трактат накатал. Поездку «от и до» устраиваю я. Погуляем там, поговорим. Тебе свежие впечатления не помешают. За границу ведь не выезжал?

— В фантазиях. С распрекрасной дамой.

— Дам будет достаточно. По рукам?

Филя долго размазывал ботинком грязь под лавкой, сосредоточенно наблюдая за процессом изображения веерного, вроде от метлы, следа, потом приблизил к Севану бледное в свете неона лицо и отрубил с решительностью комикадзе:

— Еду.

Севан протянул ладонь. Филя ответил на рукопожатье.

— Теофил… — Севан опустил глаза. — Ты сказал, что я «не такой». Ты должен знать: я не уверен… не уверен, ТАКОЙ я или нет.

Филя не выдернул руку, а посмотрел прямо в загадочные восточные глаза:

— Когда летим?

Съемки происходили в горах, теснивших к океанскому побережью город Ангелов. Снимали гибель маленького поселения, оккупированного армией пришельцев.

Присутствовавших на съемках гостей из России привел в трепет размах постановочных трюков — полыхали дома и деревья, взрывались камни, трескалась земля, выплевывая потоки раскаленной лавы. Какие-то жуткие монстры в сверкающих панцирях неслись по равнине, давя все живое. Людей и техники было задействовано, наверно, не меньше, чем на строительстве Братской ГЭС. Пахло серой и жженой синтетикой, от дыма слезились глаза даже у тех, кто наблюдал за происходящим с холма. Под тентом передвижного съемочного павильона за столиком с напитками сидели трое. Русских кинематографистов «пас» один из продюсеров ленты.

— Потом все это соединят с компьютерными разработками и выйдет смурь, эквивалентная хорошей дозе героина. Встряска могучая — ударим по всем «эрогенным» зонам — насилие, жуть, секс. Деньгоносный букет… Правда, сильно подвядший. Но резерв здесь пока огромный. Лет десять, думаю, можно продуктивно пахать в этом направлении. Говорят, никогда не бывает так плохо, что бы не могло быть ещё хуже. И в кино ничто не может быть снято настолько круто, что бы нельзя было закрутить посильнее. Тарантино потряс толпу и снобов! Оливер Стоун сорвал банк! «Прирожденные убийцы» — скандал и много нулей в сумме сборов. А ведь это ещё не придел. Не придел, е-мое! Взять к примеру Франсуа Озона — стервозный парнишка, в «Криминальных любовника» не упустил ничего — изнасилование, трупы, каннибализм, садомия. Эстеты писаются кипятком от восторга по поводу экстремальной эстетики, в кассах лом. Общественное мнение, продюсеры — все в кайфе. Кажется я слышал такую русскую поговорку… «и рыбку съесть и трахнуть попа»… — Американец засмеялся, выронив изжеванную зубочистку.

Ал Куин, внешне воссоздавал типаж российского бомжа — общая неухоженность за гранью приличия: дыры на замызганных шортах, посыпанный перхотью трикотаж растянутой футболки, стоптанные кеды и физиономия наследственного алкаша. Филя задался вопросом, во сколько обходиться создание иллюзии бродяжки человеку с доходами миллионера? Но спрашивать не стал.

— У нас теперь многие работают в этом направлении. Даже хорошие мастера, — веско заметил «сценарист» Трошин, не вникая в лингвистические нюансы уточнения поговорки.

— Да, быстренько пересмотрели идеологическую направленность, — ощерил американец плохие зубы. — А то все со своей духовностью, как престарелая девственница мыкались. «Ах, «Летят журавли», ах, Тарковский, ах, наша классика, Чехов там, Достоевский!». Теперь идеология одна — баксы, баксы! И конъюнктура новая сформировалась. Что надо было для карьеры советскому художнику? Ура-патриотизм. Бизнесмену — полная аморалка. Чем полнее и художественней отображение дерьма, тем сливки гуще. Э-э, со мной спорить трудно, я во ВГИКе два года отирался, когда ещё кубинцем был. Я ж с «острова свободы» ещё в 80-х драпанул.

— Богатая, значит, творческая биография, — Севан не скрывал скучающий тон, дабы не поощрять разговорчивого кинематографиста. Его явно что-то тревожило.