Остин Райт - Тони и Сьюзен

Знать что?

— Струхнете вы тоже или нет. Есть ли у вас биологическое отвращение к решительной, смелой полицейской тактике или нет.

Тони не хотел отвечать. Он подумал: почему ты спрашиваешь?

— Он изнасиловал и убил вашу жену и дочь.

— Вам незачем мне напоминать.

Бобби Андес не был в этом уверен. Он развил свою мысль. По закону преступник должен понести наказание, но если закон бессилен, что, вы хотите, чтобы его отпустили? Разве по закону его действительно надо отпустить?

— А что можно сделать?

— Можно помочь закону. Как я говорил.

Тони хотелось перестать думать о том, как поставить вопрос. Он не хотел идти против Бобби Андеса. Он спросил:

— Взять закон в свои руки?

— Действовать от имени закона.

— И что сделать?

Андес не ответил. Его рот был занят, он жевал не глядя на него.

— И что сделать, Бобби?

Нет ответа.

— Действовать от имени закона и что сделать? — Теперь Андес посмотрел на него, посмотрел в сторону, снова посмотрел на него:

— А вы что думаете?

Тони пришли в голову две возможности. Одна его ужаснула. Он назвал другую:

— Найти новые доказательства?

Андес полузасмеялся. Ненастоящий смех.

— Думаете, это возможно?

— Откуда мне знать?

Женщина за стойкой крикнула:

— Это вы — Андес?

Бобби Андес пошел говорить по телефону. Через несколько минут вернулся.

— Так, — сказал он. — Рэй Маркус сейчас в «Германе». Я собираюсь поехать его забрать. Это, черт возьми, ваше дело. Мне нужно знать, сейчас. Вы согласны участвовать, или вы намерены соскочить?

— Участвовать в чем? Вы не сказали, Бобби.

Бобби Андес заговорил медленно, обстоятельно, терпеливо.

— Я хочу привлечь сукина сына к ответственности. — Его голос пресекся от волнения, заметил Тони. — Я отвезу его к себе на дачу. Я хочу, чтобы вы тоже поехали.

— Что я должен буду делать?

— Быть там. Довериться мне и быть там.

— А потом? То есть каков ваш план?

Бобби Андес немного подумал, как будто решая, говорить или не говорить.

— Я вас спрашивал. Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Не знаю. А что вы хотите сделать?

— Я хочу привлечь этого мудака к ответственности.

— Ладно.

— Тогда скажите мне. Вот вы судья.

— Что вы имеете в виду?

— Чего он заслуживает? Пяти лет и досрочного освобождения, да?

Пытаясь понять, какие слова из него хотят выжать, Тони не сказал ничего.

— Чего посерьезнее, а? (Тони глядел сквозь головокружение, гадал, и его подташнивало.) Надеюсь, вы не из этих слюнтяев, которые против смертной казни?

— Ох, нет, нет. — Тони похолодел: неужели Бобби Андес спрашивает разрешения убить Рэя? Он задал вопрос снова, и его голос сорвался: — Что вы собираетесь сделать?

Бобби Андес бросил на него непонятный испытующий взгляд. Потом рассмеялся.

— Успокойтесь, — сказал он. Он начал говорить осекся и через секунду заговорил тише. — Я хочу отвезти его к себе на дачу и там подержать. Я хочу его обработать. Немного распустить руки, заставить его немного помучиться. Посмотреть, что он будет делать. Как вам это?

Тони вполне мог представить себе, что получит от этого удовольствие. Эта возможность виделась ему как маленькая блесткая россыпь во мраке.

— Это ваше дело, я хочу, чтобы вы все видели. Вы можете помочь.

У Тони Гастингса, испытавшего облегчение больше от успокоительного тона, чем от слов, оставались вопросы, два-три вразумительных и другие, не столь определенные, но он увидел в глазах Бобби Андеса нетерпение — как страх смерти или конца света.

— Если вы заставите его признаться, будет хорошо, — сказал он.

Бобби Андес засмеялся.

Сьюзен Морроу видит, как в битве эвфемизмов вырисовывается новая проблема — если только это не отвлекающий маневр. Ей так не кажется, маневр, похоже, настоящий: Бобби Андес берет закон в свои руки. Тони Гастингс и Джон Уэйн: два в одном. Страниц осталось мало, самое большее пять глав, скорее четыре, и риск разочарования сейчас велик, как никогда.

Между тем — диалог. Диалог Сьюзен нравится — мимолетные слова прикрепляются шрифтом к странице, как расплющенные на дороге животные, и можно вернуться назад и устроить им смотр в их непоследовательности — как когда Бобби Андес ни с того ни с сего говорит: паршиво тут. Но все же за этими воображаемыми Пенсильванией и Огайо стоит «я» Эдварда-писателя. Тони Гастингс, Рэй Маркус, Бобби Андес, Луиза Джермейн, тени Лоры и Хелен — все эти люди, которые, как ей представляется, имеют некоторое отношение к ней, — суть знаки колоссального Эдвардова «я», вынесенного на экран. Двадцать пять лет она выталкивала это Эдвардово «я». угловатое и грубое, из своей жизни. Как ловко оно действует теперь, впитывает в себя ее собственное, превращает ее «я» в его.

Две машины — Тони Гастингс следует на своей за Бобби Андесом по тихим улицам Топпинга к «Герману». Большая стоянка у «Германа» — расплывшегося во все стороны одноэтажного здания с красной вывеской в окне. Вывеска светила ярче сумерек и ускоряла приход ночи. Бобби подошел к машине Тони.

— Ждите здесь, — сказал он.

Тони смотрел из машины на дверь «Германа», и наступала ночь. Вскоре вышли двое мужчин. Он узнал Бобби и понял, что второй — это Рэй. Они разговаривали в свете вывески. Рэй стоял, уперев руки в бедра, Андес, выгнувшись, глядел на него снизу вверх. Рэй жестом выразил отвращение, повернулся к двери, но раздумал. В двери появились двое полицейских. Рэй замахал руками. Один из полицейских тронул Рэя за плечо. Тот отпрянул, потом подчинился, полицейский надел на него наручники и повел к машине лейтенанта. Бобби Андес вернулся к Тони.

— Едем ко мне на дачу. Это Бэр-Вэлли. Езжайте за нами.

Спустилась ночь, они ехали караваном из трех машин — полицейская машина впереди — по быстрой долинной дороге. Посторонняя машина вклинилась между Тони и Бобби, обогнала Бобби, но полицейскую обогнать не осмелилась, и следующие пять миль это был караван из четырех машин.

Он увидел, как замигали поворотники передних машин, и включил свой, хотя сзади никого не было. Боковая дорога влево, на указателе написано «Уайт-Крик». Дорога пошла между полями, прямая и узкая, ухабистая, пришлось ехать медленно. Тони различал впереди кряж, вздымавшийся из плоского ложа долины. Поля кончились, и дорога повернула влево. Под откосом справа от них была узенькая речка, за ней лес. Свет впереди, домик в роще рядом с речкой. Две машины остановились под деревьями, и Тони остановился рядом. Все вышли, и Тони пошел за ними к домику.

— Моя дача, — сказал Бобби Андес.

Они вошли с закрытого сетками крыльца. В маленькой комнатке как будто собралась толпа, и Тони не сразу в ней разобрался. Там была женщина, но все остальные приехали из «Германа»: двое полицейских, Бобби Андес, Рэй Маркус. В руке Андеса был пистолет, который своим видом потряс Тони, словно пенис, выставленный напоказ. Бобби сверлил взглядом женщину. Он спросил: