Тарьей Весос - Ледяной замок

Юный белый лоб вырисовывается во мраке. Одиннадцатилетняя девочка. Сисс.

Вечер еще не наступил, но уже темно. Морозная поздняя осень. Светят звезды, но нет луны, и нет снега, который бы отражал свет, поэтому тьма густеет, несмотря на звезды. По обеим сторонам дороги замер лес — в этот час в нем затаилось и зябнет все, что есть живого.

Сисс шла, тепло одетая по случаю мороза, и ее одолевало множество мыслей. Она направлялась — впервые — к малознакомой девочке по имени Унн, навстречу неизвестному, и в этом было что-то захватывающе интересное.

Она вздрогнула: ее мысли, ее ожидание нарушил громкий треск. Он катился и катился вдаль, пока наконец не замер. Это трещал лед там, внизу, на большом озере, и в этом не было ничего страшного, напротив, треск радовал: значит, лед стал еще крепче. Грохот звучал как ружейные выстрелы, а от поверхности льда глубоко вниз убегали длинные, узкие, как лезвие ножа, трещины — и все же с каждым днем лед наутро становился крепче, надежнее. Осень в этом году была необычно холодная и бесснежная.

Стоял трескучий мороз. Но он не пугал Сисс. Не его она боялась. Ей стало немного не по себе от грохота во мраке, но она взяла себя в руки и вновь твердо зашагала по дороге.

Путь до Унн был недолог. Сисс его знала: в школу она ходила почти так же, только здесь надо было свернуть немножко в сторону. Поэтому ей и разрешили пойти одной вечером. Родителей темнота не пугала. Дорога широкая, сказали они, когда она отправлялась в путь. Ладно, раз они так считают. Но сама она боялась темноты.

Широкая дорога. И все же идти одной было страшновато. Поэтому она шла, так высоко подняв голову, поэтому сердце ее билось сильнее обычного. Она чутко вслушивалась: уж слишком тихо было по обеим сторонам дороги, и она знала, что там, в лесу, кто-то еще более чутко прислушивается к ее шагам.

Поэтому идти надо уверенно, твердо ставя ногу на окаменелую от мороза дорогу, надо, чтобы стук твоих шагов был хорошо слышен. Если ты поддашься искушению и попытаешься двигаться бесшумно, ты пропала. И уж совсем не дай бог потерять голову и пуститься бегом. Тогда совсем обезумеешь от страха.

Сегодня Сисс идет к Унн. Вечера длинные, и времени у нее достаточно. Стемнело так рано, что она может подольше посидеть с Унн и не поздно вернуться домой, чтобы вовремя лечь спать.

Интересно, что я узнаю у Унн? Ведь наверняка что-нибудь да узнаю. Я ждала этой встречи всю осень, с того самого дня, когда новенькая, Унн, пришла в наш класс. Ждала, сама не знаю почему.

Это так ново, так необычно — первая встреча. И вот сегодня это свершится. Как-то разом, вдруг, после долгого ожидания.

На пути к Унн. С легкой дрожью нетерпения. Гладкий лоб рассекает морозный воздух.

На пути к новому, увлекательному. Сисс вышагивала по дороге, высоко подняв голову и стараясь подавить в себе страх перед темнотой. Она вспоминала, что ей известно об Унн.

Знает она о ней мало. Расспрашивать народ тоже было бы без толку, люди едва ли знают больше.

Унн живет здесь недавно, она приехала прошлой весной — из далекого селения, с которым никто из здешних никак не связан.

Говорят, весной Унн переехала сюда, потому что осталась сиротой. Мать ее в родном селении заболела и умерла. Она была не замужем, и близких родственников у нее там не было, а здесь живет ее старшая сестра, она-то и забрала Унн к себе.

Тетя ее живет здесь давно. Сисс едва знакома с ней, хотя дом ее стоит неподалеку. Тетя живет одна-одинешенька в маленькой избушке, и никто ей не помогает. Ее почти никогда не видно, разве что встретишь по дороге в лавку. Говорят, она очень обрадовалась, что Унн будет жить у нее. Давным-давно, когда Сисс еще и не ведала, что есть на свете Унн, она ходила к ее тете вместе с мамой: у мамы что-то там не ладилось с вязаньем. Сисс помнит, что эта одинокая женщина была с ней ласкова. И никто никогда не сказал о ней дурного слова.

Когда Унн переехала в эти края, она тоже поначалу держалась особняком, не сдружилась с девочками, как те того ждали и хотели. Они иногда видели ее на дороге или в других местах, где обычно встречается народ. Они и она смотрели друг на друга словно чужие. Ну что ж. Она сирота, и это будто бросало на нее особый свет, необъяснимый отблеск. Но они знали, что скоро она перестанет чуждаться их: осенью они встретятся в школе, и все будет иначе.

Сисс тоже ничего не делала летом, чтобы сблизиться с Унн. Иногда она видела Унн в обществе старой ласковой тети. Когда они встретились, она заметила, что они примерно одного роста. Удивленно взглянув друг на друга, они разошлись. Чему они удивились, они и сами не знали, но какая-то причина, видно, была.

Говорили, что Унн застенчивая. Как интересно. Все девочки ждали встречи в школе с застенчивой Унн.

У Сисс была особая причина ждать этой встречи: она верховодила в классе. Сисс привыкла к тому, что все затеи предлагала она — так уж получалось, и ей это нравилось. Она никогда не задумывалась над тем, почему это так. Сисс радовалась тому, что когда Унн придет и будет принята в их круг, она увидит, что Сисс — вожак в классе.

В день, когда начались занятия в школе, весь класс, мальчики и девочки, собрался вокруг Сисс. Она явственно почувствовала, что ей это по-прежнему нравится, и, возможно, кое-что сделала, чтобы остаться вожаком.

Застенчивая Унн стояла поодаль. Они испытующе оглядели ее, и она сразу им понравилась. Вроде бы все в порядке. Славная девочка. Симпатичная.

Но Унн не двигалась с места. Напрасно они на разные лады пробовали привлечь ее к себе. Сисс стояла в своей компании и ждала ее. Так прошел первый день.

Так прошло много дней. Унн продолжала держаться особняком. Наконец Сисс подошла к ней и спросила:

— Не хочешь быть с нами?

В ответ Унн покачала головой.

Но обе сразу почувствовали, что нравятся друг другу. Словно искра проскочила между ними. С ней я хочу подружиться! Не понимаю почему, но это так.

Сисс удивленно повторила:

— Не хочешь быть с нами?

Унн смущенно улыбнулась.

— Н-нет…

— Но почему?

Снова Унн смущенно улыбнулась.

— Не могу…

Сисс показалось, что они играют в какую-то игру, будто манят друг друга.

— Ты нездорова? — спросила она напрямик и тут же горько раскаялась, задав этот глупый вопрос. Было ясно видно, что Унн вполне здорова.

Унн зарделась.

— Нет, не в этом дело, а…

— Да я так и не думала. Но как было бы хорошо, если бы ты была с нами.

— Не спрашивай больше об этом, — сказала Унн.

У Сисс было ощущение, словно ее окатили холодной водой. Она замолчала, обиженно отошла к своей компании и рассказала о разговоре.

Больше они не звали Унн, оставили ее в покое. Она стояла на прежнем месте, не принимая участия в играх. Кто-то сказал, что она задирает нос, но его не поддержали, и дразнить новенькую не стали: было в ней нечто такое, что всех останавливало.