Ирина Аффи - Минск – Бейрут – неизвестность

Что произошло в тот момент в душе у Ахмеда, он и сам не понял до конца. В этих словах он услышал себя молодого и почувствовал всю боль его сердца.

– С другой стороны, она хотя бы не еврейка! – засмеялся Ахмед и направился к телефону.

– Аллё! Привет! Как вы? Как здоровье, как дети? Ну, слава Богу! И мы в порядке, все приветы передают! Я вот по какому поводу звоню, дорогой друг, – он сделал паузу. – сватов принимаете? Ну, вот и замечательно! Да, там на месте и разберёмся. Хорошо. Ну, вот через две недели на зимние каникулы и жди. Как с погодой-то? Хорошо! Ниночке привет!

Он оглянулся на сидящих с открытыми ртами жену и сына и весело заявил:

– Ну что, жених, не передумал? Как говорят у вас: «слово не воробей, вылетит – не поймаешь!» Анжела! Отомри, наконец, и не вздумай плакать.

– Папа… Ты – человек!!! Спасибо тебе!

Стоявшая в дверях Яна с удивлением смотрела на них.

– А что с вами со всеми? – наконец спросила она.

– О, дочурка! – вконец развеселившийся Ахмед подхватил её на руки. – Поедем брата женить?

– На Инке? Но она же вертихвостка! Ты сам говорил!

– Не обращай внимания сынок, ей послышалось. – спешно прокомментировал отец, отдавая дочь маме.

– Нет!! Не послышалось! – пищала она, на руках уносившей её Анжелы.

Впрочем, ничто не могло испортить их великолепного радостного настроения.

Ахмед выбирал невесте золото, да так, чтобы не ударить в грязь лицом перед другом. Анжела была в ужасе от этих подвесок и серёжек безумного размера, но потом решила не вмешиваться. С другой стороны, сразу видно, что золотой запас семьи заботливо выбирал свёкор. Не надо мешать мужчине быть щедрым, тем более что нет такой вещи, которую потом нельзя будет заменить. Сама же она созванивалась с Ниной и, убедив её в серьёзности намерений сына, просила уговорить Инночку не держать обиду и поддержать его в этом непростом для каждого молодого человека шаге. Анжела выбрала ей нежные духи, красивую сумку, девичьи шкатулки для украшений. А Имад очень старался создать образ умного и взрослого мужчины, примеряя строгие костюмы в самых дорогих магазинах. Вид его ему никак не нравился. Не то чтобы не нравился совсем, но, стоя перед зеркалом, он заранее знал, какими острыми Инниными фразами будет приправлен очередной наряд.

Вся их суета была несравнима с тем, что творилось в доме у Георгия. Инна, узнав о новости, поначалу только зло фыркнула и сказала:

– Ага, сейчас! Поздно! Позвоните и отмените всё, иначе вы с Ахмедом поругаетесь из-за нас. Я лично не могу обещать вести себя достойно с этим …

И глаза её блеснули сладким блеском мести. Сказала и ушла, как отрезала.

Наутро, правда, вышла слегка растерянной, с синяками под глазами – похоже, не спала совсем. Подсела к Нине, помаялась, откусила её бутерброд и отхлебнула кофе из её чашки.

– Инн, ну не крохоборствуй! Налей себе кофе и бутерброд сделай, всё же нарезано.

– Нет, так вкуснее. И мне нужно почувствовать в тебе союзника!

– Откусив мой бутерброд?

– Да, это очень интимный процесс обмена энергией между людьми, основанный на глубоком доверии!

– Ладно, жуй!

– Тёть Ниночка, а папа звонил уже Ахмеду?

– Твой папа слишком хорошо тебя знает, поэтому скорее всего нет.

– Ниночка, ну вот и пусть не звонит пока, хорошо? Передай ему.

– А что так? Если не секрет, конечно.

– Ну, просто тут вечером Имад звонил. Ну, мы поговорили. Ой, я сама не знаю!

– Девочка моя, зачем отказываться от мечты, когда она начинает сбываться?

– Ты же сама была против!

– Не против, а настороже! Я сегодня скажу бабушке Аревик, пусть поможет сделать еды для гостей, а мы должны тебя приодеть.

– Глупости! Зачем? Мне и так хорошо.

– Ты же помнишь помолвки в Ливане! Надо сватов уважить, у них единственный сын! Да и тебе память будет! Там Ахмед, наверное, половину золота мира скупил, а тут ты в джинсах его будешь встречать? Нет! Если любишь меня, то уж будь неотразимой!

– Хорошо, я буду в вечернем платье. Но выберу его сама, прости.

Сообщив Георгию радостную весть, что помолвка, похоже, состоится, Ниночка понеслась к его маме составлять меню для приёма гостей. Георгий намывал машину, просмотрел и довел до ума все мелкие погрешности в хозяйстве. Короче, готовились так, будто приезжали не их закадычные друзья, а ревизор на колбасный комбинат.

На среду в лучший салон Еревана были записаны все женщины семьи Георгия от пятнадцати до восьмидесяти лет. Только Инна держалась с абсолютным равнодушием счастливой победительницы. Она валялась в постели до полудня после долгих ночных разговоров с Имадом, лениво ползала по квартире в пижаме, наслаждаясь прелестью зимних каникул, мечтательно курила в пледе на балконе.

Ниночка, которая разрывалась между детьми, делами по хозяйству и приготовлениями, старалась не трогать её. Пусть побудет в этом сладостном состоянии, когда сплошное ванильное облако чувств, мечтаний и никаких пока ещё обязательств.

Правда с понедельника, опомнившись, что осталось три дня до приезда гостей, Инна развила истерическую активность и исчезала из дома с утра до вечера. Стала нервной, испуганной, не отходила вечерами от Ниночки, как маленький ребёнок, и даже в ночь накануне сватовства залезла спать к ней, отправив отца в гостиную на диван.

Помолвка была назначена на следующий день после приезда в доме у Георгия, полностью приготовленном к приёму большого количества гостей. В день встречи их разместили в доме у бабушки, где и подали предпраздничный ужин. Инна с Имадом нарочито весело общались, но сидящая рядом Нина чувствовала, как липкой дрожит её девочка. Да и Имад выглядел дёрганым и не совсем адекватным.

Чтобы не мучать их, Анжела предложила:

– Инночка, ещё не поздно, покажи Имаду город. Георгий, если ты, конечно, не против.

– Ну, что ты! Они уже взрослые люди!

Родители прекрасно понимали, что есть много тем для обсуждения, от которых надо бы огородить молодых людей. Зачем портить их романтическое настроение бытовыми проблемами, тем более что оба ещё слишком молоды? Да и, как это обычно бывает, когда хотят породниться семьи, хорошо знакомые много лет, были проблемы и личного характера. Слишком много знали они о детях друг друга и хорошего, и не очень. Для них не выпал удачный шанс произвести первое впечатление, начать знакомство, так сказать, с чистого листа, опустив многочисленные нелицеприятные моменты своего взросления.

Если бы отцом жениха был Георгий, он бы смог жизнерадостно и весело обыграть ситуацию, сделать предстоящий разговор не таким напряжённым, но… Он был отцом невесты. А в приличных семьях не веселятся, когда отдают достойную девушку замуж, и уж тем более никоим образом не подстёгивают и не упрощают этот процесс. Да и не очень-то он был уверен, что Имаду хватит мудрости и самостоятельности, чтобы нести ответственность за его дочь и их семью. Мальчику слишком всё легко давалось в жизни. Папа руководил, достигал и добивался, а он привык к этому, как к чему-то само самой разумеющемуся.