Крас Алин - Чужая. Книга первая.

Первым к нам подбежал Пионарэль, коротко обняв меня, хлопнув Эдмунизэля по плечу, кивнув дозорным, он с тревогой приступил к расспросам:

- Не передать словами, как я рад вас видеть. С тех пор, как вернулся от гномов, места себе не находил, беспокоясь о вас. Но мы ждали возвращения дозора три дня назад и уже завтра собирались отправлять поисковую группу. Что случилось, почему вы так задержались?

- Во-первых, вышли на день позже, во-вторых, с нами дети, и мы шли медленнее, в-третьих, мы столкнулись с Титануром, - объяснил нашу задержку Эдмунизэль.

- Как вы с ним справились? Кто погиб? Какие дети? - удивленно распахнул глаза Пионарэль.

- Посмотри за наши спины, и ты увидишь, что никто не погиб и о каких детях идет речь. Но, друг мой, все вопросы потом, Еваниэль нездорова! Нам нужно как можно быстрее оказаться дома, и нужна твоя помощь.

Тут, Пионарэль увидел Петроса, сидящего в рюкзаке за спиной Эдмунизэля, Надин и Лирин, стоящих у меня за спиной. Но, как его и просили, вопросов задавать не стал.

Видя впереди толпу, я взяла девочек за руки и пошла вперед, не обращая ни на кого внимания, одна мысль стучала в голове - 'Душ! Постель!'

И тут к Эдмунизэлю, как вихрь, подлетела Агейлаэль и повисла на его шее. 'Совсем как я с Учителем у гномов' - подумала отстраненно, без какой- либо ревности. Но это оказалось другое.

- Я так соскучилась, дорогой, где ты был так долго? И зачем ты привел эту уродку, да еще и с орками?! - прижимаясь к нему всем телом, возмутилась она.

В тот же миг я увидела, как Агейлаэль летит по воздуху спиной вперед, подхваченная воздушным вихрем, и падает на попу.

Прикрыв глаза, я обреченно подумала, что вот, когда я так хочу скорее оказаться в постели, кое-кто опять устраивает разборки.

- Кого ты назвала уродкой?! Мою Дармию?! - с бешенством во взгляде взревел Эдмунизэль.

- Какая Дармия?! Ты что?! Глаза открой! Посмотри на нее! Мало того, что внешность отталкивающая, так она даже ауру потеряла, как бревно какое-то! Такое существо не должно жить рядом с нами! Пусть убирается!

Во время ее речи я посмотрела на эльфов вокруг. Многие с недоумением и осуждением смотрели на Агейлаэль, кто-то остался равнодушен, но кто-то был доволен и солидарен с происходящим.

Эдмунизэль оскалился как зверь, верхние клыки обнажились, фиолетовые глаза приобрели красный оттенок, руки сжались в кулаки и, хрипя от ярости, он прорычал всем вокруг:

- Убью любого, кто действием или словом обидит мою Дармию!

Вся толпа отшатнулась назад. Еще бы, для них не мыслимо убить себе подобного. Но зато я почувствовала, что ему, наконец, поверили. И в то, что я его Дармия, и в то, что он за меня убьет.

- Эдмунизэль, опомнись! - воскликнула Королева, которая, оказывается, тоже присутствовала здесь, - Дармия не может так отрицательно влиять на эльфа. Ты ведешь себя не достойно и говоришь чудовищные вещи.

А я подумала, что если меня сейчас не пропустят вперед, я сама тут всех поубиваю.

В этот момент наши воины-дозорные встали рядом с Эдмунизэлем в знак поддержки и положили руки на рукояти своих мечей. Эдмунизэль обратился к ним:

- Помогите мне довести детей до моего дома, вы ведь знаете, как моя Дармия устала, - передав им рюкзак с Петросом, подхватил меня на руки и пошел сквозь расступающуюся толпу.

Когда мы, наконец, подошли к порогу дома Эдмунизэля, он, с волнением глядя мне в глаза, спросил:

- Еваниэль, любимая, ты согласна быть хозяйкой в моем доме?

Если бы мне не было так плохо, я бы возмутилась убогостью ритуала бракосочетания у эльфов, но сейчас я, утвердительно кивнув, быстро ответила:

- Согласна, - про себя продолжая повторять 'Душ! Постель!', совсем не чувствуя торжества момента.

Счастливая улыбка расплылась на его лице, и он шагнул через порог, крепко прижимая меня к себе.

Кто-то из воинов остался с детьми на первом этаже, а Эдмунизэль, быстро поднимаясь на второй этаж, переговаривался с Пионарэлем.

- Что с ней, она не ранена? - с тревогой спросил Пионарэль.

- Нет, ран и отравлений нет, я не понимаю, что с ней происходит! Счастье мое, где болит? - занеся меня в спальню, положив на кровать, он стал аккуратно расстегивать магнитные застежки моего костюма, и когда снял его, я сразу почувствовала облегчение.

- Учитель, рада тебя видеть, - чувствуя, как возвращаются эмоции, и улучшается самочувствие, сказала я.

- И я рад. Вижу, что не все так страшно, как показалось мне, когда я, не видя твою ауру, чувствовал твое изнеможение. Скажи, как ты исчерпала весь резерв Силы?

- Не знаю, ничего такого не делала. А чувствую себя плохо уже несколько дней, без видимых причин.

Он сел на кровать рядом и, не трогая, стал внимательно осматривать меня от головы до пяток. Потом вдруг неожиданно радостно улыбнулся и воскликнул:

- Ты беременная!

- Как беременная?! - подскочила я. - Когда? Почему?

Эдмунизэль, рухнув на колени около кровати, закрыв глаза, прижался губами к моей ладони.

- Что за глупые вопросы?! Успокойся, все хорошо. Плод пока очень маленький, размером с маленькое зернышко. Теперь понятно, почему тебе было плохо. В момент имплантации, то есть внедрения эмбриона в матку, был задействован весь твой резерв, это очень ответственный момент, от которого зависит, наступит беременность или нет. И наступает он на десятый день от момента оплодотворения яйцеклетки. У вас, человеков, так же?

- Да, все точно также, только имплантация, обычно, наступает на седьмой день.

- А сколько длится беременность у твоей расы и какого размера рождается ребенок?

- Двести восемьдесят дней, ребенок приблизительно около трех с половиной килограмм весом и около пятидесяти трех сантиметров, то есть почти с твой локоть длиной. А у вас?

- У нас двести пятьдесят дней длится беременность и ребенок существенно меньше, наши женщины, с их узким тазом, не смогли бы родить такого большого малыша. Итак, - подвел итог Пионарэль, - всю беременность постельный режим, разнообразное питание, положительные эмоции!

Я возмущенно возразила:

- Это у вас так, а у нас - больше движения, активности, прогулок, разнообразных впечатлений, ну, насчет питания и эмоций - согласна.

- Хорошо, только в меру. Сейчас я передам тебе немного Силы, и отдыхай, а мы пойдем, поговорим с Эдмунизэлем.

Эдмунизэль все это время слушал с таким напряженным вниманием, что даже острые кончики ушей шевелились.

Пионарэль положил мне на живот руку, и от нее теплая, приятная волна разлилась по телу, захотелось спать и, закрывая глаза, я только и успела сказать:

- Пожалуйста, займитесь детьми.

Проснувшись, я почувствовала себя неплохо. Сходила в душ, до которого я так и не добралась до сих пор. Обмотавшись полотенцем, с вечным вопросом в этом мире 'что одеть?', заглянула в шкаф Эдмунизэля и, с недовольным ворчанием 'сколько это будет продолжаться?', надела его рубашку, закатав рукава. Ну, хоть расческа у меня в этот раз есть, не придется пальцами вопросы раздирать.