Джонатан Коу - Номер 11

– Почему мы никогда ничего не берем в продуктовом банке? – спросил он мать, когда она его тащила к выходу. – Почему мы только отдаем?

– Замолчи, – ответила Лора, и Рэйчел снова поразили суровость и раздражение в ее голосе.

Когда на выезде из деревни они свернули на А420, затянутое облаками небо уже потемнело до асфальтового оттенка. Оставшаяся позади деревня казалась сонной, расслабленной и совершенно равнодушной (либо не желающей думать о неприятном) к трагедии, что разворачивалась здесь на протяжении последних лет десяти. До Лонгворта они доехали за двадцать пять минут. Лора безошибочно сворачивала куда следует и знала, где припарковать машину.

– Вы здесь и раньше бывали? – спросила Рэйчел.

– Да, мы с Роджером не раз сюда ездили. И не надо быть одержимым Дэвидом Келли, чтобы зачастить на холм Хэрроудаун. Здесь красиво, и, кроме всего прочего, это отличное место для прогулок. Очевидно, поэтому он и отправился сюда в тот день.

Машину они оставили на стоянке у паба «Голубой вепрь», симпатичного строения из котсвольдского камня под соломенной крышей, куда так и тянуло заглянуть, паб, однако, был закрыт, свет в крошечных окошках едва мерцал. В воздухе ощутимо похолодало. Застегнувшись потуже, Лора и Рэйчел двинули по дороге энергичным шагом, малыш Гарри следовал за ними, но по более извилистой траектории, перебегая зигзагами с одной стороны проезжей части на другую. Дорога была тупиковой, она вела прямиком к стоянке, и приближающуюся машину нельзя было не услышать загодя, потому Лора не беспокоилась о мальчике, резвившемся без присмотра. Но ей не нравилось, что он их задерживает.

– Скорей , Гарри! – крикнула она, сердито хмурясь. – Не отставай. Из-за тебя мы теряем время.

Гарри послушно подбежал и взял мать за руку. Рука в руке мать с сыном шли недолго, вскоре Рэйчел заметила, что Лора тихонько разжала пальцы мальчика.

– Итак, – сказала она, – надо полагать, именно по этой дороге он шел в три часа дня пополудни. А вот и холм, к которому он направлялся, – вон там, впереди слева.

Рэйчел проследила глазами от кончика ее указательного пальца до бесформенной кучи земли, заросшей деревьями, наименование «холм» казалось несколько гиперболичным. Темнело быстро, и в сумерках Хэрроудаун красотой не блистал.

– Мы не сможем зайти в лес, – добавила Лора, – его обнесли колючей проволокой.

Асфальт закончился, и они топали по грязной тропе с буйной порослью сорняков и полевых цветов по обочинам. Вооружившись палкой, Гарри азартно сбивал соцветия.

– Возможно, стоило огородить холм, – сказала Рэйчел. – Вы были правы, приезжать сюда – в этом есть что-то нездоровое.

– Почему вам так хорошо запомнился случай с Келли? – спросила Лора. – Вы ведь были очень молоды, когда это случилось.

– Мне было десять. Я приехала на каникулы к бабушке и дедушке и помню, как их потрясла смерть доктора Келли. Мой дед Тони Блэра терпеть не мог и был готов поверить самому худшему о нем. Но вряд ли даже он думал, что Келли убили, хотя и считал, что погиб он неспроста…

– Да, тогда все это выглядело очень… странно , – подхватила Лора, – но я не увлекаюсь конспирологическими теориями, и, как говорил Роджер… он думал, что к тому времени мы перешли некую грань, ужасную грань, и во всем, что ни происходило тогда, нам виделось нечто непонятное, таинственное, и это ощущение распространялось, как ударная волна.

Они миновали указатель «Река Темза, ¾ мили»; Рэйчел опешила, она и забыла о том, что Темза совсем рядом. Гарри явно подмерз. Еще несколько минут – и они приблизятся к вершине холма настолько, насколько позволит тропа, и роковой лес будет простираться слева от них.

– У него имелась своя теория, – продолжила Лора, – у Роджера было полно всяких теорий. Наверное, потому, что ему за это платили… Ладно, он полагал, что для каждого поколения наступает момент, когда оно теряет невинность. Политическую невинность. Для нашего поколения этим моментом стала смерть Дэвида Келли. До тех пор мы скептически относились к войне в Ираке и подозревали, что правительство не говорит всей правды. Но в тот день, когда умер Келли, мы будто окончательно прозрели: власть прогнила. Самоубийство ли, убийство, не важно. Погиб хороший человек, и убила его ложь об этой войне. Вот так. И с тех пор уже нельзя было делать вид, что страной управляют достойные люди.

– Убедительная теория, – сказала Рэйчел. – Но печальная.

– Что в ней такого печального?

– То, что вы потеряли невинность. Хуже ничего не может случиться. Разве «Потерянный рай» не об этом?

– Невинность сильно переоценена, – сказала Лора. – Когда кто-то рыдает по утраченной невинности… ну, я не доверяю таким людям. – Они добрались до кромки леса и теперь вглядывались вглубь, словно хотели найти некий смысл в хаосе листвы и зеленых побегов. Гарри дернул мать за полу куртки, пытаясь завладеть ее вниманием, без особой причины, инстинктивно. – Вот вам пример, – продолжила Лора, глядя на сына, по-прежнему смотревшего на нее просительно и по-прежнему без определенного повода. – Невинность пока при нем. Вы ему завидуете? Он верит, что рож дественские подарки приносит здоровенный детина в красном наряде, который ездит в санях, запряженных оленем. Что в этом такого прекрасного?

Почти стемнело. Подняв воротник и сунув руки в карманы, Лора начала первой спускаться по тропе, ведущей в деревню.

– Я могла бы рассказать кое-что, – обронила она через плечо, – о том, что случается, когда человек слишком сильно тоскует по невинности.

Рэйчел взглянула на Гарри. Он тоже поднял на нее глаза и пожал плечами: обоим было невдомек, о чем говорит его мать. Рэйчел взяла мальчика за руку, и они зашагали вниз по склону холма.

В духовке их ждала приготовленная Кейшей еда, Лоре оставалось лишь сварить рис. Они поужинали на кухне, затем Лора повела Гарри наверх укладываться спать (эта процедура всегда длилась дольше, чем ей хотелось бы). Вернувшись в гостиную к Рэйчел, она обнаружила, что та сумела разжечь ровный огонь в камине, аккуратная пирамида дров пылала на подложке из щепок и старых номеров «Гардиан», а сама Рэйчел сидела в одном из двух продавленных, но удобных кресел у камина, неотрывно глядя на экран своего навороченного телефона.

– Жестковато. – Рэйчел на секунду подняла голову, чтобы поблагодарить Лору, когда та подала ей бокал красного вина. – «Фильм, который вызывает у вас желание выколоть себе глаза раскаленными вязальными спицами». И это рецензия из разряда благосклонных.

– Что вы цитируете? – спросила Лора, усаживаясь напротив.

– Читаю отзывы на фильм, о котором вы мне говорили.

– «Какая подстава!»?