Андрей Жвалевский - Пока я на краю. Повесть

Алка всплакнула.

Я любила жизнь, я любила жизнь…

К третьему уроку Алка дошла до того, что принялась подбирать рифму к слову «жизнь».

Никогда она до такого не опускалась, но надо же было как-то пробить стену.

К середине урока оказалось, что к «жизни» рифм не бывает.

Алка зажмурилась, сдавила виски пальцами, попыталась максимально сосредоточиться…

…и очнулась из-за того, что ее трясли за плечо.

– Данилова! – возмущенно говорила училка. – Ты вообще где?!

Алла заморгала и осмотрелась. Бородатые мужики на стенах, но таблицы Менделеева нет. Литература…

Литература?

– Татьяна Михайловна! – Алка с надеждой посмотрела на русичку. – А какая рифма к слову «жизнь»?

– «Дрызнь»! – быстро ответила училка.

Видимо, у Алки был достаточно красноречивый вид, потому что Татьяна Михайловна торжественно продекламировала:

– Мне бы памятник при жизни полагается по чину! Заложил бы динамиту, ну-ка, дрызнь! Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!

Алка скривилась. Она представила, что ее последним словом на земле будет «дрызнь»…

– Нет, – вздохнула она, – ну какая «дрызнь»? Тупо как-то…

– Тупо? – разозлилась училка. – Маяковский для тебя «тупо»? Может, тебе вообще на моих уроках скучно? Так я никого не задерживаю!

– Спасибо! – искренне сказала Алка, схватила рюкзак и быстро вышла.

В голове крутился «катаклизм», но она никак не могла сообразить, рифмуется ли он с «жизнью» или как?

До перемены она изгрызла ручку в лохмотья, но так ни до чего не додумалась.

После звонка возле Алки возник Валера.

– Ну ты даешь! – с восхищением сказал он. – Взяла и свалила!

– В смысле? – рассеянно спросила Алка. – Она же сама сказала, что я могу…

– Вообще-то, это была типа ирония!

Валера подождал ответа, но Алка просто перешла к соседнему окну.

Валера двинулся за ней:

– Русичка конкретно на тебя взъелась, так что молись…

– Молись, – медленно повторила Алка. – Точно. Молись…

Это была почти рифма. Она потянула за собой парочку слов, которые рифмовались еще лучше. Но строка не появлялась, потому что Валера продолжал приставать с расспросами:

– Ты чего такая странная?

Алка поняла, что пора принимать решительные меры.

– Влюбилась! – сообщила она, глядя Валере прямо в глаза.

– В кого?

– В тебя, дурачок! – Алка ласково провела рукой по щеке одноклассника и рванула по коридору.

Кажется, Валера превратился в скульптуру, но Алку это не волновало. Строки наконец посыпались:

Перечитала. Скривилась.

«Ладно, – подумала Алка, – для репетиции сойдет. Потом нормальное стихотворение напишу. Без рифм. Белым стихом».

К мосту Алла пришла с совершенно пустой головой. Зёма бил копытом, как застоявшийся конь, настраивал камеру, бурно радуясь жизни. Двое хмурых парней меланхолично перепроверяли крепления и страховки.

– А что, Ханта нет? – спросила она у Земекиса.

– Не смог! – отмахнулся тот. – Ты смотри, какая вещь!

«И Панта не смогла, – отрешенно подумала Алка. – Обиделась, что ли?»

– Я говорю, вещь – супер! – Зёма настойчиво совал Алке в лицо огромный проволочный шлем.

– Зачем?

– А камеру мы к чему прикрепим?

Шлем долго прилаживали, и Алке показалось, что единственная фраза, которая осталась у нее в мозгу, теперь многократно отражается и от проволочек шлема.

Ялюбилажизнь, ялюбилажизнь…

– Да ладно тебе страдать, это ж репетиция пока, – хохотнул Зёма. – Смотри в камеру, говори громко. У тебя секунды три на то, чтоб высказаться. Дома репетировала?

Алка кивнула.

– Ну вот и чудно.

Потом на Алке долго застегивали карабины, потом Зёма спросил:

– Тебя толкнуть или сама?

Алка кивнула, подошла к краю, посмотрела вниз. «Обязательно у Пантеры прощения попрошу, – подумала она. – И у всех остальных… Надо переписать стих!»

Алка попятилась от края, но наткнулась на железную ладонь Земекиса:

– Куда?! Я полчаса камеры на эту точку наводил!

Алка остановилась, снова глянула вниз… и решила больше туда не смотреть. Лучше вперед, на хмурую громаду цементного завода. Алка попыталась сглотнуть, но вся слюна куда-то делась.

– Первую фразу говоришь здесь, а потом летишь, – объявил Земекис. – Камера! Мотор!

«Я любила жизнь», – собиралась произнести Алка, но тут ее толкнули в спину, и получилось:

– Я-а-а-а-А-А-А-АААААААААА!

Потом она сидела на земле, завернутая в плед, икала и рыдала. Зёма сидел рядом и ржал.

– Видео показать? Потом. Без звука, а то оглохнем.

Алку затрясло.

– Да ладно тебе! Я думал, ты вообще не прыгнешь!

– Ттты ммменя тттттолкнул. Ик…

Зёма опять заржал и протянул Алке бутылку воды.

– Ладно, поехали, я тебя домой отвезу, а завтра еще раз попробуем.

Алка только трясла головой. При этом она так сильно колотилась, что сама не понимала – это она согласно кивает или решительно отказывается.

Дома Алку ждал сюрприз. Мама вычистила ее комнату.

Алка разозлилась: «Какого лешего она заходит ко мне в комнату! Кто просил менять мою постель!»

Стол был разобран, книжки лежали аккуратной стопкой. Прямо сверху красовался учебник по биологии за восьмой класс, который Алка так и не сдала в библиотеку, потому что не смогла найти.

Все рисунки и черновики стихов бесследно исчезли.

«Замок на дверь повешу!» – в отчаянии подумала Алка и открыла комп. Хоть он был на месте.

Зёма обещание выполнил, видео прислал.

Алка устроилась с ноутбуком на тахте, надела наушники и включила воспроизведение.

Тут же выключила, убрала громкость на минимум и запустила сначала.

Она и не подозревала, что у нее в легких столько воздуха.

Впрочем, на последних секундах вопль превратился в позорный писк.

Алка поняла, что она больше никогда в жизни никуда не прыгнет.

Нужно было придумывать другой способ.

В «Википедии» обнаружилась очень проработанная статья о суицидах. Алка спохватилась, когда закончила читать про прыжок в вулкан и перешла к харакири (которое, оказывается, правильно называется «сэппуку»).

Все это было интересно, но к ней не имело никакого отношения.

Она нашла последний ролик с Фростом, снова впечатлилась… и вдруг поняла, что ей делать.

«Я все придумала, – написала она Ханту в личку. – Завтра расскажу!»

Спать Алка легла с чувством выполненного долга.

Алка старалась не думать о том, что сейчас она позвонит в дверь и ей откроет Панта. Старалась не думать, как смотреть ей в глаза, что говорить и как реагировать, если Панта опять начнет ее отговаривать. Или выгонять. Поэтому Алка очень быстро взбежала по лестнице и, не давая себе ни секунды паузы, позвонила в дверь.