Роальд Даль - Чемпион

— Сейчас я тебе расскажу три лучших в мире способа добыть фазана, сказал он.

— А раз уж ты сегодня гость, то тебе выбирать, каким мы воспользуемся. Ну как, идёт?

— Мне всё это не нравится.

— Успокойся, Гордон, ну в самом деле!

— Ладно-ладно, давай.

— Так вот. Первый секрет. — Он замолчал и глубоко затянулся сигаретой. — Фазаны, — негромко проговорил он, — очень любят изюм.

— Изюм?

— Обыкновенный изюм. У них какая-то изюмомания. Мой отец первый об этом узнал, уже больше сорока лет назад. И он открыл все три способа, которые я тебе сейчас расскажу.

— Ты, кажется, говорил, что твой папа был пьяница.

— Может, и так. Но кроме того, он был великим браконьером, Гордон. Возможно, величайшим за всю английскую историю. Мой папа изучал браконьерство, как настоящий учёный исследователь.

— Да ну?

— Серьёзно, Гордон.

— Верю.

— Между прочим, папа держал целый двор петухов в самом соку, только для экспериментальных целей.

— Петухов?

— Ага. И каждый раз, как придумывал новый способ словить фазана, проверял этот способ на петухе. Так он открыл секрет изюма. И так изобрёл ловлю на конский волос.

Клод замолчал и оглянулся, словно проверяя, не подслушивает ли кто за спиной.

— Вот как это делается, — сказал он. — Для начала берёшь несколько изюмин и оставляешь их на ночь в воде, чтобы они как следует разбухли. Потом берёшь конский волос и режешь его на кусочки по полдюйма. Потом протыкаешь ими изюмины, так, чтоб по обе стороны волос торчал на восьмую дюйма. Понятно?

— Да.

— Теперь, фазан склёвывает такую изюмину. Да? А ты смотришь из-за дерева. И что дальше?

— Наверно, она у него застрянет в горле.

— Это и так понятно. Но вот что удивительно. Вот что заметил мой папа: как только это случится, птица больше не двигается с места! Она как будто к земле прирастает, так и стоит, и в горле у неё как будто поршень ходит, а ты себе спокойно вылезаешь из засады и берёшь её голыми руками.

— Не может этого быть.

— Клянусь, — сказал он. — Если уж фазан заглотил конский волос, у него над ухом можно палить из ружья, он и не пошевелится. Это такая мелочь, которую может заметить только гений.

Он сделал паузу, и глаза его сияли от гордости за гениального отца.

— Это был метод номер один. Метод номер два ещё проще. Всё, что надо, леска и крючок. Ловишь фазана на изюмину, как рыбу. Забрасываешь леску ярдов на пятьдесят и лежишь себе в кустах, пока фазан не клюнет, и вытаскиваешь!

— По-моему, это не твой папа придумал.

— Этот метод популярен среди рыбаков, — сказал он, предпочитая меня не слышать. — Заядлый рыбак, если не может часто ездить на море… Ему это напоминает рыбалку. Только это довольно шумный метод. Когда поймаешь фазана, он орёт, как сумасшедший. Все лесники сбегаются.

— А что же метод номер три? — спросил я.

— Метод номер три ещё лучше. Его папа придумал перед смертью.

— Последний шедевр?

— Вот именно, Гордон. Я даже помню тот день, когда это произошло. В воскресенье утром папа заходит на кухню с огромным белым петухом в руках и говорит:

«Кажется, придумал». Он слегка улыбается, а глаза так и горят. Очень спокойно опускает петуха посреди стола и говорит: «Слава Богу, наконец придумал.» — «Что ты придумал?» — спрашивает мама и поднимает глаза от раковины. — «Хорэс, убери эту дрянь со стола.» На голове у петуха бумажный колпачок, вроде стаканчика от мороженого, только вверх ногами. Папа показывает на петуха: «Потрогай, — говорит, — он не сдвинется ни на дюйм.» Петух хочет лапой содрать колпачок, но не тут-то было — он чем-то приклеен. «Никакая птица с закрытыми глазами не убежит,» — сказал папа и потыкал петуха пальцем. Петух даже не заметил, как его толкают туда и обратно по всему столу. «Этого можешь забрать, — сказал папа, — можешь зарезать его и приготовить обед в честь моего открытия.»

А потом он взял меня за руку и вывел за дверь, и мы пошли через поле в большой лес по ту сторону Хэдденхема, который раньше принадлежал Герцогу Бэкингемскому, и меньше чем за два часа мы там словили пять отличных фазанов так же просто, как будто купили их в магазине.

Клод перевёл дух. Его глаза увлажнились и заблестели, когда перед ними снова предстал чудесный мир юности.

— Что-то не понимаю, — сказал я, — как это он одевал бумажные колпачки на головы фазанам в лесу?

— Ни за что не догадаешься.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Тогда я тебе скажу. Выкапываешь в земле небольшую ямку. Потом сворачиваешь из бумаги фунтик и опускаешь его в ямку открытой стороной вверх, как чашку.

Обмазываешь его птичьим клеем, и бросаешь туда несколько изюмин. Потом выкладываешь изюм дорожкой до самой ловушки. Теперь представь — идёт себе фазан и склёвывает одну за другой изюмины, а когда доходит до ямки, то суёт туда голову, чтобы сожрать изюм. Вот и всё! У него на голове бумажный колпачок, и он ничего не видит! До чего только некоторые люди не додумаются! А, Гордон?

— Твой папа был гений.

— Так что выбирай. Как тебе больше нравится, так сегодня и сделаем.

— Всё-таки, тебе не кажется, что все эти методы немного сыроваты?

— Сыроваты? Боже мой! А у кого в доме был жареный фазан почти каждый день последние шесть месяцев, и всё это не стоило ему ни пенни?

Он повернулся и зашагал к дверям мастерской. Его очевидно задело моё замечание.

— Подожди минутку, — сказал я, — не уходи.

— Ты идёшь со мной или не идёшь?

— Да, только я хотел у тебя спросить… У меня есть одна идея…

— Можешь оставить её при себе. Ты в этом ничего не понимаешь.

— Помнишь пузырёк со снотворным, который мне дал док, когда у меня болела поясница?

— Ну, помню.

— Как ты думаешь, подействуют они на фазана?

Клод прикрыл глаза и снисходительно покачал головой.

— Дай договорить.

— Тут нечего говорить, — сказал он, — никакой фазан не станет клевать эти дурацкие таблетки. Разве непонятно?

— Ты забываешь об изюме, — сказал я ему. — Теперь послушай. Берём изюмину.

Размачиваем. Бритвой чуть-чуть надрезаем с одной стороны. Потом немного выдавливаем содержимое. Открываем одну облатку и засыпаем оттуда в эту изюмину весь порошок. Теперь берём иголку с ниткой и очень аккуратно зашиваем надрез, и…

Краем глаза я заметил, как у Клода приоткрылся рот.

— И, — сказал я, — теперь мы имеем обычную с виду изюмину, в которой находится два с половиной грана секонала. И уж поверь мне, от такой дозы вырубится взрослый мужчина, не то что птица.

Я помолчал секунд десять, чтобы не испортить эффект.

— Кроме того, с таким методом мы могли бы достичь серьёзных результатов. Мы смогли бы приготовить хоть двадцать изюмин; вечером, на закате, разбросать их на месте кормёжки и спокойно уйти. Через полчаса можно возвращаться, снотворное начнёт действовать, а фазаны к этому времени рассядутся на ночь на деревьях и начнут засыпать. Никакой фазан, съевший хотя бы одну изюмину, не удержится на ветке. Милый мой, они посыпятся с деревьев, как яблоки, а нам останется только их подбирать.