Самат Сейтимбетов - Выбор Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 2.5)

Маги на службе, искренне, за "ридну Британщину", почему бы и нет?

Глядя в спину удаляющемуся Кларку, думаю о том, что слияние техники и магии могло бы стать прорывом. Но, почти наверняка, все будет как всегда: падение Статута, раскрытие магов, маги на службе государств - новая война, с применением магии. Вот когда навоюются, тогда уже пойдет все остальное, ибо человек вначале для войны и нагаживания ближнему своему все приспосабливает, а уже потом в мирных целях. Но заманчиво, заманчиво, конечно, надо будет поинтересоваться у Дамблдора этой самой "общей политикой", которую упомянул Кларк.

Да и проблему Статута в свете развития техники не помешает упомянуть.

Сейчас же лучше заняться другой проблемой - приходом в себя.

Слишком много всего и сразу. Финал Турнира с мясорубкой. Хаос и дурдом после атаки. Прыжок домой. Мертвые родители. Мысли, сводящие с ума. Кларк этот, торопыга хренов, вот пока он не сказал, мне даже в голову не приходило, что можно скрыться в магическом мире навсегда. Нет, возможно, посидев, поревев и подумав, пришел бы к такой мысли, но только возможно.

Скорее всего, остался бы в доме через силу, хотя... кто знает, какое безумство выкинул бы опять?

Куда же мне податься в магическом мире, чтобы не на виду у всех и можно было поразмыслить?

Что же, время есть, можно и поразмыслить о таком месте.

Что угодно, лишь бы не идти домой и не думать о родителях, лежащих в гробах.

28 мая 1995 года

Стою перед особняком Лавгудов. Очень, очень странная конструкция, безумная даже, так что, похоже, выбор "места одиночества" правильный. Черный цилиндр дома с висящей над ним призрачной луной, посреди безлюдных холмов. Не хватает только завывания вдалеке, для полноты атмосферы. Сад, со странными растениями, огороженный пародией на забор, этакая художественная картина покосившегося штакетника и старой калитки, с прибитыми рядом табличками.

Кс. Лавгуд, главный редактор журнала "Придира"

Принимаю рога кизляков

Стучите три раза

Калитка скрипит, дверь в дом усеяна гвоздями, молоток в форме орла, кажется, смотрит укоризненно. Створка распахивается почти моментально, Ксенофилиус в какой-то драной мантии, на голове волосы дыбом, как в фильмах после удара электричеством.

-- Что?! - высоко и пронзительно. - Кто вы?

Моргаю растерянно.

Ну, сам дурак, что называется.

Не хотелось возвращаться в Хогвартс, поэтому устроил переписку из Хогсмида. Письмо Дамблдору, с коротким объяснением, и письмо Луне, с вопросом, могу ли я пожить у них. Официально для всех скрываюсь где-то в мире людей, страдая от всего случившегося и не выходя на связь.

Собственно, мест, куда мог бы податься в магическом мире, не так уж и много.

Всякие там Косые Аллеи, Хогсмиды и прочие места обитания волшебников, где можно снять номер или дом, отпадают. Деньги есть, но маги вокруг - сдадут Волдеморту, и явится он опять по мою душу. Да, в Дурмштранг Темный заявился, чтобы достать через меня Дамблдора, но это не значит, что с окончанием Турнира я сразу стал всем неинтересен.

Скорее даже наоборот.

Особняк на Гриммо, 12 - прекрасный выбор, только там вообще никуда не выйдешь, и в самом доме слишком много Ордена Феникса. Нора? Слишком много Уизли. Для человека, желающего одиночества - не самый лучший выбор. При этом одиночества мне хотелось цивилизованного, иначе можно было бы просто забиться в какой-нибудь лес и жить там на природе... наверное.

Поэтому написал Луне, и та заверила, что сохранит секрет и напишет папе.

-- Мистер Лавгуд, я - Гермиона Грейнджер, подруга вашей дочери, Луны, она разве не прислала вам письмо?

-- Письмо? - косит взглядом Ксенофилиус, потом хлопает по лбу. - Ах да! Заходите!

Уфф, получилось. Вроде бы.

Впустив в дом, Ксенофилиус немедленно обо мне забывает и устремляется куда-то наверх. Оттуда доносится грохот и лязг, что-то вибрирует и стонет. Машины в доме волшебника? Ну да, собственно, мне-то чего жаловаться? Хотел одиночества, вот, пожалуйста, даже про Турнир не просят рассказать, хотя "Придире" это могло бы пойти на пользу. Эксклюзивное интервью, все дела, ну вы понимаете.

Поднимаюсь следом, по винтовой лестнице: громыхает печатный станок, выплевывающий те самые "Придиры". Смотрю вверх. Винтовая лестница, надо полагать, пронзает все здание - весь этот цилиндр? На особняке, скорее всего, чары незаметности, иначе такую безумную конструкцию осаждали бы толпы уфологов и лох-нессистов. Да и луна сверху в ясный день - напоминание о дочке?

Впрочем - какая разница?

Спускаюсь вниз - круглая, изогнутая кухня, с изогнутой мебелью и плитами, и все расписано. Цветы, птицы, насекомые, причем оттенки яркие, сочные и насыщенные. Работа жизнерадостного ребенка, смотрящего на мир широко открытыми, изумленными глазами.

Ладно.

Хотелось одиночества - получи и распишись. Теперь не подставить самого Ксенофилиуса, ну да с этим проблем не будет. Башня большая - есть, где прятаться от посетителей, холмы вокруг - безлюдны, там можно побыть в одиночестве. Нехитрые приемы маскировки от Грюма со мной, в том же Хогсмиде вроде бы никто не опознал.

Осталось только найти место, где спать, и вперед, в холмы, повыть молчаливо на луну.

10 июня, особняк Лавгудов

-- Привет, - просто говорит Луна и обнимает.

От нее пахнет степной свежестью и чернилами.

-- Привет, - а что тут еще можно сказать?

Она, кажется, подросла, во всех местах. Да, определенно подросла.

-- Твои мозгошмыги изменились, - задумчиво говорит Луна, разглядывая меня искоса.

Голова ее наклонена вбок, сережка - редиска почти касается плеча.

-- Очень даже может быть, - отвечаю дипломатично.

Две недели у Лавгудов пошли на пользу, без шуток. Не сказать, что тело и мозг нашли полную гармонию, скорее нечто напоминающее соединение двух кусочков самодельного паззла. Совпадение есть, но еще надо притереть, обтесать, поправить и подточить, и вот тогда будет цельная картинка.

-- Они стали спокойнее, и... танцуют вместе, - кивает Луна.

Танцуют? Надеюсь, что-то приличное?

-- Я скучала, - говорит младшая Лавгуд и, наконец, заходит домой. - Папа!

-- Да, дочка? - доносится сверху.

К счастью, Ксенофилиус уже напечатал очередной тираж, и адски громыхающий станок выключен. Это, в сущности, обычный печатный станок, просто заколдованный в лохматые годы на выпуск магических журналов. Ксенофилиус периодически заряжает заклинание, но вот от грохота оно не спасает.

-- Ты вернулась? Отлично! Мне прислали письмо вчера!

Ксенофилиус сбегает вниз, дробоча по чугунной лестнице набойками на туфлях. Он уже одет, практически официально, разве что мантия из разряда "рабочих" - дырявая и замызганная.