Самат Сейтимбетов - Выбор Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 2.5)

Что-то тут еще, чего не вижу или не знаю.

-- Ты права, Гермиона, - соглашается Дамблдор, - у меня есть личная причина, две причины, заниматься этим, и одна из них -- твоя мама, Гарри.

Гарри вздрагивает и косится безумно на директора, потом на меня, пожимаю плечами.

-- Ты же знаешь, Гарри, что у меня есть брат? - ласково спрашивает Дамблдор.

-- Да, сэр, его зовут Аберфорт и он владелец "Кабаньей Головы" в Хогсмиде, - кивает Гарри.

-- Даже сейчас, почти сто лет спустя после тех событий, он крайне неохотно разговаривает со мной, и почти не имеет общих дел.

Не считая противостояния Волдеморту, конечно, но кто знает, что там движет братом Дамблдора?

-- И он имеет на это полное право, - неожиданно продолжает Дамблдор к вящему удивлению Гарри. - Моя амбициозность, мое стремление к еще большей силе, они погубили нашу сестру, Ариану. Была ссора, я, Аберфорт и Геллерт схлестнулись в бою.

-- Геллерт Гриндевальд? - вырывается у меня.

-- В молодости мы были друзьями и мечтали поставить весь мир на службу магам, - как будто речь идет о пустяке, поясняет Дамблдор. - Ариана бросилась между нами и погибла. Кто из нас убил ее, так и осталось непонятным, но это долгие годы преследовало меня. Я пытался собрать Дары Смерти, пытался вернуть Ариану к жизни, оправдаться перед ней, выяснить, что именно тогда случилось, и почти не обращал внимания на то, что происходит вокруг.

Он прерывается и смотрит на нас.

-- Извините старика, вам вряд ли интересны мои рассказы о тех годах, поисках и ошибках, важнейшей из которых стало то, что я не помешал Тому Реддлу стать Волдемортом. Тебя интересует, Гарри, при чем тут твоя мама, так?

Гарри лишь кивает.

-- Смерть ее напомнила мне об Ариане, очень неприятно напомнила, - медленно говорит Дамблдор, - и я словно очнулся от долгого -- долгого сна. Пока я смотрел в прошлое и пытался оправдаться перед умершими, живые люди гибли, чтобы остановить... чтобы сделать то, что должен был сделать я сам. Тогда я дал клятву жить для живых, и не медлить с планами.

Он замолкает, словно опять погрузившись в прошлое, а может, и в самом деле погрузившись в воспоминания о тех днях. Глаза Дамблдора смотрят куда-то в пространство перед ним, рука оглаживает бороду. Тишина в кабинете, только феникс слегка потрескивает в клетке, словно он тлеющее полено, и тихо жужжат устройства сзади -- слева. Гарри сидит напряженный, смотрит на директора, затаив дыхание, словно ждет универсального ответа на все вопросы бытия, о Вселенной и вообще.

-- Казалось бы, при чем тут Статут и уже умершие люди, когда для живых было важнее не допустить возвращения Темного Лорда? - спросил внезапно Дамблдор, словно разговаривая сам с собой. - Так оно и было, я сосредоточил усилия на нем, но все чаще и чаще мне приходила в голову мысль, что этого недостаточно. Что Волдеморт -- лишь следствие, но не причина, что он реакция консервативной части магического общества на неизбежное.

На лице Гарри обалделое выражение, пытается переварить мысль. Надо сказать, до меня тоже туго доходит, барахтаюсь в причинно -- следственных цепочках.

-- Статут не был ошибкой, - продолжает Дамблдор странный диалог с самим собой в пространство. - Ошибкой было не отменить его вовремя, когда магическое общество испытало сильнейший кризис сто лет назад. Было найдено временное решение, в виде усиления притока магглорожденных, принятия части изобретений магглов, с их переработкой под магический мир. Помимо оживления мира, началась и обратная реакция, многим магам было нелегко признать, что среди них теперь бродят рожденные магглами, вносят свои идеи, изобретают, открывают, добиваются мест в Министерстве. Началось повальное увлечение чистокровностью, подчеркнутая консервативность и, как венец всего этого, Волдеморт, как попытка старинных Родов продвинуть своего ставленника не просто в Министры, нет, в диктаторы Британии. Министру не хватило бы власти и силы разгородить два мира, а вот Темный Лорд мог бы, так они думали. Но они не понимали, что отгородившись полностью от мира людей, маги обречены на вымирание.

Дамблдор замолкает и в кабинете опять устанавливается тишина.

-- В детстве Ариану испугали и побили трое детей, живших по соседству, - тихо говорит Дамблдор, - и разум ее после этого никогда не стал прежним, как и она сама так и не стала волшебницей. Мы жили наособицу, как и многие волшебные семьи, и дети, думаю, побили ее из страха перед неизвестным, ведь невозможно бояться того, что ты поколотил. Увидев, что стало с Арианой, мой отец нашел и избил этих троих, и отправился в тюрьму, откуда не вернулся. Впоследствии Ариана выбросом магии убила нашу маму, не нарочно, но убила. И сама погибла, бросившись между нами. Всего этого можно было бы избежать, не будь наши два мира разделены, не будь я столь высокомерен и не считай я магов превыше всех остальных.

Тут он все же несправедлив к себе, но бывают ли справедливы к себе страдающие люди? Если он до сих пор корит себя в том, что тогда случилось, то значит, не считает себя искупившим вину? Мотивация у Дамблдора и вправду, превыше просто пользы, но кто бы мог подумать, что у него было такое прошлое?

-- Гермиона, ты плачешь? - в голосе Гарри искреннее удивление.

Организм, чтоб тебя! Льет слезы двумя ручейками, впечатлившись схожестью наших историй, и даже не думает привлекать голову к процессу.

-- Если бы наши миры не были разделены, то множество хороших людей остались бы живы, - говорит Дамблдор.

Гарри тяжело вздыхает, явно думая о родителях. Я же невольно думаю о последствиях. Мировые войны с участием магов? Может и к лучшему, что Статут продержался весь двадцатый век, даже несмотря на двух Темных Лордов? Учитывает ли Дамблдор воинственность людей?

-- Почему бы не обратиться к людям за решением проблемы? - спрашиваю тихо, как бы сам себя, но Дамблдор слышит и с полуслова понимает, явно он уже размышлял на эту тему.

-- Битва с Волдемортом и битва за отмену Статута -- две разные битвы, и их нельзя смешивать, иначе мы проиграем обе, - говорит он.

Ага. Понятно. Не слишком толково, но понятно. Жаль.

А вот дедушке Альбусу явно жаль, что мы не пара. С точки зрения Хитрого Плана это было бы идеально -- Герой-Избранный и его Боевой Подруг, оба жили среди людей, но им дорог и мир магов, бла бла бла, слава, Турнир, победа над Темным Лордом и прочий пиар в виде нелегкой жизни. Боевая шайка -- лейка, победившая Волдеморта, давит и прессует Министерство, Дамблдор прикрывает сверху, из областей высокой политики. И у каждого личная, глубинная причина для отмены Статута, гарантирующая, что стандартные подкупы, посулы, шантаж и клевета не сработают и не заставят отвернуться от цели.

-- Впрочем, рано об этом говорить, - вздыхает Дамблдор.