Самат Сейтимбетов - Выбор Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 2.5)

Парня ей надо, но предложить некого - все знакомые уже пристроены.

-- Лучше бы ты Невиллу сиськи демонстрировала, - с укоризной говорю окаменевшей Лаванде.

Беллатриса Лестрейндж, наблюдавшая за платформой Хогвартс - экспресса, удовлетворенно отметила прибытие Аластора Грюма, после чего отступила в сторону Хогсмида. План, казавшийся неосуществимым, потихоньку начинал складываться.

9 апреля 1996 года.

-- Никого мы там не нашли, - угрюмо и сонно говорит Нимфадора.

-- Но кто-то был?

-- Кто-то был, - кивает она.

-- Странно, что при такой открытости Хогсмида и Хогвартса еще ни разу не повторили нападения.

-- Значит им это не нужно, - Тонкс зевает.

-- Но мы же пытаемся приманить Темного Лорда на Гарри Поттера, нет?

-- Нет. Это было в прошлом году и не сработало.

Она еще раз зевает и потягивается, и мысли мои переключаются, понятно куда. Стоило бы спросить, какой у нас нынче план, но что-то не хочется. Хочется другого, и организм запоздало жалеет о том, что отверг вчерашнее предложение Лаванды.

Попросить Тонкс перекинуться ей, что ли?

-- Ну вот, опять, - вздыхает Нимфадора.

-- Что опять?

-- У тебя взгляд такой... облизывающий. Как будто ты меня уже раздела, разложила и облизываешь.

-- Не надо приписывать свои фантазии мне, - глядя ей прямо в глаза.

-- Это не фантазии, а правда, - не менее твердо отвечает Нимфадора. - Научишься превращаться в Аластора, приходи, а пока что это все под запретом.

-- Пока?

-- Фигура речи. Даже не надейся.

-- Тебе не кажется, что ты воспроизводишь паттерн Аластора? - спрашиваю задумчиво.

-- В смысле?

-- Он точно так же держит тебя на расстоянии, и говорит "даже не надейся", так?

Заклинание попадает в цель, и Нимфадора застывает, в задумчивости. Долгой задумчивости, полной кидаемых на меня взглядов. Продолжаю мастерить себе новое ожерелье, из волшебной древесины, поглядывая в ответ. Помещение Дуэльного Клуба - не лучшее место для мастерской, но, как уже сказано неоднократно, мастеру - трансфигуратору везде хорошо.

-- У меня есть веские причины на это.

-- Уверена, Аластор говорит то же самое.

Нимфадора опять задумывается, а я продолжаю строгать ожерелье. Надо все-таки будет и взрыв-браслетов сделать, но это чуть позже.

-- Эй, даже если я разденусь перед тобой, это не означает, что Аластор будет моим! - с возмущением в голосе кричит Нимфадора.

-- Ну да, ну да, но помнится, кто-то предлагал изобразить горячий дуэт перед ним, - продолжаю беззлобно посмеиваться, - и заметь, это была не я.

-- Я просто играла!

-- Охотно верю, но вот страсть в голосе была настоящая, глубинная даже, - замечаю как бы невзначай.

-- Здесь кто-то есть!

-- Ага, значит это, правда, и тебя все же волнуют девочки, - ожерелье почти готово.

-- А тебя нет? И здесь правда кто-то есть!

Со скрипом открывается дверь, и входит Луна. Желтое платье, открытые руки, на ногах почему-то мохнатые тапочки.

-- Меня - да, но не ты, - отвечаю Нимфадоре чистую правду. - Привет, Луна.

После той картины Тонкс с членом наперевес, организм и вправду как-то ослабляет накал. На нее по-прежнему приятно посмотреть, но вот картин страстного секса уже не возникает.

-- Нарглы опять украли мою обувь, - говорит она обиженно, - хорошо, что Найтли дала свои тапочки, а то сегодня опасно ходить босиком. Можно подхватить пяточника, а они по весне очень злые и голодные.

Нимфадора тихо улыбается.

-- Думаю, Гермиона поможет тебе наказать этих нарглов, сколько их там осталось на каникулы... дюжина, кажется.

-- А ты знаешь, где у них гнездо? - спрашивает Луна.

-- Конечно! В башне Рэйвенкло!

-- Значит, они спрятались под моим носом, - вздыхает Лавгуд, - я сколько ни искала, так и не нашла их следов в своей башне. Нужно будет попросить папу прислать мне Очки, позволяющие видеть невидимое.

Дверь с протяжным стоном закрывается и хлопает. Сама.

-- Ну вот, я же говорила, что тут кто-то есть! - подскакивает Нимфадора.

-- Да ладно, просто сквозняк, - оборачиваюсь на открытые окна.

За окном - бабья весна, жарко не по - апрельски, почти душно. Собственно, и одежда, поэтому такая летняя, открытая, без толстых мантий.

-- Идите, ищите обувь, - машет рукой Тонкс и зевает, - а я пойду, посплю.

-- Так что нам угрожает?

-- Да ничего нам не угрожает, - невнятно, едва не вывихивая челюсть, произносит Нимфадора. - Темному Лорду нужен Поттер и Министерство, но ни туда, ни туда, он сам не полезет, а без него у врага шансов нет. Нам нужен Темный Лорд, но он никуда не лезет, а где прячется - мы не знаем.

-- Понятно. По - прежнему патовая ситуация?

-- Ага, никто рисковать не хочет, все чего-то ждут.

-- Да известно чего, - пожимаю плечами. - Лета.

-- Ну да, - соглашается Нимфадора. - У Аластора уже руки чешутся, так ждет лета.

-- Почему?

-- Так Темный в полной силе сюда нагрянет, столько врагов и не надо сдерживаться, ха!

Чешу в затылке. Да, это конечно аргумент. Любит, любит Грюм подраться, да почти негде проявлять силушку богатырскую.

-- Ладно, - машу рукой, - до лета еще далеко, пойдем, Луна, поищем твою обувь.

При выходе из Клуба ветер ударяет в спину, прорывается сквозь одежду, холодит спину, словно предчувствием опасности. Правда, попутно он же очерчивает фигурку Луны, и похотливый выдр ловит новую цель и начинает ее облизывать.

Луна-то не откажет, но нечего давать волю всяким животным.

-- Где ты видела обувь в последний раз?

-- Возле своей кровати, - подумав, отвечает Луна.

-- Ну, идем тогда к тебе.

И мы идем в башню Рэйвенкло.

Гарри Поттер, проводив взглядом удаляющихся Луну и Гермиону, отошел за угол и сдернул мантию-невидимку, не сдержав вздоха облегчения. Чуть не попался! Даже в отсутствие Грюма с его всевидящим глазом, слежка и подслушивание едва не провалились. Вроде и стоял, затаившись, и дышал в сторону, и не бегал никуда, а все равно его почуяли и заподозрили неладное. Наверное, смотрел слишком пристально, но как не смотреть, когда Дора чесала живот, а потом еще и правую грудь? Гарри, конечно, отвернулся , ... как сообразил, что происходит. Нет, он не собирался изменять Джинни, но все равно картина вытянутой, остроконечной груди так и стояла перед глазами, просилась в руки, обещая мягкую, нежную сочность и мякоть манящего запретного плода.

Нет, он должен думать о деле!

Мысли постоянно соскальзывали на девушек, на Джинни, влезая в размышления о делах, дополняя их. Гарри быстро сообразил и переключился, начал думать о деле вперемешку с мыслями о девушках и о том, кого не может потерять. Если Волдеморт придет сюда, то все погибнут, друзья, Джинни, знакомые, маги Ордена, пытающиеся защитить и помочь Гарри. Как погибли ранее многие, включая Рона и Сириуса.