Михаил Орловский - Военно-медицинская акаМЕДия

Да, к сожалению (а может, и к счастью), не всем открылась дорога в стан медицины. Этому, конечно, поспособствовали в первую очередь знания непоступивших. Вернее, отсутствие подобных знаний. Согласитесь, не каждый экзаменатор смог бы поставить хоть что-нибудь выше двойки товарищу, умудрившемуся в слове «ещё» сделать ЧЕТЫРЕ ошибки. За то, что данное слово последний представлял себе как «исчо», грамотей и был отправлен на железнодорожную платформу.

Разумеется, на поступление и блат оказал далеко не слабое влияние, и впредь мы могли убедиться, что рядом с нами гранит лечебного дела грызут и более «талантливые» товарищи, допускавшие в вышеупомянутом слове по пять, а некоторые даже и по шесть ошибок. Как говорится, в семье не без урода.

И вот вместе с блатными в стройные ряды первого курса попали и наши друзья, и ещё куча достойнейших мира товарищей общей численностью триста человек, которые заполнили целых три факультета. Факультеты подготовки эскулапов для пехоты (II фак.), для неба (III) и для моря (IV). Главные герои, как и водится, угодили туда, что «для моря», где и учились последующие шесть лет и о чём впредь никогда не сожалели.

На этот доблестный (как вы уже поняли из предыстории) IV факультет в общей численности поселили чуть больше полуторы сотни человечков. Дабы присматривать за такой добротной оравой разгильдяев, поспешно назначили старшину. Им оказался один из старослужащих, поступивших от армии, военный парнишка. Но чтобы жизнь не казалась малиной, к первогодкам помимо старшины прислали целого начальника курса. Этакого златогривого капитана медицинской службы, веснушчатого полководца армии дуболомов Игоря Андреевича Газонова.

На самом деле имя человека — это вещь относительная и для некоторых людей легко меняемая. Поэтому капитана Газонова звали по- разному. Одни уважительно — Игорь Андреевич. Другие кратко — кэп (капитан, а в последующем, при очередном звании: мэйджэр). Третьи по-детски — рыжий. Четвёртые шаловливо — ослик ИА (и это Газонову больше всего запомнилось). Пятые официально — начкур. Шестые небрежно — чудовище (видимо, начальник курса для них по определению никак не мог быть лучше цепного пса). И только наши друзья обращались к Газонову как настоящие военные — товарищ капитан. Фамилию же свою начкур оправдывал полностью. Он был мягким и аккуратно постриженным, как и обычный газон. И по нему тоже категорически воспрещалось ходить.

Игорь Андреевич. На редкость образованный (несмотря на законченную Акамедию, он ещё умудрился получить золотую медаль, так как в его аттестате значились одни пятёрки), подтянутый офицер. Характер положительный (где положат, там и лежит). Имел отличное (от других) чувство юмора и вообще сильно выделялся среди прочих начальников. Все шутки прикрывал фразой: «У меня юмор военный, плоский. Поэтому его много, и он легко помещается в голове». До нашего курса прославился тем, что занимался отчислением сына самого Валентина Ивановича Матбиенко — будущего наместника Боткинграда, который за свою тягу к спиртному в народе был более известен как «Валька полстакана». Правда, на тот момент Валька занимал скромную должность посла где-то далеко: то ли в Папуа Новая Гвинея, то ли в королевстве Тринигад и Тобаго, то ли ещё где. Сынка же поймали на зельях, не рекомендованных Минздравом, которыми он успешно жонглировал, но дело провели как неуспеваемость (зачем Акамедии показатели портить). И по команде Этим занимался Газонов.

Status localis. Симпатичной округлой внешности, с короткой рыжей шевелюрой и разнокалиберными веснушками. Очень предприимчивый и сообразительный человек. Размеры фигуры 60 X 90 X 60. В детстве. На момент становления капитаном произошли значимые изменения в пропорциях, которые подтянулись до 90 X 90 X 90. Или, как говорится, попа и груди догнали живот. Не курит. Женат. В арсенале имеется дочь. По знаку зодиака — рак, хотя раком ставит исключительно старшину, что весьма правильно с практической точки зрения (пёс старшина, а я — душка). Любимая песня в исполнении группы «Наутилус Помпилиус»: «Марш, марш левой. Марш, марш правой», что подтверждает наличие непереносимости военщины на дух. По отношению к подчинённым занимает старую морскую традицию: если лодка у пирса — то вся команда на берегу.

ИА Газонов на ближайшие шесть лет стал для нас отцом и матерью, а также братом и сватом. Он опекал нас и днём и ночью и старался уследить, чтобы его птенчики не попали в какую-нибудь глубокую грязную лужу, в которую курсанты Акамедии всегда так стремительно лезут.

Помимо опеки временный батька (кто-то называл его и так) научил нас и кое-чему новенькому. Ведь только из уст присланного начальника нежные уши юных медиков впервые услышали некоторые крылатые фразы. Фразы типа: «Это легко, как два пальца об асфальт», «Не морочьте мне тренчик, он пришит» и знаменитое, въевшееся в мозг и объясняющее многое: «А мне это рядом с птицей» (что для нашего уха, как ни странно, лучше звучит на английский манер: near bird), которое он умело использовал в аргументах с курсантами. Но самым шокирующим (в хорошем смысле) для юных сорвиголов оказалось не удивительная похожесть русского языка на заграничный, а простое командирское приветствие.

Обычно начальники курса здороваются со строем по-военному банально: «Здравствуйте, товарищи курсанты», на что в ответ громко и дружно раздаётся: «Здравия желаем, товарищ (называется воинское звание)». Наш же кэп сразу приятно резанул нам по ушам, чётко произнеся: «Добрый день, военно-морские медики». Такое обращение не только повысило оценку себя в окружающем обществе, но и приблизило нас к такому ещё недавно далёкому военно-медицинскому братству. Воротнички на глазах побелели, а осанка натянулась, будто тетива.

Однако подчинённая братия сделала ответный ход и тоже удивила своего военачальника.

Всем известно, что когда здоровается толпа, получается нечленораздельное «Здра-жла-та-кан». И отдельная часть товарищей, решив, что всё равно ничего не понятно, придумала так и прогорланить: «Гав-гав-гав-гав». Они бы, может, и прогорланили, и никто бы даже не заметил, но столь необдуманное решение, как назло, пришло сразу большому числу гавкающих, поэтому начкур на фоне «Здравия желаем, таракан», совершенно чётко услышал собачий лай.

Строй, услышав своё гавканье, замер в шоке. На лице старшины нарисовалась довольно отвратительная мина и готовность кого-нибудь порвать на тряпки в самые короткие сроки. Его глазюки нервно забегали по рядам в поисках подходящей под подобный случай жертвы.

Капитан Газонов же мило улыбнулся и, пробурчав: «Ах, вы мои зайчики», весело рассмеялся. Товарищи поддержали начальника ровным захлёбывающимся гоготом. Гогот усилился и разлился по плацу песней, переходящей в затяжной нескончаемый смех.