Владислава Мека - Чужая семья. Мачеха

Конечно, когда тебе прямым текстом не признаются в любви, можно от этого отмахнуться. Что Ева и делает с успехом, стоит заметить. Она просто не обращает внимание на мою "болезнь" ею, которая с каждым днем все больше затмевает рассудок. Такая правильная, такая верная и такая, черт бы ее побрал, желанная! Я хочу ее, хочу до ломоты в костях и боли в сердце, но Еве все равно чего хочу я. Главное, что напридумывала себе она! Семья?! Ха, не смешите меня! Зачем мне мачеха, если есть живая и здоровая мать? На что мне это псевдо — родная женщина? Когда я хочу близкую и сводящую с ума девушку? Она хочет семьи?! Я могу дать ей эту семью! Но только на моих условиях! И главой в этой семье буду я, а не мой отец.

Любит она его… Что за абсурд?! Пока мой отец был жив — Ева никакой любви к нему не питала, а стоило ему превратиться в овощ, она резко воспылала любовью? Я вас умоляю! Это не любовь — это жалость, на крайний случай — сострадание, но не больше. А даже, если бы и любила, толку от ее любви? Мне ясно дали понять, что отец — не жилец. Его поддерживают аппараты и лекарства, не столько его самого, сколько тело, которое, благодаря врачам еще живет.

— Леш? Ау, отзовись! — Ева обеспокоенно склонилась надо мной.

— Прости, задумался — вынырнул я из размышлений.

— Ника попросила ее проводить — ласковая улыбка и рука поглаживающая мое плечо.

— Ев, она живет этажом ниже, какие еще проважалки? — не выдержал я, такого откровенного сводничества.

— Ника — слабая девушка и боится идти одна в темноте до двери. Тебе трудно, что ли? — стояла на своем мачеха.

— Ладно, провожу ее — буркнул я, поднимаясь из-за стола.

Ника уже успела открыть входную дверь и призывно мне улыбалась. Мысленно скривившись, я все-таки решил довести ее до двери и затем быстро смотаться. Уж не знаю почему, но меня никогда не вдохновляли девушки пытающиеся сами залезть ко мне в штаны. Они мне скучны и понятны. а еще, как показывает практика, все, что им нужно — это мои деньги, порой покупаются не внешность, но реже, бывает и на то и на другое. Я не самоуверен, но еще с детства заметил, что девчонки обращают на меня внимание и часто этим пользовался будучи подростком. Когда мои друзья страдали от ломки голоса и угрями по телу, я наоборот выглядел крайне привлекательно. Но, те времена прошли и сейчас я думаю верхней головой, а не той, что между ног.

— Почему ты такой агрессивный со мной? — дойти до двери квартиры Ники, не удалось, девица воспользовавшись моей задумчивостью, буквально, прижала меня к стенке лестничного пролета и горячо дыша в грудь прохрипела, уверенная, что ее голос сексуален мне на ухо глупый вопрос.

— Наверное. потому, что ты меня не интересуешь — усмехнулся я, отодвигая Нику от себя.

— Врешь, если бы не интересовала, ты уже давно бы перестал общаться со мной…

— Я с тобой и не общаюсь, всего лишь стараюсь угодить Еве, которая почему-то решила, что вы с не приятельницы — перебил я Нику.

— Ой, да, брось! Такой парень, как ты не ведется ни на чьи провокации, тем более скелетообразной мачехи, что свела в могилу твоего отца — как мило!

Я не раздумывая оттолкнул от себя эту тварь, девка не удержавшись на высоких шпильках, упала у противоположной стены, на грязный пол. Я присел на корточки рядом с ней, убрал за ухо выбившуюся прядь волос из прически и смотря в ее слегка испуганный глаза, четко и жестко произнес:

— Еще раз, сука, ты появишься в области моей или Евиной видимости, я не раздумывая намотаю эти мягки волосики на кулак — дернул я белую шевелюру Ники двумя пальцами — и сверну тебе шею. Уяснила?

Девка часто закивала, причиняя себе боль, ведь я так и не выпустил ее волосы из рук.

— Я хочу, чтобы ты, как послушная девочка, сказала: "Я все поняла, Алекс".

— Я… я в-все поняла… Ле… Алекс — путаясь и заикаясь пропищала Ника.

— Вот и умница, а сейчас иди домой и не забывай о том, что ты понятливая девочка, а я — плохой мальчик.

Поднявшись, я оправил брюки и не оборачиваясь поднялся на свой этаж. Конечно, Ева может сильно удивиться, когда Ника перестанет с ней общаться, но после услышанного, я больше не позволю этой болонки отираться рядом с моей женщиной.

На кухни Ева гремела тарелками. Опять она за свое. Я давно купил посудомоечную машину, но Ева упрямо продолжает мыть посуду руками и никакие доводы относительно этого занятия, она и слышать не хочет. Вообще, я заметил, будь ее воля, Ева и экономку бы уволила, но я пока не позволяю. Пока — это ключевое слово. Эта девушка способна веревки из меня вить, если захочет. Она оборачивает любой спор в свою пользу. И единственный раз, когда Еве не удалось меня убедить. касался ее постоянного посещения отца, но и тут, она солгав мне, продолжила ходить к отцу. Это неимоверно раздражает. Что ей не хватает? Зачем она продолжает возвращаться туда? Разве это не глупо? Разве ей не причиняет это боль? Зачем?

Ева не обернулась, когда я зашел, она просто не слышит моих шагов, я уже это заметил и бессовестно пользуюсь. Подхожу вплотную и обнимаю ее, жадно вдыхая аромат желанной женщины, подбородком отодвигаю локоны и целую ее шею.

— Я вернулся — шепчу в маленькое ушко.

— Проводил? — откидывается спиной Ева на мою грудь, продолжая намывать тарелки.

— Проводил — совершенно не чувствуя за собой вины за ложь, отвечаю.

— Молодец, она неплохая девочка, присмотрись к ней.

— Не хочу, она — никакая девочка — особо выделяю я последние слова, надеясь, что тема — закрыта.

— Ты неправ, Нике ты очень нравишься — сжимая тарелку в руке, не останавливается Ева.

— А тебе? Я нравлюсь тебе, Ева? — начиная заводиться, сжимая сильнее ее талию, больше зло, чем с любопытством спрашиваю.

— Конечно, ты мне нравишься, даже больше, я люблю тебя, но я не о таких чувствах говорю, Ника ты нравишься, как молодой человек — закрывая воду, поворачивается в кольце моих рук Ева и сейчас смотрит прямо мне в глаза.

— Я тоже тебя не о том спрашиваю. Я хочу знать, нравлюсь ли тебе, как мужчина? — вглядываюсь я в этих зеленые колдовские глаза.

— Алексей, ты красивый мальчик… Любая женщина это заметит, я тоже вижу это…

— Ева, замолчи! Я устал! Ты понимаешь о чем я говорю! Или хочешь сказать, что не видишь, как я к тебе отношусь?! — отходя от мачехи, срываюсь я на крик.

Ева.

— Ева, замолчи! Я устал! Ты понимаешь о чем я говорю! Или хочешь сказать, что не видишь, как я к тебе отношусь?! — кричит мне в лицо Алексей.

Я пораженная смотрю на него. Как я не заметила? Неужели не хотела видеть? Да — отвечаю сама себе — не хотела. Он никогда не относился ко мне, как к мачехе, он вообще никогда не относился ко мне, как к посторонней. Я-то дура, думала, что мы — просто близкие люди. Но, это вовсе не так. Мальчик просто захотел меня. Захотел чужое, принадлежащее его отцу. А я подогревала его желание тем, что не пыталась оттолкнуть. Вела себя, как эгоистичная стерва. Показывала ему свое отношение, доброе отношение, но не более. Он, по определению, никогда не смог бы меня заинтересовать. Во-первых потому, что он — сын моего мужа, а во-вторых потому, что он очень похож на моего брата и последние полгода даже поведение Алексея, совпадало с поведением Артема. Но, Лешино отношение было продиктовано элементарным желанием занять место своего отца в моей постели.