Владислава Мека - Чужая семья. Мачеха

То было начало конца. По-другому и не назову. В ту минуту, когда я увидел ее в толпе, в то мгновение, когда побежал за ней и в ту секунду, когда прикоснулся к ней. Я понял — это конец и начала чего-то нового. Чего-то, о чем я пока не знаю…

Как все началось? Оля потащила меня на какую-то дурацкую вечеринку. Тесть не хотел присутствовать на ней лично и попросил Ольгу, а она — меня. Отказывать беременной женщине — я не сумасшедший. Ольга бы такую истерику закатила. Легче пойти, чем выслушивать ее причитания. И мы пошли.

Первый час все было нормально, мы улыбались и кивали. Я напоминал себе пингвина из мультика "Мадагаскар" — "улыбается и машем" — это про нас. Пока… пока не увидел ее. Еву. Она стояла в центре толпы держа кого-то за руку и смотря на молодого человека восхищенным, любящим взглядом. Я тоже посмотрел на него с трудом отведя взгляд от Евы. Посмотрел и замер. Передо мной стоял… я. Точнее моя молодая копия. Хватило мгновения, чтобы я осознал, что передо мной мой сын. Прежняя Ева и ее взрослый сын. Такая сюрреалистическая картина. А потом наши глаза встретились. И весь мир исчез, поплыл в и подернулся дымкой. Мы остались одни. Я и Ева. Наедине на всей Земле.

Но, секунда прошла и Ева отвела взгляд, а следом и вовсе растворилась. Я бросил Ольгу без объяснений, кинувшись следом за Евой. Нагнал ее и не дал уйти. Попросив, поговорить со мной. и она согласилась. Что было дальше?

Я что-то спрашивал, она — отвечала, мы сидели в ресторане и смеялись. Я пьянел, но не от алкоголя, я пьянел от ее общества и в какой-то момент осознал, что на дворе глубокая ночь, а моя беременная жена неизвестно где и сама не знает, куда пропал я. И признаться, мне глубоко наплевать на это. Я не уйду отсюда. Не уйду пока Ева не погонит меня. А она не гонит. Она сидит рядом и рассказывает о детстве нашего сына. Взахлеб и с таким упоением.

— Ева, а можно мне с ним познакомиться? — вдруг перебиваю я.

— Ты уверен? Правда, хочешь этого? Потому, что если решишься назад дороги не будет. Ты будешь должен присутствовать в его жизни — все веселье тут же улетучивается с лица Евы, такого юного и родного лица.

Она ничуть не изменилась. Разве, так бывает? Все та же юная девушка, в бордовом платье, что необыкновенно идет ей. Волосы, правда, стали длинней и макияж искусней наложен. Но, в остальном, Ева осталась такой же.

— Да, я уверен. Хочу попросить у него прощение и у тебя…

— Леш, у меня просить прощение не стоит. Ты его давно получил, еще в тот день, когда отпустил меня — тихо — тихо почти шепчет Ева.

— Да? И ты не держишь зла на меня? — изумленный ее признанием, продолжаю я выпытывать.

— Если честно, я скучала по тебе и много думала о нашем прошлом. Знаешь, я тоже отпустила его… прошлое. Что было — то прошло, не так ли? — робкий взгляд в глаза и не менее робкое касание пальцев.

— Так. Спасибо — я подношу ее ладошку к губам и целую тыльную сторону.

— Вот и славно. А нам не пора? — словно приходит в себя Ева.

— Пора. Ты уже спишь с открытыми глазами — улыбаюсь я, но руки не отпускаю, хотя, Ева сама не пытается отнять ладонь, переплетая наши пальцы.

— Кошмар, четы часа утра! У меня самолет в восемь — голос такой взволнованный, но не единой попытки встать и уйти.

— Я провожу тебя, а на днях прилечу к вам. Ты же не против? — повторно целуя ее пальцы, смотрю я за прикрывающей глаза Евой.

— Не против…

Сердце замирает и начинает биться слишком быстро. За пятнадцать лет, оно впервые так бьется.

Артем.

Мне было двенадцать, когда мама решила со мной поговорить об отце. До этого я много раз спрашивал ее, почему у меня нет папы, как у всех. Умер? Пропал? Не хочет знать меня? Мама отвечала уклончиво, мол, папа с нами не живет потому, что много работает. Но, я рос и такой ответ меня перестал устраивать. И я спросил на прямую. Вот тогда-то мама и ответила, усадив меня на стул и присев напротив. Она рассказала мне кто мой отец, как я могу с ним связаться и чего мне ждать от него. Оказалось, что ждать мне нечего. Отец не пожелал со мной общаться и больше я о нем не упоминал. Принял, как факт, что у меня есть только мама. Самая замечательная мама на свете. Поэтому расстраивать ее своими расспросами о отце не стоит.

Я не преувеличиваю говоря, что мама — замечательная. Конечно, она моя мама, но вовсе не потому я считаю ее — лучшей. Просто, ни одна мама так не любит своего ребенка, как любит меня моя. Когда я смотрю на нее, то четко осознаю, что я — венец всего сущего, для нее. Она не воспитывала из меня маменькиного сынка. Но, вышло так, что я горд, стоит кому-то бросить в мою сторону эту фразу. Потому, что если я и маменькин сынок, значит, из меня получается хороший человек.

Наверное, мама бы посмеялась над таким нелепым признанием ей в любви, но у меня не выходит по-другому думать о ней. Кто видел икону девы Марии говорит — "она — святая". Я так говорю о маме. Моя святыня…

— Ты чего не спишь? — мама, как школьница пойманная строим родителем в неурочное время в злачном месте, застывает рядом с постелью, в одной руке туфли, в другой — ключи от номера. Пыталась прийти незамеченной.

— Ма, почему так поздно? Ведь сама говорила, что нам рано вставать. И не думай даже, что сможешь тихо — мирно завалиться в постель, пока не расскажешь, где и с кем пропадала? — строю я из себя надсмотрщика.

Мама секунду непонимающе смотрит на меня, а потом начинает смеяться. Оценила-таки шутку. Бросает куда-то в сторону туфли и ложиться на постель, рядом со мной. Такое чувство, что она пьяна, но алкоголем от нее не пахнет и этот странный, мечтательный блеск в глазах. Я смотрю на нее и не узнаю. Никогда прежде не видел ее в настолько легкомысленном настроении.

— Сынок, я никого не убила, оргий не устраивала, просто приятно провела время.

— С тем мужиком? — хмурюсь я, нам еще женатиков не хватала только. А этот точно окольцован!

— А если и с ним? Что такого? — удивляется мама.

— Он — женат.

— И что? Я ведь не соблазняла его и ничем аморальным мы не занимались. Всего лишь общались — легкомысленность сдуло, теперь мама хмуриться.

И правда, чего это я нотации стал читать родной матери? Все равно, мы уезжаем сегодня и вряд ли она еще когда-нибудь встретиться с этим мужиком. А если и встретиться, то — нескоро. Было видно, что они давние знакомые, но настолько давние, что лет пятнадцать однозначно не виделись.

— Ма, а он на меня похож — не без гордости заметил я, ведь, получается маму привлекает мой типаж внешности, я — польщен.

— Скорее — это ты на него похож — сквозь дрему прошептала мама.