Владислава Мека - Чужая семья. Мачеха

— Наши желания совпали — и это не ложь. Думаю, тянуть дальше не имеет смысла.

— Я рад. Тогда, прошу за стол.

Едим мы в молчании. Поэтому когда начинается бой курантов, я вздрагиваю. Смотрю на него. Вот уже час, как он ждет чего-то и кажется время пришло. Сейчас осталась последняя часть этого Мерлезонского балета. Он подходит ко мне и поднимает со стула. Сам встает на одно колено и протягивает мне бархатную коробочку:

— Гела, я люблю тебя. Так сильно, что не представляю жизнь без тебя. Ты выйдешь за меня? — слова ему дались с трудом, но он все же сказал это.

Я улыбаюсь и открывая футляр достаю красивое колечко. Одеваю его на безымянный палец. Мило смотрится. Ему большего подтверждения и не нужно. Он встает и притягивая меня к себе неспешно целует. Красивое завершение красивой игры. Поднимает меня на руки и несет в спальню. Я ждала этого момента с нашей первой встречи. Ждала и боялась, что не смогу. Но он сам принял решение.

Поцелуи и ласки. Одежда падает на пол, некрасиво перемешиваясь в одну кучу. Он искусен в сексе. Я почти не притворяюсь. Почти. Наши тела на фоне неоновых огней, переплетение рук, ног, вздохов и всхлипов. Красиво. Уродливо. Какая разница? Ему это нравится. Нравится, что он первый и думаю, последний. А мне? А мне уже все равно. Я не понимаю, почему боль не уходит? Или надо сделать все до конца и тогда уже мечтать об избавлении?

— Почему ты не сказала? Тебе было больно? — спрашивает он заглядывая мне в глаза.

— Мне всегда больно. Скажи, ты меня любишь? — сажусь я на край постели, спиной к нему.

— Да. Я люблю тебя. Безумно люблю — его рука проводит по контурам моего позвоночника.

— Уже не так больно — оборачиваюсь я и широко улыбаюсь — скажи, каково это любить и трахать единокровную сестру?

Он замирает. Его тело напрягается. Он молчит. Минуту… Другую:

— Что?

— Что слышал, Артем. Я — твоя сестра, Ангелика — поднимаюсь я с постели и начинаю одеваться.

— Этого не может быть, Ты — Гела — шепчет он, не двигаясь с места.

— Сокращенно от Ангелики — я поднимаю его мобильник.

Просматриваю "журнал". А вот и нужный мне номер. Набираю. Гудки, тягучие, медленные. За это время Артем приходит в себя и встает с постели. Мне, наконец, отвечают:

— Темка, С Новым Годом тебя! — какой знакомый голос.

— Это не Артем, а Ангелика — и включаю громкую связь, пусть слышит.

— Ангелика? Почему у тебя телефон Артема? — кто-то занервничал.

— Потому, что я сейчас с ним, папочка. Правда, он мне не верит, что я твоя дочь — строю я обиженную гримасу.

— Я не понимаю, что происходит. Дай трубку своему брату!

— Конечно — кидаю я телефон Артему и одеваю платье.

— Пап? Эта та самая Ангелика?..

Дальше я не слушаю, выхожу в коридор. Накидываю шубу на плечи и открываю дверь.

— Прощай, Артем…

Боль исчезла только на каплю. Это не стоило таких усилий. Хочу в свою комнату. Пора там делать перестановку.

Артем.

Это кошмар. Просто страшный сон! Этого не может быть в реальности. Только не она, только не Гела! Как?! Как такое могла случится?! Зачем она это сделала?! И главное, куда она пошла? На дворе ночь! Я должен вернуть ее! Мы можем все еще изменить! Господи, я люблю ее! Независимо оттого, кто она — студентка, сестра… Для меня Гела — это Гела. Моя любимая девушка! Плевать на обман, плевать на все! Я просто хочу быть с ней! Набираю ее номер:

— Что еще? — ее голос не изменился, словно ничего и не было.

— Зачем?

— Разве неясно? Я хотела избавиться от боли.

— Через меня?

— Нет. Думала отдать ее тебе. Но, ничего не изменилось. Поэтому, извини, но мне больше не интересно.

— Гела! О чем ты?! Я ведь люблю тебя!

— И что? А я тебя — нет. Каково это? Когда ты — любишь, а тебя — нет?

— Ты мстишь? — и смех в ушах, ее смех.

— Нет. Я всего лишь напоминаю о себе. Слишком долго вы жили забывая обо мне. Теперь ты будешь помнить — всегда.

И она отключилась, но звук машин я услышал. Большего и не надо. Я выбежал из дома и помчался в сторону автострады. Она, наверняка, пошла туда. Я уверен. И правда, одинокая фигурка стоит по другую сторону дороги. Будто почувствовав мой взгляд Гела смотрит в ответ.

Я не вижу выражение ее лица. Слишком далеко и темно. Надо подойти ближе. Иду. Меня ослепляет свет и звук глухого удара. Боль. Неужели… все?…

Ангелика.

Он умер на моих глазах. Я ничего не почувствовала. Ничего. Мне не было жаль его. Мне никого не жаль. Ведь никто не жалел меня.

Кто я?

Кому я нужна?

Почему я?

Эти вопросы навсегда со мной.

Моя мать умерла при родах.

Мой отец отказался от меня в роддоме.

Мои дедушка и бабушка не любили меня потому, что я в первую очередь я была Его ребенком, а не их дочери.

Чужая тетка.

Мачеха.

Она вырастила меня. Но, я не смогла полюбить ее.

Брат.

Он не мог забрать мою боль. Поэтому я не смогла принять его.

Так, кто я?

Кому нужна?

И почему именно я должна мучиться из-за грехов родителей?

Почему в одиночку?

Я хочу, чтобы мучились вместе со мной, если нельзя вместо меня.

Он лежал на асфальте. Кругом суетились люди. А я стояла и смотрела на то, как по белому от снега асфальту растекается кровь, того же цвета, что и у меня течет по венам. Уродливо.

Отвернулась и пошла прочь. Пожар внутри начал разгораться с новой силой. мне надо домой. Я хочу домой. Сильно…

Я не дошла. Просто, устав решила отдохнуть где-нибудь. Работал только отель. Взяла номер на самом верхнем этаже. Зашла. Смахнула вазу. Пнула стул. Скучно. Открыла бутылку шампанского из бара. Руки трясуться. Скоро начнется припадок. Глотнула шампанского и ударила бутылку об стену. Хочу свежего воздуха. Открыла балкон и вышла на него. Красиво. Все мигает и горит. Красиво. Набрала номер.

— Ангелика?

— Да. Знаешь, сегодня умер твой сын.

— Что?! — плохая привычка переспрашивать.

— Скажи это ей. Ваш сын мертв. Автомобильная авария, как и с твоим отцом. И знаешь, мне по-прежнему больно…

— О чем ты?! Что за ерунда?! Ты — пьяна? — даже сейчас он продолжает обвинять меня в своих неудачах.

— Нет. Я не пьяна. И еще кое-что. Я, кажется, поняла, как избавиться от боли, отдав ее другим. Надо просто… взлететь.

Телефон выскальзывает из рук. Чертова болезнь. Тело не слушается, перекрывая мне поступления кислорода. Я задыхаюсь. И улыбаюсь. Раскрываю руки. Все, что надо это освободиться. От всего и от этого больного, никому ненужного тела… Я просто полечу. Хотя, у меня нет крыльев… Но, я попробую. Отталкиваюсь от пола и лечу…

Похороны были совместные. Хоронили обоих в закрытых гробах. Ева не пришла. Просто не смогла. Алексей держался до последнего. Но какая-то женщина перегородила ему дорогу у самых ворот кладбища. Она смотрела на него, не давая пройти. А потом плюнула в лицо: